Парадокс (от греч. parádoxes - неожиданный, странный)

неожиданное, непривычное (хотя бы по форме) суждение (высказывание, предложение), резко расходящееся с общепринятым, традиционным мнением по данному вопросу. В этом смысле эпитет «парадоксальный», т. е. нестандартный, отклоняющийся от наиболее распространённой традиции, противопоставляется эпитету «ортодоксальный», понимаемому как синоним слова «проверенный», т. е. общепринятый, буквально следующий господствующей традиции. Любой П. выглядит как отрицание некоторого мнения, кажущегося «безусловно правильным» (вне зависимости от того, насколько верно это впечатление); сам термин «П.» и возник в античной философии для характеристики нового, необычного, оригинального мнения. Поскольку оригинальность высказывания воспринять гораздо проще, чем удостовериться в его истинности или ложности, парадоксальные высказывания часто воспринимают как свидетельства независимости, самобытности выражаемых ими мнений, особенно если они к тому же имеют внешне эффектную, чёткую, афористичную форму.

Такая репутация может быть, конечно, и вполне заслуженной - парадоксальную форму имеют, например, такие философско-этические обобщения, как «Твои взгляды мне ненавистны, но всю жизнь я буду бороться за твоё право отстаивать их» (Вольтер) или «Люди жестоки, но человек добр» (Р. Тагор). Но и независимо от глубины и истинности конкретного высказывания парадоксальность его, особенно если речь идёт об устном высказывании, привлекает внимание; поэтому неожиданность выводов, несоответствие их «естественному» ходу мыслей есть (наряду с общей логической последовательностью изложения и красотами стиля) один из существенных атрибутов ораторского искусства.

Часто, впрочем, наблюдается обратная реакция; явление (или высказывание), противоречащее, хотя бы внешне, «здравому смыслу», характеризуется как П., свидетельствующий в некотором смысле о «противоречивости» соответствующего явления (или высказывания). Таков, например, отмеченный впервые Д. Дидро «актёрский П.»: актёр может вызывать у зрителей полную иллюзию изображаемых им чувств, сам при этом ничего не переживая. «Обратная сторона» этого же П. обыграна О. Уайльдом: одна из его героинь не может играть роль Джульетты именно потому, что влюбилась сама.

Обе эти тенденции в трактовке П. проявляются в эффекте остроумных и неожиданных концовок Анекдот ов и, более широко, могут лежать в основе комического (См. Комическое) как эстетической категории. Если, например, высказывание Т. Джефферсона «Война - такое же наказание для победителя, как для побежденного» воспринимается современным читателем как вполне серьёзное (и «парадоксальность» его состоит лишь в том, что оно обращает внимание людей на то, мимо чего часто спокойно проходят), то откровенными пародиями звучат обычно многочисленные высказывания Дж. Б. Шоу (пример: «Не поступай с другим так, как хочешь, чтобы он поступил с тобой: у вас могут быть разные вкусы») и О. Уайльда («Не откладывай на завтра то, что можешь сделать послезавтра»). П. в значительной мере лежат и в основе поэтики пословиц (См. Пословица) («Тише едешь - дальше будешь» и т.п.) и ряда литературных жанров (например, известная басня «Вельможа» И. А. Крылова построена на П.: дурак-правитель попадает в рай... за лень и безделье). П., как художественный приём, широко используются в детской «поэзии нелепостей» (Л. Кэрролл, Э. Мили, Э. Лир, К. И. Чуковский).

Парадоксы в логике . Научное понимание термина «П.», хотя и «выросло» из общеразговорного, не совпадает с ним. И поскольку в науке «нормой» естественно считать истину, то так же естественно характеризовать в качестве П. всякое отклонение от истины, т. е. ложь, Противоречие . Поэтому в логике П. понимается как синоним терминов «антиномия», «противоречие»: так называют любое рассуждение, доказывающее как истинность некоторого высказывания, так и истинность его отрицания. При этом имеются в виду именно правильные (соответствующие принятым логическим нормам) умозаключения, а не рассуждения, в которых встречаются ошибки - вольные (Софизм ы) или невольные (Паралогизм ы). Различным смыслам (и различным уточнениям) понятия Доказательства соответствуют и различные смыслы (различные уровни) и самого понятия «П.». В то же время анализ любого рассуждения, имеющего (или претендующего на) доказательную силу, показывает, что оно опирается на некоторые (скрытые или явные) допущения - специфические для данного рассуждения или же характерные для теории в целом (в последнем случае их обычно называют Аксиома ми пли Постулат ами). Т. о., наличие П. свидетельствует о несовместимости данных допущений (а если речь идёт о теории, построенной посредством, аксиоматического метода (См. Аксиоматический метод), то - о противоречивости её системы аксиом; см. Непротиворечивость). Однако устранение какого-либо допущения, даже если оно и приводит к устранению некоторого конкретного П., вовсе не гарантирует ещё устранения всех П.; с другой стороны, неосторожный отказ от слишком многих (или слишком сильных) допущений может привести к тому, что в результате получится существенно более слабая теория (см. Полнота).

Сколько-нибудь успешное выполнение обоих этих условий (непротиворечивости и полноты), в свою очередь, предполагает тщательное выявление всех неявно принятых в рассматриваемой научной теории предпосылок, а затем явный их учёт и формулировку. Реализация этих задач одно время возлагалась на аксиоматический метод, что нашло наиболее полное выражение в программе обоснования математики и логики, предложенной Д. Гильберт ом (см. Метаматематика). Поскольку в первую очередь рассматривалась задача устранения П., открытых на рубеже 19 и 20 вв. в теории множеств, лежащей в основании почти всей математики, пути сё решения усматривались в создании систем аксиоматической теории множеств (См. Аксиоматическая теория множеств), пригодных для достаточно полного построения математических теорий, и в последующем доказательстве непротиворечивости этих систем. Например, в одном из наиболее известных П. теории множеств - т. н. парадоксе Б. Рассел а - идёт речь о множестве R всех множеств, не являющихся своими собственными элементами. Такое R является собственным элементом тогда и только тогда, когда оно не является собственным элементом. Поэтому допущение о том, что R является собственным элементом, приводит к отрицанию этого допущения, из чего следует (причём даже по правилам интуиционистской логики, т. е. без использования исключенного третьего принципа (См. Исключённого третьего принцип)), что R не является собственным элементом. Но отсюда уже следует (в силу предыдущей фразы), что R является собственным элементом, т. е. оба противоречащих друг другу допущения оказались доказанными, а это и есть П.

В системах аксиоматической теории множеств Э. Цермело и Цермело - Френкеля вопрос о множестве R (является ли оно собственным элементом) попросту снимается, т.к. аксиомы этих систем не позволяют рассматривать такое R (оно в этих системах не существует). В других системах (принадлежащих Дж. фон Нейман у, П. Бернайсу, К. Гёделю (См. Гёдель)) такие R рассматривать можно, но эта совокупность множеств объявляется (при помощи соответствующих ограничительных аксиом) не множеством, а только «классом», т. е. заранее объявляется, что R не может являться ничьим (в т. ч. и своим собственным) элементом, чем опять-таки аннулируется расселовский вопрос. Наконец, в различных модификациях типов теории (См. Типов теория), идущих от А. Н. Уайтхед а (Великобритания) и самого Б. Рассела (например, в системах У. О. Куайпа, США), разрешается рассматривать любые множества, описанные осмысленными языковыми выражениями, и ставить относительно таких множеств любые вопросы, но зато сами выражения вроде «множество всех множеств, не являющихся своими собственными элементами «объявляются бессмысленным и ввиду нарушения некоторых соглашений лингвистического (синтаксического) характера. Аналогичным образом в упомянутых теориях устраняются и др. известные теоретико-множественные П. (например, парадокс Г. Кантор а о мощности множества всех подмножеств «множества всех множеств», которая неминуемо должна была бы оказаться больше самой себя, и пр.).

Однако ни одна из систем аксиоматической теории множеств не решает в полной мере проблему устранения П., поскольку гильбертовская программа обоснования математики оказалась невыполнимой: в силу теоремы К. Гёделя (1931) непротиворечивость достаточно богатых аксиоматических теорий (включая формальную арифметику натуральных чисел и тем более аксиоматическую теорию множеств), если и имеет место, не может быть доказана с помощью одних лишь методов, приемлемых с точки зрения традиционной гильбертовской теории доказательств. В рамках классической математики и логики это ограничение преодолевается привлечением более сильных (в известном смысле конструктивных, но уже не «финитных» в гильбертовском понимании) средств математических рассуждений, с помощью которых удалось получить доказательства непротиворечивости формализованной арифметики (П. С. Новик ов, немецкие математики Г. Генцен, В. Аккерман, К. Шютте и др.). Интуиционистская и конструктивная школы (см. Конструктивное направление в математике) вообще не считают нужным рассматривать проблему П.: используемые ими «эффективные» способы построения математических теорий приводят по существу к совершенно новым научным системам, из которых с самого начала изгнаны «метафизические» методы рассуждений и образования понятий, повинные в появлении П. в классических теориях. Наконец, в рамках ультраинтуиционистской программы обоснования математики решение проблемы П. достигается за счёт решительного пересмотра самого понятия математического доказательства, что позволило, в частности, получить доказательства непротиворечивости (в ультраинтуиционистских терминах: «недостижимости противоречия») некоторых систем аксиоматической теории множеств.

Обсуждавшиеся до сих пор П. часто именуют «логическими», поскольку они могут быть переформулированы в чисто логических терминах. Например, парадокс Рассела выглядит тогда следующим образом. Назовем свойства, не относящиеся к самим себе («синее», «глупое» и т.п.), «импредикабельными», в отличие от «предикабельных» свойств, относящихся к себе (например, «абстрактное»). Свойство «импредикабельное» импредикабельно в том и только в том случае, когда оно предикабельно. Впрочем, некоторые логики (например, советский учёный Д. А. Бочвар) причисляют к «собственно логике» («чистой логике») только узкое исчисление предикатов (быть может, с равенством), свободное от П. (см. Логика предикатов , Логика). П. же, с точки зрения Бочвара, возникают уже в самой теории множеств (к которой относится и расширенное исчисление предикатов) из-за неограниченного применения так называемого принципа свёртывания (или принципа абстракции), позволяющего вводить в рассмотрение множества объектов, задаваемые с помощью произвольных свойств этих объектов (см. Определение через абстракцию). Устранение П. достигается здесь при помощи многозначной логики (См. Многозначная логика): парадоксальным утверждениям (типа расселовского, например) приписывается третье (наряду с истиной и ложью), истинностное значение: «бессмысленность».

Другой важный класс П., также возникающих при рассмотрении некоторых понятий теории множеств и многоступенчатой логики, связан с понятиями обозначения, именования, осмысления истины (лжи) и т.п.: это так называемые семантические П. К ним относятся, например, парадокс Ришара - Берри (в одной из формулировок которого речь идёт о фразе «наименьшее натуральное число, которое нельзя назвать посредством меньше чем тридцати трёх слогов», определяющей - по крайней мере согласно обычным представлениям об «определимости» - некоторое натуральное число при помощи тридцати двух слогов), наиболее древний из известных П.- так называемый «лжец», или «лгущий критянин» (порождаемый фразой «все критяне - лжецы», приписываемой критскому философу Эпимениду, или же просто фразой «я лгу»), а также парадокс Греллинга: назовем прилагательные, обладающие называемым ими свойством (например, «русское» или «многосложное»), негетерологическими, а прилагательные, не обладающие соответствующим свойством («английское», «односложное», «жёлтое», «холодное» и т.п.),- гетерологическими; тогда прилагательное «гетерологическое» оказывается гетерологическим в том и только в том случае, когда оно негетерологично. Поскольку семантические П. формулируются не столько в логико-математических, сколько в лингвистических терминах, их разрешение не считали существенным для оснований логики и математики; однако между ними и логическими П. имеется тесная связь: последние относятся к понятиям, а первые - к их именам (сравните парадоксы Рассела и Греллинга).

П., то есть выводы из, казалось бы, верных (во всяком случае общепринятых) исходных принципов, противоречащие опыту (и, быть может, интуиции и здравому смыслу), встречаются не только в чисто дедуктивных науках, но и, например, в физике (так, «парадоксальными», то есть противоречащими многовековой научной традиции, выводами изобилуют теория относительности, квантовая механика). Анализ многих таких П. (например, фотометрического и гравитационного П. в физике и космогонии; см. Космологические парадоксы) так же, как в логике и математике, сыграл важную роль для соответствующих научных дисциплин. В более широком смысле сказанное можно отнести вообще к любым уточнениям научных теорий, обусловленным тем, что новые экспериментальные данные вступают в противоречие с принципами, ранее казавшимися надёжно проверенными; такие уточнения являются неотъемлемой частью общего процесса развития науки.

Лит.: Френкель А. и Бар-Хиллел И., Основания теории множеств, пер. с англ., М., 1966, гл. 1 (имеется подробная лит.); Fraenkel A. A., Bar-Hillel J., Levy A., Foundations of set theory, 2 ed., Amst., 1973.

Большая советская энциклопедия. - М.: Советская энциклопедия . 1969-1978 .

Синонимы :

Смотреть что такое "Парадокс" в других словарях:

- (греч. paradoxos неожиданный, странный) в широком смысле: утверждение, резко расходящееся с общепринятым, устоявшимся мнением, отрицание того, что представляется «безусловно правильным»; в более узком смысле два противоположных утверждения, для… … Философская энциклопедия

- (греч. paradoxos «противоречащий обычному мнению») выражение, в котором вывод не совпадает с посылкой и не вытекает из нее, а, наоборот, ей противоречит, давая неожиданное и необычное ее истолкование (напр. «Быть естественным поза», «Я поверю,… … Литературная энциклопедия

В. А. Кушелев

ФИЛОСОФСКОЕ РЕШЕНИЕ ПАРОДОКСА ВРЕМЕНИ И НОВАЯ КОНЦЕПЦИЯ МЕТАФИЗИКИ

Парадокс времени рассматривается как парадокс метафизики первоначал (бытие и небытие). Основанием философской антропологии выступает симметрия отношения, которая придает антропологии характер статики социальной реальности. Социальная философия выступает в роли науки, изучающей динамику обратимых процессов.

В конце XIX века в физике разразился кризис, причиной которого стали новые открытия в ней. Его преодоление привело к созданию новых теорий: квантовой механики и теории относительности. В методологическом плане революция в физике сопровождалась отказом от прежних традиций. Прежде всего, это проявилось в том, что наряду с динамическим описанием природных явлений появилось и термодинамическое их описание. Следовательно, динамика утратила роль «модели человеческой рациональности», ибо она неявно постулировала эквивалентность между прошлым и будущим, а соответственно, и эквивалентность «причин и следствий»1.

Существовавшее до сих пор вневременное описание физических явлений исходило из принципа достаточного основания Лейбница: эквивалентность

«причин» и «следствий» носила характер, предустановленный гармонией.

Следствием такого подхода стало исключение времени из описания реальности и отрицание развития в мире физических явлений. И только начиная с Больцмана, как отмечалось в работе И. Пригожина,

Н. Стенгера1, с его Н-теоремы возникает осознанная попытка интерпретировать физические явления в терминах термодинамики, когда рост энтропии стал рассматриваться как процесс постепенного исчезновения причины, ее растворение в производимых ею следствиях2.

Несколько раньше, то есть с середины того же XIX века, обнаружился кризис и в философии, который также сопровождался ломкой традиций, прежде всего - отказом от метафизической проблематики. Истоки этого кризиса были теми же, что и в физике: ограниченность методологии исследования динамической моделью рациональности, которая опиралась на ту же эквивалентность «причин» и «следствий», а следовательно, на эквивалентность прошлого и будущего времени. Получалось, что трагическому парадоксу в физике, когда Больцман пытался привнести в понимание природы время как основополагающую характеристику, стремясь одновременно придать необратимости динамический смысл, предшествовал столь же трагический парадокс в философии, когда Гегель пытался ввести категорию «становления» в натурфило-

софию, прибегая к услугам все той же динамики. Чтобы убедиться в правоте этого утверждения, достаточно обратиться к его определению первоначал: «Чистое бытие и чистое ничто есть, следовательно, одно и то же. Истина - это не бытие и не ничто, она состоит в том, что бытие не переходит, а перешло в ничто, и ничто не переходит, а перешло в бытие. Но точно так же истина не есть их неразличенность, она состоит в том, что они не одно и то же, что они абсолютно различны, но также нераздельны и неразделимы и что каждая из них непосредственно исчезает в своей проти-воположности»3.

Чистое бытие, таким образом, непосредственно исчезает в ничто, как и ничто столь же непосредственно исчезает в чистом бытии. Тем самым Гегель, как впоследствии и Больцман, постулирует эквивалентность первоначал, исключая возможность введения времени как основополагающей характеристики развития. Это утверждение побудило Гегеля сделать парадоксальный вывод о природе отношения ничто и чистого бытия: «Их истина есть, следовательно, движение непосредственного исчезновения одного в другом: становление»4. Такое определение становления апеллировало к признанию эквивалентности прошлого и будущего времени и тем самым исключало необратимость, а следовательно, и однонаправленность времени.

Между тем, именно XIX век, а затем и XX, с их революциями, в большей мере тяготели к объяснению развития скорее как необратимого процесса, чем как динамического. Неудивительно, что метафизический схематизм философии Гегеля оказался далек, прежде всего, от возможности решать проблемы общественного развития. Стремление приблизить философию к реалиям конкретного исторического момента, однако, вылилось в попытку приобщить ее к эталонам рациональности науки. Такого рода тенденция обнаружилась в работах Л. Фей-

ербаха, К. Маркса, О. Конта, в которых в качестве целей философского исследования ставились вполне конкретные проблемы с той только разницей, что позитивизм при этом апеллировал к чувственному опыту, а марксизм - к революционной практике. В результате этого значимость философии низводилась к роли служанки науки, подобно тому, как в средневековье ей отводилась роль служанки богословия. Эта роль, в лучшем случае, - роль комментатора новых открытий, достигнутых в естествознании. Нет ничего удивительного в том, что, обнаружив несостоятельность философии в отведенном ей неподобающем положении, те же самые творцы ее реконструкции провозгласили затем и ее историческую несостоятельность. Так, М. Шлик заявил, что у метафизики отсутствует реальное содержание, она умерла, и теперь философия должна уступить место науке, как в свое время мифология уступила место философии5.

Очевидно, что такого рода реконструкция философии обернулась для нее утратой своего лица.

Другое новаторство в философии ХХ века - экзистенциализм, напротив, исключил из области своего исследования и опыт, и практику, замкнувшись полностью в сфере бытия сознания. Экзистенция была провозглашена вполне автономной реальностью, которая в принципе недоступна позитивному определению. В силу этого классический язык философии объявлялся устаревшим. Признавалась необходимость новой «аранжировки» языка, так как требовалось не исследовать бытие человека, а «прислушиваться» к нему, не измерять его, а «обнаруживать». Теперь философия принуждалась уже к служению искусству, а бытие человека замыкалось на, своего рода, нарциссизме.

Опоэтизированная философия, так же как и онаученная, в своем стремлении к собственной реконструкции и обновлению вдруг обнаружила свою невостребо-

ванность в современной культуре. Метафизика, по словам М. Хайдеггера, благодаря антропологии обретает такие черты, в которых философия попросту исчеза-ет6. Таким образом, общность этих двух неклассических вариантов - не только в их конечном отрицании самой философии, но и в одновременной ее антропо-логизации. Естественно, такое сужение проблематики философии неизбежно приводило к разрыву с традициями классики, прежде всего, к исключению метафизики как изначального способа философского дискурса. В результате этого системный рационализм уступил место фрагментарному и поверхностному эмпиризму.

Спрашивается, был ли этот бунт современной философии таким уж новым? Ведь еще в античные времена Сократ пытался исключить натурфилософию из предмета исследования философии, поставив во главу угла природу человека, то есть все ту же антропологию. Точно так же Конфуций, отбросив традиционные для китайской культуры верхние и нижние начала архетипа, сосредоточил свое внимание на изучении серединного начала (человека). Вполне резонно предположить, что неклассический этап новейшей философии есть повторение сократовско-конфуцианского бунта, который наблюдался в античные времена и который, как известно, был успешно преодолен Платоном. Такое сопоставление нынешних времен и времен минувших наводит на мысль, что причины кризиса философии не устранены и что само повторение попыток обособления философской антропологии и социальной философии от натурфилософии свидетельствует о том, что до сих пор не найдено такое обоснование, в рамках которого можно было бы судить о системном отношении мира вещей и мира людей. Само предположение о возможности их соподчинения вытекает из факта, согласно которому мир человека не может проявляться раньше, и вне мира вещей. Столь

же неприемлема и попытка объяснить природу человека, выводя ее напрямую из природы физических явлений. Следовательно, необходимо найти более фундаментальные основания философского анализа, исходя из которого можно было бы, во-первых, разработать методологию, охватывающую несколько различных по качеству реальностей; во-вторых, сформулировать на ее основе принцип системности, отличный от системности научного знания. Необходимость в такого рода новациях обусловлена тем, что научная системность определяется пространственно-временной организацией опыта. Следовательно, философская системность должна исходить из времяпро-странственной его организации. Очевидно также и то, что эту задачу невозможно решить без метафизики. Использовать метафизику в прежнем виде, как показала история, невозможно. Исходной посылкой ее реконструкции может служить постулат, согласно которому материя может существовать только в конкретной форме, то есть в форме, имеющей начало и конец во времени. Только в этом случае метафизика может служить основой решения того парадокса времени, который обнаружила, но не решила сама наука.

Парадокс времени как парадокс метафизики

Традиционно рассмотрение природы развития в философии связано с категориями небытия и бытия. Спрашивается, чем, в таком случае, определяется статус небытия, если человек в своей деятельности и в познании имеет дело только с бытием? Является ли категория бытия сугубо философской или неявно служит инструментом решения и проблем естествознания?

С появлением космологических моделей А. Фридмана и с началом формирования космологии как науки о Вселенной к представлениям античных философов о ее пространственной целостности добавилась временная характеристика, со-

гласно которой развитие Вселенной должно быть однонаправленным, то есть в основу ее развития должна быть заложена стрела времени. Новый космологический взгляд на Вселенную означал закрепление за нею статуса конкретной формы материи, из которого вытекал факт ее небытия до возникновения. Таким образом, естествознание допускало факт небытия конкретной формы материи, но по своей природе не могло использовать его, не прибегая к помощи философии.

Действительно, утверждение о неста-ционарности Вселенной означало фактическое признание неэквивалентности отношения между прошлым и будущим, следствием которого являлось признание необратимости в эволюции форм вещества и энергии. Согласно антропному принципу, вытекающему из факта признания нестационарности Вселенной, на одной из стадий этого развития появляется наблюдатель, способный мыслить и избирательно действовать. Получалось, что появление такого исключительного явления, как наблюдатель, должно быть обусловлено особенностями предшествующих этапов формирования Вселенной. Но, с другой стороны, ни в одной из этих предшествующих стадий не встречается ничего родственного или подобного чувственному восприятию или мышлению, то есть свойствам, присущим наблюдателю. В силу этой странности появление человека представало как явление неожиданное и исключительное, наподобие акта творения.

В рамках мысленного эксперимента можно предположить движение вспять во времени от момента возникновения наблюдателя к моменту возникновения самой Вселенной. Особенностью такого мнимого возвращения во времени будет тенденция, в рамках которой все многообразие форм энергии и вещества постепенно будет уменьшаться, а в пределе этой мнимой обратимости окончательно сотрется, образуя, в конце концов, некую

сингулярность. Если такой мыслительный эксперимент будет проводить наблюдатель-физик, то он обнаружит свою неспособность достичь точки сингулярности, так как на подходе к ней он наталкивается на планковские ограничения. Дальше, то есть за пределы планковских величин, представляющих собой границу нашего опыта, и еще дальше, за пределы так называемой сингулярности, может двигаться только наблюдатель-философ.

Он предполагает, что существующая Вселенная, прежде чем проявить свою фактуальность, не существовала. И что, следовательно, для обозначения исходных параметров ее эволюции должны быть две характеристики, а не одна, как в случае с естествознанием. Небытие и бытие, таким образом, образуют исходную, но дуалистическую по своей природе единицу мерности, своего рода, информационный квант первоначального события (01), то есть 1 бит информации, который состоит из двух противоположных характеристик. С одной стороны, начало эволюции может быть представлено как полное отсутствие события, его полная нефактуальность, а с другой - как его наличие, зафиксированное фактуальностью.

Исходя из данного положения, можно символично представить эволюцию Вселенной, во-первых, как последовательность вещественно-энергетических форм:

0, 2, 4, 8, 16, ... , К, ... ,

где 0 - отсутствие каких-либо материальных свойств эволюции нашей Вселенной; 2 - наличие фактуальных

свойств в виде излучения (дуализм частицы и волны); 4 - появление парных (отрицательных и положительных) тяжелых элементов; 8 - появление парных легких элементов; 16 - появление звезд и планет; N - появление наблюдателя.

Во-вторых, эту эволюцию можно представить как последовательность информационного ряда событий:

0,1,1, 1, ... ,К... ,

где 0 - несуществование конкретной Вселенной как информационного события; N - появление наблюдателя.

Все материальные формы события в информационном плане однозначны, так как обладают одним и тем же информационным свойством - фактуальностью, хотя в пределах этой фактуальности они отличаются друг от друга показателями плотности, длины, длительности, температуры и т. п.

Очевидно, что разграничение в информационном ряду идет по (0), означающему небытие, и по (1), означающей бытие. Последовательность в этом ряду форм бытия образует собой непрерывность фактуального проявления эволюции всех форм вещества и энергии. Информационный квант (01), в таком случае, служит изначальным условием интерпретации всех последующих этапов эволюции Вселенной, с помощью которого дублируется изменение всех вещественно-энергетических характеристик материи информационными характеристиками. Для этого информационному ряду следует придать статус информационного поля Вселенной. Фактуальность информационного ряда должна быть раскрыта не только с помощью изменения его пространственных характеристик, но и с помощью соответствующих ему временных. Как уже отмечалось, изначальный факт проявления Вселенной в информационном плане может быть представлен различием двух элементарных составляющих события. С точки зрения диалектики единого и многого, многое, представляющее бытие, не может быть различием меньше двух. В противном случае любое одно обретает статус единого и становится нефактуальным. Ибо единое не может иметь частей, а потому не способно к количественному, то есть эволюционному изменению. Следовательно, само допущение возможности уменьшения различия двух означало бы переход фактуального в нефактуальное, то есть свидетельствовало бы об исчез-

новении материального в идеальном и сопровождалось бы нарушением законов сохранения материи. Требования о минимальности различия двух в начальном событии - это требование, лежащее в основе принципа сохранения информации: информационный квант не может состоять только из одной величины, а потому изначально дуалистичен. Но если начало эволюции фактуального в информационном плане представлено минимальным различием двух, то очевидно, что последующая эволюция информационного ряда может быть представлена только как процесс возрастания этого исходного различия двух. Причем, умножение многого всегда бинарно. Тяжелые и легкие частицы появляются парами с противоположными зарядами, то есть изначальное различие двух в рамках одного события в дальнейшем с каждым очередным информационным квантом сопровождается возрастанием на две новые пары, образуя, соответственно, различие четырех, восьми и т. д. Аналогичный дуализм обнаруживается в эволюции растительных и животных видов. С появлением наблюдателя этот дуализм не исчезает.

Таким образом, информационное поле конечной во времени формы материи символично можно представить так:

0((011), (01111), (011111111), ... , N,... , ((%$

где 0 - небытие, взятое в пределе своего значения и олицетворяющее собой отрицание всех конкретных форм материи (вселенных), смысл которого - «нет Всего»; (011) - начальный квант становления небытия и бытия нашей Вселенной, смысл которого в том, что появление бытия стало границей, отделившей его от собственного небытия; I - бытие, взятое в пределе возрастания разнообразия своих форм, то есть в пределе своего становления.

Именно такого рода философская интерпретация информационного поля Вселенной обнаруживает суть парадокса

времени. Действительно, если информационный ряд, своего рода информационный код развития Вселенной, строится на модификации только двух составляющих

Небытия (0) и бытия (1), - то прежнее представление о времени, сформировавшееся в рамках естественнонаучного подхода и исходящее из опыта, в данном случае неприемлемо, так как оно использует три характеристики времени: прошлое, настоящее и будущее, тогда как временная интерпретация дуализма начал информационного ряда предполагает только две характеристики и, следовательно, одну из трех надо исключить как избыточную. Будем исходить из того, что для материи, имеющей начало и конец своего существования, продвижение процесса становления к пределу характеризуется будущим временем, а изначальная нефактуальность будет рассматриваться как прошлое. Соответственно, избыточной временной характеристикой для интерпретации отношения начал информационного ряда становится настоящее время. Она и подлежит удалению, лишая отношение прошлого и будущего привычного посредника, отделяющего прошлое от будущего. Если исходить из этимологии этого понятия, то настоящее время - это характеристика события «сейчас» в определенной точке пространства «здесь». С одной стороны, термин «сейчас» олицетворяет собой мгновенность события, когда дискретному фрагменту пространства соответствует дискретное время, то есть данный час. Но час времени - это еще далеко не элементарное мгновение, а довольно длительный процесс, предполагающий и довольно протяженное в пространстве «здесь». Предположим, что мы станем уменьшать эталон длительности, соответствующий нашему представлению о настоящем времени с одного часа до минуты. Минута меньше по длительности чем час, а следовательно, начальная граница этой длительности - прошлое и конечная гра-

ница - будущее при этом сблизятся по направлению друг к другу. Процедура сопровождается уменьшением протяженности отрезка, в рамках которого эта минута истекла. Уменьшая настоящее время до интервала секунды, а затем и до интервала планковской величины времени, мы уменьшаем и протяженность пространства события до соответствующей планковской величины, постепенно сводя прошлое и будущее, как говорится, нос к носу. Вместе с тем становится очевидным, что, уменьшая длительность настоящего времени, то есть «сейчас», и протяженность соответствующего ему фрагмента пространства, то есть «здесь», наблюдатель-физик смещается в прошлое к началу эволюции вещественно-энергетических форм материи и останавливается перед планковским пределом дробления времени и пространства.

Наблюдатель-философ продолжает

умозрительно двигаться дальше до тех пор, пока не окажется за точкой сингулярности. И как только это произойдет, тотчас исчезает сам фрагмент длительности и протяженности, а следовательно, и сам факт разграничения прошлого и будущего. Сближаясь таким образом, они сливаются друг с другом в настоящем времени как в абсолютно единой для них характеристике, присутствуя в ней в потенциально-неразличимом виде.

Таким образом, время, вынесенное за пределы начала становления конкретной формы материи, - это настоящее время, которое только в этом случае обретает статус объективной характеристики, исключающей необходимость вводить тот или иной эталон длительности, а прошлое и будущее присутствуют в нем как возможность последующей длительности в момент актуализации события.

Если теперь двигаться в обратном направлении, то начало становления Вселенной во времени следует рассматривать как процесс расщепления объективного настоящего времени на объективное

прошлое и объективное будущее, в котором отношения прошлого и будущего образуют единый квант события. В привычной для естествознания форме эту временную последовательность можно представить так:

во в Ъ ^ 2 ., 1(п-1))) Ъ

Эта формула является выражением космологической стрелы времени и образует своего рода временной код развития Вселенной, где 1 - объективное настоящее время; 10 - объективное прошлое; (11 12, ... , 1 (П-1)) - переменные, характеризующие объективное будущее время становления Вселенной, последовательность которых образует собой термодинамическую стрелу времени; 1п - характеристика отсутствия времени в пределе становления Вселенной, то есть вневременное состояние материи.

Введение представления об информационном поле Вселенной означает признание онтологического статуса за информацией и правомерность философского анализа этой реальности наряду с такими формами материи, как энергия и вещество, которые являются предметом исследования науки. В информационном плане Вселенная в своем становлении предстает как открыто-замкнутая система, открытость которой характеризуется объективным настоящим временем, констатирующим то, что каждая конкретная форма материи, прежде чем возникнуть, отсутствовала в силу ограниченности своей формы. Но так как и другие такие же конкретные формы материи конечны, то объективное настоящее время является абсолютным временным континуумом для всего множества Вселенных. Как конкретная форма материи любая Вселенная, прежде чем возникнуть, должна иметь начальные условия своего возникновения. С другой стороны, как развивающаяся в себе самой, а потому представляющая в своем становлении внутреннюю последовательность своих состояний, устремленных к пределу ста-

новления, любая Вселенная является замкнутой системой, а потому характеризуется термодинамической стрелой времени.

При обнаружении предела своего становления она утрачивает внутреннее время и обретает предельную пространственную определенность, становясь причиной самой себя, но причиной без следствия. При этом начальные условия становления полностью исчерпаны.

Таким образом, философский анализ эволюции Вселенной как конкретной формы материи в отличие от ее естественнонаучного исследования, имеющего дело всего лишь с одним фрагментом информационного поля и опирающегося на принцип: одна реальность - одна истина, исходит из того, что предметом его исследования становятся несколько реальностей, каждой из которых присуща своя истина.

С точки зрения философского подхода, исследование любой конечной формы материи предполагает выделение пяти информационных реальностей:

Информационное антисобытие (I 0), знаменующее собой фазу перехода от предшествующей формы материи к нашей Вселенной, в рамках которого предшествующая форма приобретает статус начальных условий возникновения нашей Вселенной;

Информационное событие (0 I), включающее в себя всю историю становления нашей Вселенной как один-единственный и завершенный акт космологической стрелы времени;

Информационный квант события (011), (01111), ... , характеризующий внутренние этапы становления - фрагменты термодинамической стрелы времени;

Наличие информационного антисобытия (I 0) означает также переход от нашей Вселенной, которая в пределе своего становления превращается из причины самой себя в начальные условия последующей за ней новой конкретной формы материи.

Наконец, мнимое информационное

антисобытие (0 (0 ^Т1) I), выражающее

собой только информационную природу наблюдателя, мимое потому, что изменения природы вещества и энергии вспять не происходит. Изменяется вспять только порядок комбинации набора их отдельных фрагментов, оставаясь всегда внутренней частью события (0 I). Информационная многокачественность материи обнаруживает, таким образом, пять различных по качеству информационных реальностей, где каждая из них является фрагментом единого системного, но уже не пространственного, а временного цикла.

Прежде чем выяснять природу каждой из них, необходимо определить их отношения друг с другом. Исходным методологическим основанием решения этой проблемы может служить только метафизика, способная исследовать то, что лежит за границей физической реальности. Вместе с тем исследование отношений между информационными фрагментами временного цикла придает метафизике предметный характер и открывает для философии свою область исследования, отличную от области исследования науки.

Если предположить, что процедуру изъятия настоящего времени как промежуточного звена между прошлым и будущим предлагает наблюдатель-физик, то возникает неразрешимый вопрос: как разграничить между собой прошлое и будущее время? Для философии эта проблема решается автоматически. Прошлое нефактуально, а потому едино и постоянно, тогда как будущее фактуально и непрерывно в своем изменении. Граница их раздела - это граница размежевания небытия (прошлого) и бытия (будущего).

Для науки прошлое время является всегда характеристикой фактуальной реальности, которой уже нет, но которая когда-то была. Таким образом, для науки прошлое и будущее всегда однозначно

фактуальны. Для философии прошлое время является характеристикой того, чего нет и никогда не было, а будущее - это характеристика того, что непрерывно становится, то есть характеристика нарастания множественности форм факту-альности бытия. В этом однозначно просматривается различие предмета философии и предмета науки. Вот почему возникает целый ряд новых вопросов, которые может прояснить только философия. Действительно, если прошлое является нефактуальным, а будущее - фактуальным, то возникает вопрос: можно ли в традициях науки утверждать, что будущее вытекает из прошлого? С точки зрения философии, прошлое и будущее

Это автономные характеристики различных информационных реальностей. Однако если автономны информационные реальности единого цикла, как и их временные характеристики, то, следовательно, прошлое и будущее не взаимодействуют между собой, а будущее может вытекать из прошлого. Но если прошлое и будущее непосредственно не взаимодействуют между собой, то, спрашивается, как же формируется зависимость между ними?

Прежде всего, следует отметить, что этот вопрос является метафизическим по своей природе, ибо затрагивает проблему отношения единого и многого, на который однозначного ответа в истории философии нет. Так уже Платон указал на три варианта его решения: «. либо все было склонно к смешению, либо ничто, либо одно склонно, а другое нет»7.

«Первые два предположения были найдены невозможными»8, то есть неверно, что единое (прошлое) может перетекать во многое (будущее), а будущее - в прошлое. Неверно и то, что единое (прошлое) не может перетекать во многое (будущее), а многое - в единое, то есть неверен и второй вариант, согласно которому прошлое и будущее полностью автономны и непосредственно не взаимодействуют друг с другом.

«Первые два (предположения), - продолжает Платон, - были найдены невозможными. Следовательно, кто

только желает верно ответить, допустит оставшееся из трех.» А этим третьим предположением и становится утверждение: «одно склонно к смешению, а другое нет.»9. Платон, таким образом, считает правильным тот вариант, когда единое переходит во многое, а многое перейти в единое не может. Формально можно говорить и о четвертом варианте: многое может перейти в единое, а единое во многое не может. Вместе с тем вариант, который выбрал Платон, трудно объясним, ибо единое неизменно, не имеет частей, а потому и нефактуально, то есть идеально. Многое состоит из частей. Оно непрерывно изменяется, фактуализиру-ется. Для того чтобы единое и многое могли переходить друг в друга или только одно из них в другое, необходимо, как справедливо замечает сам Платон, чтобы «. само движение совершенно остановилось бы, а с другой стороны, сам покой бы задвигался, если бы они пришли в соприкосновение друг с другом»10.

Второй вариант решения этого вопроса был предложен атомистами, но при всей своей привлекательности оказался трудным для обоснования. По Левкиппу, небытие существует нисколько не менее, чем бытие, а бытие существует нисколько не более, чем небытие. В этом утверждении содержится признание не только одновременности существования того и другого, но и единственно возможное обоснование их дуализма: небытие и бытие соизмеримы. Небытие не может переходить в бытие, ибо, по утверждению Мелисса: из ничего никогда не может возникнуть нечто. Другими словами, единое никак не может смешиваться со многим, а следовательно, покой никак не может сам придти в движение. Поэтому и будущее никак не может вытекать из прошлого. Но, если это так, то, спрашивается, каким иным способом, кроме взаимодействия, могут быть связаны

прошлое и будущее? Прошлое и будущее, действительно, не взаимодействуют друг с другом. Они соотносятся друг с другом. При объяснении природы отношения первоначальная философия неявно сталкивается с парадоксом метафизики. В чем суть этого парадокса? В силу того, что любая конкретная форма материи имеет начало во времени, ее возникновение обнаруживает границу между бытием и небытием. Но при этом небытие обретает смысл информационной характеристики только с появлением бытия, так как до его проявления оно само отсутствовало. Но с появлением бытия небытие характеризует его как то, что прежде не существовало, то есть не было. Становясь отрицательной характеристикой времени - прошлым, которое в силу своей идеальности обретает статус информационной характеристики, предшествующей бытию, небытие обретает отношение к нему.

Получается, что возникновение конкретной формы бытия порождает его собственное небытие в прошлом. При этом суть метафизического парадокса времени в том, что бытие должно проявить себя первым, а небытие, которое обнаруживается уже как следствие этого акта, попадая во временной ряд, оказывается первым. Бытие же становится вроде бы следствием, вытекающим из небытия как из своей причины.

Таким образом, парадокс первоначал преломляется через парадокс времени. Очевидно, что невозможно разрешить один из них, не разрешив другой. Методологическим основанием разрешения парадокса метафизики, естественно,

должно стать отношение первоначал - небытия и бытия, - а отправной точкой выяснения их природы может служить попытка Парменида классифицировать их конечный набор, который неявно образует своего рода метафизическую метрику для философских изысканий любого направления. Как известно, он предложил три варианта отношения небытия

и бытия: 1) есть бытие и нет небытия, 2) есть и небытие, и бытие, 3) есть небытие и нет бытия. Предлагая эту классификацию, Парменид, возможно, преследовал цель упорядочить все существующие к тому времени направления в философии. Однако нельзя исключать и того, что он пытался тем самым выявить конечный набор всех возможных комбинаций отношения небытия и бытия, так как такого направления, которое признавало бы наличие небытия и отсутствие бытия, тогда не было. Из трех постулатов своей метрики сам Парменид признавал истинным только один - первый: есть бытие и нет небытия. Между тем, именно его метрику отношений бытия и небытия следует считать первым шагом на пути открытия информационной многокачест-венности материи, который он подготовил, но которым сам не воспользовался. Этот второй шаг сделал за него Платон, неявно признав истинность всех трех постулатов метрики Парменида.

Действительно, согласно мнению Платона, философия должна вести речь не об одной реальности, как предлагал Парменид, а сразу о трех: это мир идей, мир вещей и мир материи, где мир идей

Это истинное бытие (первый постулат), мир вещей - это соединение идеи и материи, то есть небытия и бытия (второй постулат), и мир материи - это небытие (третий постулат). Не вдаваясь в содержание предложенной Платоном последовательности данных реальностей, отметим сам факт введения им многока-чественности информационных форм.

С нашей точки зрения, следует говорить не о трех, а о четырех автономных реальностях (пятая реальность - мнимый вариант одной из четырех). Следовательно, метрика Парменида обнаруживает свою неполноту. И, действительно, за всю последующую историю философии никто не обратил внимания на то, что если третий постулат противоположен по смыслу первому, то должен быть и четвертый вариант, логически противо-

положный второму. Если второй постулат утверждает, что есть и небытие, и бытие, то четвертый постулат должен отрицать и то, и другое: нет (и небытия, и бытия).

Попытаемся теперь с помощью этих четырех постулатов метрики Парменида дать метафизическую интерпретацию космологической стрелы времени. Начнем со второго постулата метрики: есть (и небытие, и бытие).

Этот постулат исходит из признания одномоментности проявления небытия и бытия. Тем самым постулируется их дуализм: граница одномоментно рассекает событие зарождения Вселенной на две области - существования и несуществования. Ни одно из этих двух первоначал не может быть ни первым, ни вторым. Не может быть прошлого без будущего и будущего без прошлого. В этом суть дуализма времени. Следовательно, ни один из них не может быть производным от другого. Оба начала автономны и не взаимодействуют друг с другом, а потому не способны и переходить друг в друга. Соответственно, «прошлое» и «будущее» возникают одномоментно. При этом «будущее» не может вытекать из «прошлого», так как «прошлое» не фак-туально и потому не может что-либо порождать или к чему бы то ни было изменяться. Таким образом, небытие обретает статус «прошлого», а бытие - статус «будущего», естественно, не в силу следования одного за другим, то есть не в силу того, что первое предшествует второму, а в силу того их внутреннего содержания, согласно которому небытие - постоянная, нефактуальная характеристика, трактуемая в смысле «не было», а бытие - переменная, фактуальная характеристика, всегда однозначно трактуемая в смысле «есть-бытие».

Кроме того, бытие - это многое, так как оно имеет части, количество которых может изменяться. Но как многое бытие не может быть изначально меньше двух, а следовательно, не способно меняться в сторону уменьшения, поскольку умень-

шение двух до одного означало бы превращение фактуального в нефактуальное, то есть приводило бы к исчезновению материи и сопровождалось бы нарушением всех законов сохранения вещества и энергии. Поэтому стартовое различие двух может только возрастать. Но, возрастая в своем многообразии форм, бытие удаляется от постоянного и неизменного небытия как от своей начальной границы, как от точки отсчета координат своего становления. Само же «есть-бытие», возрастая как многое, не вытекает из прошлого и является единственной временной характеристикой бытия. Поэтому будущее - всегда величина переменная, к тому же, не имеющая длительности. Исходное различие двух, в свою очередь, дробится на различие четырех и поглощается им (вещество и энергия не исчезают, а переходят, согласно законам сохранения, из одних форм в другие полностью или частично). Будущее, таким образом, - как гребень волны, непрерывно катящейся и растекающейся своим различием.

Объективно время отношения прошлого и будущего не длится, а квантуется, образуясь отношением прошлого (не было) и будущего (есть-бытие). Если обнаружилось изначальное различие бытия двух, то в прошлом не было именно этих двух. Если в процессе становления два трансформировались в четыре, то в прошлом не было всех четырех. Стоит заметить при этом, что в прошлом не может не быть трех или пяти, то есть отрицательность прошлого не может быть меньше или больше положительной множественности бытия. Как бы ни возрастало многообразие будущего, прошлое для него всегда едино и соразмерно с ним своей отрицательностью. Ибо отношение прошлого и будущего - это отношение симметрии, это статика, заложенная в динамику квантования времени на всем протяжении становления бытия.

Вслед за вторым постулатом метрики Парменида введем четвертый постулат.

Он выражает эволюцию самого небытия, так как небытие может выступать в двух ипостасях: как начало, наряду с бытием, так и в роли отрицательного предела, содержанием которого становится утверждение: нет (и небытия, и бытия). Действительно, с возникновением конкретной формы материи (Вселенной), имеющей положительную характеристику времени - будущее, тотчас возникает и отрицательная характеристика времени - прошлое.

Вместе с тем, правомерно утверждать, что когда-то отсутствовали и прошлое, и будущее, что означает «нет» и того и другого. Это повторное отрицание 0(01) и является выражением содержания объективного настоящего времени, которое в силу предельной своей отрицательности вбирает в себя объективное прошлое и объективное будущее. Объективное настоящее как предел отрицания первоначал является характеристикой того потенциала времени, который определен для становления конкретной формы материи. Больше того, если материя проявляется только в конкретных формах, то каждая из них имеет свое объективное настоящее время. Вот почему можно говорить об идеальной, то есть отрицательной общности всех конкретных объективных настоящих характеристик времени. Эта общность представляет собой предел отрицательности всех пределов отрицательности становления всех конкретных форм материи «Нет Всего для всех Нет», своего рода информационный полюс идеальности, а потому - это есть тот некий универсальный конструкт философской теории, который, говоря словами Аристотеля, определяет собой наичистейшую из всех форм - время. Метафизическим содержанием этого универсального предела отрицательности является третий постулат метрики Парменида: есть небытие и нет бытия. Он утверждает, что существует объективный, неиссекаемый потенциал бесконечного во времени возникновения и исчез-

новения все новых и новых конкретных форм материи.

Наконец, чтобы раскрыть содержание первого постулата метрики Парменида, необходимо снова вернуться к ее второму постулату, согласно которому прошлое и будущее время как проявление первоначал возникают одномоментно, образуя симметрию отношения друг с другом. В границах этой симметрии, как в рамках однозначной статики, и разворачивается динамика становления бытия. Особенностью бытия, как уже отмечалось, является его множественность и непрерывная изменчивость, а единственной временной характеристикой - будущее. Причем эта множественность изначально должна быть не меньше двух. Условием перехода от статики отношения первоначал к динамике становления эти исходные два должны вступить во взаимодействие друг с другом. Взаимодействие разрушает единственность каждого из них, не позволяя раствориться в нефактуальности, а связь их между собой приводит к образованию пространства. Но бытие, как многое, по определению, не может стать целым, в которое его превращает пространство, так как целое - это свойство единого. Однако следует иметь в виду, что не должно существовать и становление небытия, ибо, по определению, небытие - это единое (целое), не способное иметь части. Однако целое целому рознь. Каждый из пяти фрагментов информационного цикла автономен, а потому каждому из них свойственны и целое, и части, только организованные по-разному.

В тектологии А. Богданова дается определение трем различно организованным комплексам: нейтральному с аддитивным эффектом, когда целое равно сумме своих частей; комплексу с положительным неаддитивным эффектом, когда целое меньше суммы своих частей; комплексу с отрицательным неаддитивным эффектом, когда целое больше суммы своих частей11. Становление небытия

и представляет собой нейтральный комплекс, в котором часть - прошлое - равна целому - настоящему времени в силу их одинаковой нефактуальности. Может быть, поэтому становление идеального предшествует становлению материального, так как, по замечанию Лейбница, идеальное проще материального12.

Если сказать точнее, то становление идеального в рамках антисобытия проявляется как качество без количества. А еще точнее, небытие как одно из первоначал, то есть как элемент (не было) и небытие как предел его становления (нет Всего) равны друг другу. Суть становления идеального в нарушении симметрии первоначал, результатом которого становится асимметрия идеального по отношению к материальному в пользу первого. Вот почему становление бытия нужно рассматривать как его стремление выровнять асимметрию идеального за счет своей собственной асимметрии, которая достигается за счет взаимодействия элементов материального многого между собой, устремленного в своем возрастании к пределу «есть Все». В рамках становления бытия пространство взаимодействий элементов многого представляет собой целое, характеризуемое положительным аддитивным эффектом, при котором целое меньше суммы своих частей. Таким образом, асимметричность бытия сопровождается истончением целого и его полным исчезновением в пределе его становления.

В своем исходном состоянии материальное первоначало - это множество не меньше двух. Связь этих двух между собой образует целое, которое меньше их суммы, так как материальность единого как целого исключается, а материальность пространства двух не может вытекать из идеального единого как целого, в силу того, что идеальное и материальное не взаимодействуют и друг из друга не вытекают. Поэтому положительная неаддитивность целостности пространства двух - это следствие без причины. В

свою очередь, аддитивная целостность идеального первоначала, не имея статуса причины по отношению к нему, выступает в роли начальных условий его возникновения. Но так как в процессе становления первоначальные два расщепляются на четыре, и эти четыре имеют причиной своего появления материальные два, то процесс становления бытия предстает как [следствие (причина-следствие)], то есть предстает как процесс постепенного источения изначальной следственности своего происхождения и столь же постепенного укрепления своей причинной самодостаточности. Бытие само со все большей степенью определенности становится причиной своих следствий за счет дробления изначальной универсальной связи двух и поглощения ее исходного потенциала процессом возрастания многообразия материальных форм, одновременно усиливая автономность каждой из них. Наконец, в пределе становления обнаруживается полное исчерпание влияния его начальных условий, вследствие чего происходит разрыв универсальной связи множества двух, положительная неаддитивность целостности полно -стью поглощается элементарностью, а изначальная следственность становления также полностью исчезает в самопри-чинности бытия. Бытие становится причиной самого себя, но одновременно и причиной без следствия: в силу исчерпания начальных условий в пределе исчерпан и потенциал изначальной следствен-ности, а множество фрагментов, полностью утрачивая связи между собой, трансформируется в состояние, которое можно рассматривать как «мертвый хаос». Бытие становящееся обретает статус чистого бытия, то есть «есть Все», к которому только сейчас становится применимым утверждение Спинозы о том, что материя является причиной самой себя. Если первоначала дуалистичны по своей природе (есть и бытие, и небытие), то пределы монистичны (либо «есть Все», либо «нет Всего»). Одновременность их

проявления абсурдна. Чистое бытие, таким образом, исключает собой предел становления идеальности «нет Всего». Строгая дизъюнкция отношения небытия и бытия в пределах их становления характеризует собой асимметрию, возникающую при переходе от одной конкретной формы материи к другой - условие возникновения информационного антисобытия. Предел «есть Все» является первым постулатом метрики Парменида, а следовательно, соответствует его требованиям: если есть только бытие, то нет ни движения, ни времени, так как будущее время - это переменная храктери-стика, которая исчезает с прекращением движения. Предел «есть Все» обретает статус вневременного бытия.

Но означает ли прерывность в становлении бытия исчезновение времени? И да, и нет. Исчезает время динамики становления, время взаимодествий частей множества, но время статики, время отношения первоначал сохраняется. Меняется только «полярность», а с ней - и направленность: чистое бытие обретает статус прошлого, а небытие - статус будущего. Это означает, что чистое бытие из причины самого себя, но причины без следствия, превращается в начальные условия возникновения Вселенной как новой. Происходит акт «вращения» симметрии, и событие трансформируется в антисобытие. Таким образом, симметрия отношения небытия и бытия определяемая как информационная статика, не возникает и не уничтожается, но, вращаясь, она лишь периодически квантует различие самой направленности времени, перемежая эту смену пульсацией взаимоисключающих пределов: либо «нет Всего», либо «есть Все». В этом суть метафизического принципа сохранения времени.

В пределе становления идеальности (нет Всего) обнаруживается бесконечный потенциал времени, а в пределе становления материального (есть Все) - безграничность материального разнообразия конкретных форм.

В истории философии и науки сформировались четыре концепции времени: субстанциональная, статическая, динамическая и реляционная. Одновременно все это время шла дискуссия о том, какая из них является единственно верной. С точки зрения данного подхода, можно утверждать, что верны все четыре, ибо каждая из них может быть использована для объяснения природы времени, но только для характеристики одной из пяти информационных реальностей, входящих в единый временной цикл. Субстанциональная концепция времени ответственна за объяснение отношения первоначал в рамках становления события (0 I), в основе которого заложена время-простран-ственная форма организации материи. Статическая концепция времени объясняет природу перехода события (0 I) в антисобытие (I 0) в рамках взаимоисключения пределов.

Динамическая концепция времени может быть использована для объяснения начал обратимого процесса, то есть статики социальной реальности. Реляционная концепция объясняет природу перехода от события (необратимости) к мнимому антисобытию (обратимости). Динамическая концепция времени исходит из признания одномоментного наличия всех качественных характеристик времени: будущего, настоящего и прошлого. Область ее применения - сознание и самосознание. Областью применения реляционной концепции времени является социальная деятельность, определяемая пространственно-временной

формой организации опыта.

Об особенностях интерпретации динамической и реляционной концепций времени, используемых для объеяснения природы человека см. в последующих номерах журнала.

ПРИМЕЧАНИЯ

Пригожин И., Стенгерс Н. Время, хаос, квант. М., 1994. С. 29. Там же. С. 31.

Гегель Г. Наука логики. М., 1998. С. 68-69.

Очерки феноменологической философии. СПб., 1997. С. 50. Хайдеггер М. Работы и размышления разных лет. М., 1993. С. 156. Платон. Собр. соч.: В 4 т. М., 1993. Т. 2. С. 323.

Там же. С. 323.

Богданов А. А. Всеобщая организационная наука. М., 1991. Лейбниц Г. Собр. соч.: В 4 т. М., 1976. Т. 1. С. 408.

PHILOPHICAL SOLUTION OF THE TIME PARADOX:

THE NEW CONCEPTS OF METAPHYSICS.

The paradox of time is regarded as a paradox of metaphysics offundamental principles (existence and non-existence). The foundation of philosophical anthropology is a symmetry of the relation which gives anthropology a character of a static social reality.

Social philosophy is an investigation of the dynamics of retrospective processes.

В.Б. Терехов

Метафизика в науке: парадоксы картины мира

[В 2001 году эта статья была предложена для публикации журналу "Вопросы философии" (объем 1 авт.лист – максимальный по условиям редакции). Однако не была опубликована. Статья содержит тезисное описание метасистематики как концептуальной идеи]

1. Имитационное моделирование

Во второй половине XX века появились научные модели интеллекта в рамках различных кибернетических теорий: теория динамического моделирования Дж. Форрестера и теория эвристического моделирования академика Н.М. Амосова , использовавшие имитационный метод моделирования: умозрительные гипотезы и построения, экспериментальной проверки в обозримом будущем не предвиделось. Были предложены научные объяснительные модели сложных психических явлений интеллекта: сознания, чувств, творчества, озарения, и т.п. Моделируется динамика механизмов мышления. Амосову в то время не удавалось заинтересовать этими моделями физиологов и психологов .

Структура искусственного интеллекта уровня человека предполагается подобной структуре естественного (преодолён антропоцентризм), и такие феномены как сознание, чувства или способность к творчеству уже рассматриваются как конструктивно необходимые. Н.М. Амосов использует новый термин: интегральное чувство "приятно-неприятно" (Пр-НПр), который сопоставим с понятием аффективного тонуса у И.П. Павлова. Механизм сознания рассматривается как алгоритмический модуль: система усиления-торможения (СУТ), а сознание определено как "движение активности по значимым моделям" . Формулируется понятие интеллектуальной модели (информационной последовательности или нейронного ансамбля) как образа, чувства, мысли. Описываются функции сознания, физиологических потребностей и убеждений, общество искусственных интеллектов (ИИ).

Модели различных уровней в психологии описывают системы ролевого социального поведения, а круг практических задач определяется идеями улучшения социальной адаптации, оценки личности, её изменения и управления. Психологические теории моделируют личность путём описания интеллекта, рассматриваемого "извне", сравнительного анализа индивидов и классифицирования по группам, описания ролей, характера. Сравнивая такой подход с теорией Н.М. Амосова можно отметить, что его теорию не корректно относить к психологии. Быть может, следует применить какой-нибудь новый термин - например, киберпсихология?

2. Философия и междисциплинарные концепции.

Новые кибернетические теории находятся в междисциплинарной области. Отец кибернетики, Норберт Винер, в книге "Я - математик" советовал искать новые задачи на стыке известных дисциплин. Понятия кибернетических теорий и философии пересекаются: достаточно упомянуть хотя бы понятие сознание. Философская мысль присутствует в естественнонаучном исследовании, и, наоборот, естественнонаучная мысль формирует мировоззренческие концепции. Научные работники могут возражать против навязывания идеологических стереотипов, а это было, например, в бывшем СССР, можно сомневаться и в конструктивности перенесения естественнонаучных концепций в сферу мировоззрения, как это произошло с идеями швейцарского физика И.Пригожина.

Нельзя дать простое и бесспорное определение философии и метафизики. Продукт философского творчества - словесные рассуждения. Связанные словесные рассуждения невозможны вне логики, а философское исследование - выражение трансформации самой логики. Часто умозрительные построения, не опирающиеся непосредственно на эксперимент, называют метафизическими. В XVII веке естествознание переносит акценты на экспериментальное исследование. Формируется мнение, что роль метафизики, как умозрительных построений, должна быть ограничена, а на первом плане должна быть экспериментальная верификация. Позже вновь возрождается интерес к метафизике. Н.Винер ссылается на метафизику французского философа Анри Бергсона , и использует его метафизическое понятие длительность.

На протяжении тысячелетий развития цивилизации появилось множество различных концепций и систем взглядов, многие кажутся антагонистическими. Мировоззрение содержится в естественнонаучных теориях в неявном или явном виде. Задачей фундаментальной научной теории часто считают построение соответствующей ей картины мира. Различия ещё более существенны, если сравнивать крупные пласты человеческой культуры: философию, религию, науку, искусство. Но при столь пёстрой картине и различиях во всём этом многообразии есть нечто общее.

3. Ядро метафизики.

Т. Кун сформулировал понятие научной парадигмы. Если рассмотреть любую парадигму, можно обнаружить, что она структурирована и представляет собой комплекс идей, методов и т.д. Две различные парадигмы могут иметь общие идеи, - так сказать, парадигму парадигм. Существует ли некое ядро, парадигма парадигм всей человеческой культуры, рассматриваемой за период времени, доступный для исторического исследования? Действительно, есть такое метафизическое ядро, которое можно назвать каноническим, т.к. оно неявно и устойчиво .

Это ядро можно охарактеризовать как космологизм представлений о Вселенной: Вселенная описывается как модульная система. Представления о многослойной, модульной вселенной есть в самых древних мифологических представлениях об устройстве Мира. Есть, например, схема трёхкомпонентная: Земля, Небо, Преисподняя. Такая схема принята в вавилонской, библейской и мусульманской космологиях. Известны также многочисленные древние представления о дереве мира. Развивал космологическую концепцию Птоломей; он описывал космическое веретено (ось мира), которое образовано восемью вложенными друг в друга полусферами. В подробном, красочном и наглядном виде космологическая схема представлена у Данте Алигьери в его "Божественной комедии". Его схему отличает наличие модульных уровней. Такие описания Мира неадекватны ему.

Представление о простоте мира, возможности всеобщей пирамиды - результат методологической предпосылки о возможности моделирования устройства мира схемой структурной пирамиды. Эта схема состоит из элементов. Можно провести аналогию между такой схемой и чертежом механического устройства, состоящего из конструкционных модулей или сборочных узлов, которые в свою очередь состоят из субмодулей или подузлов (подузлы из "под-подузлов", и т.д.) и деталей. Схема - всегда простая модель; простая модель может быть тождественна только простой моделируемой системе. (Под простой системой понимается иерархическая модульная структура независимо от числа её уровней и элементов).

Эти представления зародились в древнейшие времена, когда человек только-только начинал задумываться над фактом существования Вселенной. Первобытный человек-философ начинал рассуждать об устройстве Мира, но не включал в его схему самого себя, так как рассматривал Мир в силу инерции метода отдельно от себя, а именно, так же как и любую другую вещь с позиции стороннего наблюдателя. Затем он и его последователи стали замечать возникающие парадоксы в рассуждениях, но вместо того, чтобы отказаться от парадоксальной картины мира, они продолжали её достраивать, модифицировать и маскировать тупики парадоксов. Они выделяют понятия времени, развития, становления и движения как всеобщие понятия: категории. Эти категории являются слоями, модулями картины мира. Категории характерны для канонического метафизического мышления, которое поэтому можно назвать категориальным мышлением. Достройка схемы не устраняет парадокс, так как устранить его принципиально невозможно. Затем у философа появляется идея о некоем всемирном разуме или иное категориальное понятие, которое "как плащ фокусника" должно окончательно скрыть парадокс всемирной пирамиды. Он не замечает при этом, что такой всемирный разум - это тень его собственного разума, падающего на придуманную им метафизическую схему. Тень того самого разума, который был исключён из картины мира. В современной культуре, - в философии, естествознании, искусстве и обыденном мышлении, - сохраняется это ядро. Наука и философия - мифологизированы . Философия кажется немыслимой без философских категорий, а наука без всеобъемлющих понятий. Понятием стремятся придать однозначность, а понятийный аппарат организовать как иерархию; такой подход - исключающее классифицирование.

Тоталитарные идеологии, в основе которых лежит простая метафизическая картина мира, призывает к единству и чистоте своей идеологической пирамиды. Но в пирамиде всегда скрыт неразрешимый парадокс, а призыв к "окончательному решению какого-либо вопроса" часто означает призыв к насилию над личностью и жизнью.

Можно провести параллели между отдельными простыми космологическими схемами античности и некоторыми научными теориями XX века. Вот, например, миф о хаосе. В "Геогонии", Геосида, "Илиаде" и "Одиссее" Гомера можно найти описание рождения мира из хаоса. Всё возникло из хаоса - весь мир и бессмертные боги. Этот миф как бы противостоит подробно детализированным описаниям многослойных схем мира, но только на первый взгляд. Представление о простоте мира присутствует и здесь. В схеме есть дополнительная пирамида - представление о всеобщности развития и времени. Мир возникает из хаоса, он имеет начало. Основная пирамида имеет два слоя (двухкомпонентная схема): бессмертные боги и остальная часть Мира. При более глубоком анализе можно обнаружить категорию, скрытую в контексте: это самоорганизация. В XX веке античный миф о хаосе возродился в теории физика Ильи Пригожина (синергетика). Несмотря на "неблагородное" происхождение (синергетика - физическая теория) она стала претендовать на роль новой философии и универсальное применение.

Ещё одна теория XX века - теория физического вакуума, или психофизика. Физический мир рассматривается как надстройка над физическим вакуумом. Начав с этого, психофизики затем стали усложнять физическую картину мира. В одной теории психофизики физический вакуум становится уже многослойным, он состоит из семи уровней различных вакуумов и торсионных полей. Вслед за идеей многоуровневого расслоения физического вакуума у автора возникает мысль о существовании Божественного Сознания, плана и замысла.

Физику почти невозможно представить без использования понятий время и пространство, которые понимают как категории простой модели - физической картины мира. В квантовой механике есть понятие пространственно-временной континуум: схема усложняется, становится иерархически двухуровневой. Стой пространственно-временного континуума состоит из пространства и времени, как слоёв второго уровня (субмодули схемы). Но не только в физике обнаруживается каноническое ядро. С развитием информатики появились представления об информационных полях; мир представляется матрёшкой, состоящей из вложенных друг в друга структурных пирамид. Так рождаются новые мифы.

4. Метафизика и метасистематика.

Каноническое ядро начинает трансформироваться. Как отметил С.С. Гусев , "... "идея простоты мирового устройства", с которой связано формирование первых научных описаний, в последнее время энергично вытесняется ориентацией на простоту теории". Схемы категориального мышления обнаруживают свою неадекватность сложности, она определяется скрытым в них парадоксом: исключением наблюдателя из картины мира. История показывает, что столетиями творческая мысль пыталась не отказаться от этого парадокса и принять иную логическую схему, а завуалировать его, подменить другим парадоксом, затем третьим, и т.д. В модификации и трансформации теоретических построений наблюдается преемственность. Такая трансформация парадоксов концептуальных схем является доминирующим способом развития естественнонаучных, философских, религиозных и иных концепций, причём в практическом плане - результативным. Парадоксы, - или "аномальные зоны науки" , - служат маяками, на которые ориентируется творческая мысль, и к тому же являются мощным стимулятором творческого процесса. В искусстве парадоксы - способ создания эмоционального напряжения и разрядки. Они используются и в практике манипулирования сознанием.

Но в определённых вопросах каноническая метафизика оказывается тормозом. Необходима альтернативная идея. Излагаемая здесь концепция имеет иное логическое ядро. Метасистематика - своего рода мета-метафизика, или анти-метафизика .

Если считать, что Вселенная включает в себя всё, то вне Вселенной не может быть ничего. Вселенную невозможно наблюдать "извне" и "рисовать" картину мира как модульную схему. Научное познание, как указал Т. Кун , начинается с систематизации и классифицирования. Такие понятия как система, структура, объект, сравнительный анализ и т.д. прочно вошли в научный лексикон. Но адекватно ли они понимаются, и какое значение вкладывают в него исследователи в контексте прикладных работ? Если рисуется картина мира, то, что представляет собой эта картина, - систему? - А что представляет собой сам "рисуемый" Мир, - систему ли?

Необходимы новые определения. Вот одно из типичных на сегодняшний день определений понятий система: "Система - это совокупность элементов, связанных общей функцией" ; но корректнее дать такую дефиницию: система - структура соответствующих элементов, рассматриваемая в отношении иных систем. Если система рассматривается "изнутри", то рассматривается её структура. Если система рассматривается "снаружи", то рассматривается её отношение к иным, "внешним" системам и объектам. Отношение к внешним системам - это параметры, функции, свойства, атрибуты и т.п. рассматриваемой системы или объекта. Эти отношения могут систематизироваться,и рассматриваться как структура атрибутов: параструктура . Преимущество нового термина в том, что он не вуалирует структурированность атрибутов и не навязываетнеявно представление о всеобщности времени, как слово "функция". Далее, - понятие "субстанция". Под субстанцией понимается система рассматриваемая "снаружи", автономная система как чёрный ящик (система, существующая обособленно), структура которого неизвестна или не рассматривается. Т.о., исследуемую систему можно рассматривать "изнутри": структуру системы, - "снаружи": систему как целое, как субстанцию. Хотя Вселенная структурирована, она не является субстанцией (её невозможно рассматривать "снаружи"), поэтому её нельзя считать системой. Её структура - неиерархическая: сверхсложная, свободная, но отнюдь не хаос.

5. Метасистематика и метафизическая проблема времени.

Одно из некатегориальных понятий времени - психологическое время - определяется как проекция сознания наблюдателя/исследователя (мыслящего интеллекта) на простую картину мира. Интеллект никоим образом не может непосредственно воспринимать механизмы собственного мышления, в т.ч. и собственное сознание. Человек может видеть себя в зеркале; человек всегда видит себя со стороны, объективирует представление о себе в образы, а собственное сознание ощущает косвенно как единое, неразрывное, мировое время. Для интеллекта характерна объективация его восприятия и мышления, которая на логическом уровне выражается в исключении наблюдателя из образных, логических схем. В категориальных схемах наблюдатель исключается из картины мира; такая схема парадоксальна, она в дальнейшем подвергается модификации: простая схема дополняется второй "пирамидой", которая призвана разрешить онтологический парадокс. Парадокс неразрешим, возможна только подмена парадокса парадоксом. В теософских схемах предлагается понятие Бога или Всемирного Разума/Сознания. Такие понятия - проекция интеллекта исследователя или его сознания на создаваемую им картину мира. В материалистических категориальных схемах используются понятия время, всемирное развитие, движение. Время становится категорией, представляется всеобщим. Весь мир рассматривается в становлении, движении, развитии. Категориальное время - понятийное поименование проекции единого потока сознания интеллекта на единую схему. Когда говорится об "отражении" в рамках диалектического материализма, исключённый из метафизической схемы мыслящий интеллект (наблюдатель) затем описывается "отражающим" некую "объективную реальность": и так выстраивается дополнительная конструкция - заплатка, прикрывающая парадокс схемы. Если представления и о мировом времени, и о Боге являются проекцией интеллекта или его части на картину мира, то можно предположить, что они в мировоззренческих схемах могут быть тождественны. Действительно, известны религиозные схемы, в которых Время объявляется Богом, а В.И. Ленин заметил: "Время без временных вещей = Бог" .

В свете метасистематики и материализм, и идеализм, и теология представляются в равной степени метафизическими воззрениями. Классификация материализм/идеализм не более чем одна из схем в философии. Логически делить Вселенную на материю и сознание, а тем более ставить вопрос "что первично", это и есть категориальная, простая, неадекватная схема. Такой же неконструктивной идеей является деление мира на реальный мир и воображаемый, материальный и духовный, и т.п. Рассматривая именно системы, корректно говорить об их метасистемных свойствах, о том, как можно описать любую систем: интеллектуальную, материальную, живую, природную, рукотворную, т.д. Конструктивность такого подхода ещё и в том, что "отсортировать" по классам одни от других, ориентируясь на исключающее классифицирование, практически невозможно.

Системы представляют собой пересечение (системный параллелизм) различных уровней различных системных иерархий (параллельных систем). Структуры образуют структурные иерархии. Субстанции более высокого уровня иерархии воплощаются в системы низшего уровня. Восприятие относительно и определяется позицией наблюдения: то, что интеллект воспринимает как объект, является предельной нижней границей его восприятия субстанциальных иерархий. Объект- относительное системное воплощение, т.е. наблюдаемое субстанциальное воплощение . Вместо метафизической дихотомии субъект/объект на первый план необходимо вывести метасистемную дихотомию система/объект (субстанция/объект).

Методически из моделей структурных иерархий наблюдатель может быть исключён без объективации и это не ведёт к парадоксу; модели же субстанциональных иерархий должны указывать на логическое исключение позиции наблюдения во избежания парадоксов и ошибок. Исследователь/интеллект не является элементом структуры, которую он рассматривает. Каждый элемент структуры должен соответствовать этой структуре. Поэтому структурную иерархию справедливо назвать также иерархией соответствия. Если же исследуется системная иерархия, то системы в такой иерархии соответствуют субстанциональным атрибутам: это - иерархия параструктур. В ней системы могут быть в какой-то степени сходны либо полностью подобны, т.е. тождественны, и в этом случае они воспринимаются как объекты, экземпляры одной системы, её реализация. Субстанциональную иерархию справедливо назвать иерархией подобия. В это иерархии присутствует наблюдатель, и его неявное исключение ведёт к парадоксу.

Элементы структур должны иметь сходство своих параструктур, которое и определяет их соответствие. Поэтому структурные и субстанциальные иерархии - иерархии разных уровней и позиций относительного восприятия, между ними нет чёткой грани: метасистемная граница размыта. В метасистематике проблемастрелы времени обращается в пустую задачу. Понятие стрела времени замещается понятием стрела моделирования: аксиома об ориентации исследования от параструктуры к структуре и "суммы очевидного".

6. "Динамическое" мышление

Н. Винер считал, что информация не исчезает и не появляется. В современной науке эта светлая мысль заняла место почётного, но неактуального, исторического экспоната. Все научные модели строятся как динамические, а информация не мыслится вне процесса передачи информации. Ценностная ориентация исключительно на модели динамических систем объяснима определённой особенностью человеческого мышления - "динамическим" мышлением, и эта же особенность способствует негласному принятию метафизического ядра как основания мировоззрения.

Для мышления современного человека характерен параллелизм вербально-логических и идеомоторных форм моделирования, поименования и трансляции, и "динамическое"мышление - создание динамических моделей, описание динамических процессов. Как описание динамических процессов даётся и описание систем, к которым понятие время не применимо, например геометрических:

"Конической поверхностью называется поверхность, образуемая движением прямой (AB на фиг. ...), проходящей всё время через неподвижную точку (S) и пересекающей данную линию (MN)" .

В рамках стереотипов создание научной объяснительной модели понимается как описание динамического парадокса, и на это направлены все усилия. Критерием успеха считается только и только разработка динамической схемы (единой и непротиворечивой, раскрывающей причинно-следственные связи и т.п.). Но ценностная ориентация исключительно на динамическое моделирование стала тормозом в решении многих научных проблем и квазипроблем, в создании адекватных и конструктивных объяснительных моделей: в объяснении скачков эволюции, природы генома и наблюдаемого эмбрионального онтогенеза, природы вирусов-оборотней, в эвристике, в реализации автономных, живых (самопрограммирующихся) компьютерных программ и искусственного интеллекта (ИИ). Возникает парадоксальная проблема стрелы времени. Эта проблема "успешно" решается (например, в синергетике), но... остаётся.

7. Сумма очевидного

Можно утверждать, что существуют как системы во времени, так и системы, к которым понятие время не применимо (например, геометрические системы и объекты). Также существуюти внепространственные системы (описываемые квазипространственными метафорами). Только отдельные системы, а не каждая система во Вселенной, могут быть временными (темпоральными), пространственными,разумными, живыми и т.д.

Начавшаяся с работ А.А. Богданова и Л. фон Берталанфи, общая теория систем (ОТС) после появления кибернетики, которая является теорией динамических систем, стала считаться её концептуальной основой. Все естественные науки, кроме математики , рассматривают только динамические системы; в механике статическая система - система с нулевыми скоростями или рассматриваемая в течение малого промежутка времени. Можно обнаружить, что теории ОТС рассматривают динамические или целостные системы, а время в ОТС - категория. Корректно ли в таком случае определение "общая теория"? Решение дилеммы простота/сложность объявлено перспективной целью ОТС. В рамках ОТС эта дилемма никогда не будет решена; ОТС имеет парадигмальное ограничение: табу неявного метафизического ядра.

Если "суммировать" все системы во Вселенной, то какой "получится" сама Вселенная: временнОй ли структурой, разумной или неразумной, и т.д.? При метафизическом моделировании картины мира ожидают, что "сумма" простых моделей окажется тождественной простой категориальной схеме Мира и при этом адекватной самому Миру. Так как для человека характерно квазидинамическое мышление, и частные научные модели - динамические описания, их "сумма" оказывается моделью "развивающейся Вселенной".

Основная идея, положенная в основу метасистематики и метасистемного анализа (метаанализа), может быть сформулирована так: никакая иерархия не может быть всеобщей. Эта формулировка также выражает идею свободы.

Утверждение справедливо и в отношении структурных, и в отношении системных иерархий. Оно объясняет парадоксальность диалектического материализма, который рассматривает весь мир в диалектике, развитии, то есть в рамках всеобщей временной иерархии. Оно объясняет парадоксальность вопроса о "начале" и "конце" мира. Оно же объясняет парадоксальность представлений о Боге, подобному каждой системе во Вселенной, воплощённому в каждую вещь: системная иерархия не может быть всеобщей, и хотя её вершину венчает Бог, неизбежно появляется дополнительное понятие - дьявол. Метафизическая догматика не допускает системы вне времени или пространства, и поэтому используются понятия вечного и бесконечного как заплатки для парадоксов. Вечное как будто связано с понятием время, но не имеет ни начала, ни конца: время как будто бы есть, но его как будто бы и нет.

Простые модели наглядны, очевидны, умозрительно охватываются одним взором. Из истории научной мысли известен кошмар механического детерминизма, когда научная мысль попала в тупик, пытаясь "суммированием" простых схем получить модель адекватную Вселенной. Простые схемы не складываются в единую, целостную и при этом сложную схему: любая схема/интеллектуальная модель - проста. Полученный "итог" можно условно назвать усложнённой простой схемой, но не сложной. Сложное - то, что не едино и не целостно, в сложном - целое не целостно, сложная система - система не иерархическая. Всё ещё господствующее в культуре мировоззренческое метафизическое ядро определяет то, что в науке, как безусловная истина, принята ценностная ориентация на внутреннее единство, непротиворечивость, целостность научных моделей и всего познания в целом , но возникают парадоксы построения картины мира. Вселенная - сверхсложна, не целостна и не едина, и представление о параллельных мирах - более конструктивно, чем о "всеобщей связи" .

Научные теории, удовлетворяющие критериям целостности и непротиворечивости, - простые, т.е. иерархические системы. Адекватное моделирование сложных систем, сложного мира осуществляется не в рамках единой,целостной теории, а путём сосуществования разных, противоречивых или несовместимых теорий, второй путь - неабсолютная целостность любой теории, независимо от ориентации автора на целостность, о чём свидетельствует наличие в любой теории парадоксов и "аномалий" .

8. Целостная личность

Теософские представления о Боге сформировались как результат проекции сознания на картину мира. Сейчас господствующее положение занимают религии, основанные на вере в одного Бога, единобожие. Время современный человек психологически ощущает как единое и однонаправленное. Интеллектуальная организация усреднённого современного человека может быть охарактеризована как целостность личности с единым сознанием. Но известны случаи множественности личности, раздвоения сознания и т.д. Интеллект не может "осознать сознание", позиция наблюдения не наблюдаема; все интеллектуальные модели объективированы: из них исключена позиция восприятия. Исторически целостная личность сложилась не сразу. Единобожию предшествовало многобожие и промежуточный этап, когда среди многих богов выделялось верховное божество (Древний Египет).

9. Метафизическая субтракция: Вселенная минус Время.

Психологическое ощущение "одномерного" однонаправленного времени можно описать как целостность личности, как самоощущение личностью себя структурой, субстанцией, объектом. Как такой интеллект, ощущающий себя как единое целое, воспринимает иные системы и объекты сверхсложной Вселенной?

Условно выполнив логическую операцию вычитания времени из картины мира можно получить метафизический остаток: пространство. Нужно заметить, что метафизическое понятие пространство гораздо шире понятия физического. Можно одинаково легко говорить как о "площадях сельскохозяйственных угодий" и "объёме жидкости в сосуде", так и о "пространстве задач", "аномальных зонах науки" и "объёмах выполненных работ". Поскольку метафизическое пространство включает в себя всё за минусом категориального времени, само понятие пространство является наиболее общей метафорой, а все остальные понятия - нисходящие от него квазипространственные метафоры, т.к. метафизика подразумевает их исключающее классифицирование.

В науке невозможно обойтись без метафор . Феномен квазипространственных метафор легко обнаружить в рассуждениях философов-метафизиков и психологов. Например, работы З. Фрейда изобилуют яркими образными смещениями пространственных понятий. Этот феномен ярко выражен в рассуждениях А. Бергсона о "непроницаемости пространства" . В книге Норберта Винера "Кибернетика, или Управление и связь в животном и машине" провести различие между "собственно" пространственными и квазипространственными описаниями настолько трудно, что издание его книги , сопровождается пространным комментарием по этому поводу. Автор комментария, по-видимому, не понимая глубину этого феномена и, как будто оправдываясь, объясняет, что книга Н. Винера содержит много неточностей и ошибок, т.к. написана в спешке при неблагоприятных обстоятельствах.

Квазипространственные метафоры в логической структуры мышления соседствует с феноменом квазипространственной реализации времени. Интеллект мыслит простыми "динамическими" (квазидинамическими) описаниями. Каждая простая модель является квазипространственной синтаксической системой, из которой исключено психологическое время, как позиция наблюдателя, и заменено квазипространственной метафорой времени. Психологическое время дополняет квазипространственную схему неявно как синтаксис глагольных форм, что справедливо и для невербальных моделей. Квазипространственная реализация времени и его расслоение в усложнённых схемах присутствует во всех интеллектуальных моделях. Например, учащийся рисует оси координат, одну из которых он обозначает как "расстояние", а другую "время", и рисуетв этих координатах график перемещения физического тела. А что такое пространственно-временной континуум? Этот сложносоставной термин - также квазипространственная метафора.

10. Неопределённость и иерархии

А) Неопределённость присутствует в любых исследованиях: инструментарий исследователя вносит возмущения в процесс исследования, появляются погрешности, внесённые в процесс исследования самим инструментов или методологией исследования, сам объект изменяется в процессе исследования и становится уже "не тем же самым" объектом. Неопределённость свидетельствует о том, что исследуется параструктура субстанции, а не структура. Так как при углублении в параструктуру влияние неопределённости увеличивается, то число уровней, на которое можно спуститься ограничено.

Что моделируют физические теории, структуру или параструктуру? Электронможет состоять из кварков, кварки - из ещё более мелких частиц. А может ли такое исследование бесконечно "спускаться вниз"?

Можно найти аналогию между физикой и психологией. Например, рассмотреть схемы личности, разработанные психологами. В трансакционном анализе личность человека представляется, как состоящая из элементов: "ребёнок", "взрослый", "родитель". Эти элементы являются компонентами параструктуры интеллекта, что совершенно очевидно, т.к. речь идёт о ролевом поведении человека, и эти компоненты имеют подобие со всей личностью как целым (об этом красноречиво свидетельствует сама терминология). Подобие указывает на субстанциальную иерархию, а не на структуру. В трансакционном анализе в схеме есть 2-й иерархический уровень (составляющие типа "ребёнок родителя"). Здравый смысл подсказывает, что эта схема может иметь 2-3 уровня и не более: дальнейшее "углубление" бессмысленно, а терминология звучала бы абсурдно. Так что же моделируют физические теории, структуру или параструктуру? Характерный эпизод: на определённом этапе возникло предположение, что микрочастицы наделены разумом. Позднее появилось направлениев физике, названное психофизикой.

Неопределённость появляется при исследовании параструктур, при "углублении" в иерархию подобия: от параструктуры к параструктуре. Такое паранормальное проходит у метасистемного барьера (структуры исследуемых субстанций уходят из поля зрения, но исследователь может считать, что для исследования доступно всё), тогда как нормальное исследование ориентировано от параструктуры к структуре.

Б) Вопрос в рамках "динамического" мышления: каким образом геном "знает" как создавать организм? Может быть в нём зашифрован некий план будущей структуры? Предварительный метаанализ даёт "неожиданный" ответ: в генах не закодирован никакой план, генный аппарат - не демиург процесса генезиса . Он не имеет ни сходства, ни подобия с вырастающим организмом, но должен емусоответствовать. При изучении ДНК исследуются структуры, а не системная иерархия. Но, быть может, изменение методологии в будущем всё же опровергнет этот вывод, позволит определить неявное сходство набора нуклеотидов с бликом индивида?

11. Метасистемный барьер трансляции

Алгоритм может быть замкнутым. Циклическим. При создании современной алгоритмической программы, в циклическом алгоритме должен быть предусмотрен алгоритмический выход из его цикла, точка выхода. Если алгоритм введён в память компьютера, то при определённых условиях он должен быть исполнен, - современная технология предполагает только это. Ошибочные циклические алгоритмы без точки выхода ведут к ситуации, из которойсам компьютер уже не выйдет. Если сравнить компьютер с человеком, обнаруживается различие: человека не программируют, а обучают. Человек использует в течение своей жизни множество правил, процедурных инструкций, методик и т.п. Многие из этих правил - алгоритмические: они являются описанием последовательных операций. Его "алгоритмы" существенно отличаются от машинных кодов, и также существенно отличается способ трансляции описаний в "исполняемые коды". Каждыйчеловек интерпретирует исходный текст в некий другой, промежуточный, личный код. В связи с широкой интерпретируемостью описаний и инструкций, которыми оперирует человеческий интеллект, они могут рассматриваться как квазиалгоритмические описания, они в большей или меньшей степени трансформируются до исполнения, а во многих случаях не исполняются вовсе. Описания транслируются в простые "очевидные" образы. Транслированные образы тесно связаны с идеомоторикой, каждый такой образ - идеомоторное представление. Однако не всякое описание может быть транслировано. Позиция наблюдения - непреодолимый метасистемный барьер, поэтому инструкция, требующая "наблюдения позиции наблюдения", не исполняется, но попытка интерпретации может многократно повторяться: получается своего рода "короткое замыкание", "короткозамкнутый контур". Интеллект не может наглядно представить многие вещи: бесконечность; собственную смерть, как интроспективный образ исчезновения собственного осознания;своё собственное необъективированное Я (Я-Позицию); не может "осознать сознание".

Зеркало часто пугает, оно всегда было источником суеверий и художественным символом, как например, "Зеркало"Тарковского и "зазеркалье" Л.Кэррола. Льюис Кэрролл имел церковный сан. А как он понимал слова Бога по имени Сущий: "... человек не может увидеть Меня и остаться жив" ? Разум человека не зависает (не считая патологические случаи), т.к. имеет иные, чем компьютерная программа, неалгоритмические точки выхода из цикла. Такие выходы из жёстких циклов могут приводить к насилию. Циклы могут иметь затяжной характер религиозного экстаза.

12. Интроспективный искусственный интеллект

Искусственный интеллект (ИИ) может иметь воплощение в таких формах, которые человеку даже отдалённо не будут напоминать нечто разумное или живое. Носреди многообразия форм воплощения, возможны и такие, которые будут максимально копировать физическое и интеллектуальное воплощение человека.

Н. Винер выдвинул гипотезу, что циклические алгоритмы с большим числом циклов могут быть своего рода динамическими ячейками кратковременной памяти. Действительно, такой алгоритм, обрабатывая многократно и без изменений в теле своего цикла какую-либо информацию, может возвратить её через некоторый промежуток времени. Он предположил, что такой механизм, возможно, используется интеллектом человека, и существование такого алгоритма-ячейки в течение очень малого промежутка времени психологически может определить ощущение момента настоящего.

Более достоверным представляется, что циклические алгоритмы - своего рода пограничные столбы на метасистемной границе между механизмами мышления и интеллектуальными моделями. Они действительно определяют ощущение момента настоящего, но этот момент вовсе не является ни точкой, ни малым промежутком времени. Этот момент - факт реализации Я-Позиции в образ объективированного Я, вневременное скольжение позиции восприятия. Психологически такое скольжение ощущает любой человек в очень многообразных формах, часто оно проявляется в циклах. Они могут быть жёсткими: страх перед смертью, например; но есть и мягкие: дежавю, аутоидентификация, интроспективный взгляд, озарение, запоминание и воспоминание, и др. Ассоциативное мышление всегда возможно только при изменении позиции наблюдения, оно проявляется как динамика структурного копирования образов, и копирование образов исключает позицию восприятия. Таким образом, циклы - не ячейки памяти, как считал Н. Винер, а механизм ассоциативного мышления. Организация памяти у человека не является простой системой, - нельзя извлечь или запомнить данные по "адресу", как в памяти компьютера. Процесс хранения информации, вспоминания и запоминания неоднозначен и осуществляется через механизмы ассоциативного мышления, сознания. Видимо это, ясно не понятое отношение циклов к памяти, и послужило основой мнения Н.Винера. Воплощение квазиалгоритмов в идеомоторные образы проявляется в том, что называют представлением, воображением, логическим мышлением, и такая реализация всегда интроспективна, определяется скольжением позиции восприятия, логическим исключением наблюдателя и замещением его объективированными образами.

З.Фрейду предшествовало парадоксальное утверждение: душа может что-либо присвоить, только утратив это; овладение объектом связано с потерей его. Идея принимается и развивается З.Фрейдом. Он водит понятие "вытеснение". Но он не раскрывает его природу, которая кажется ему поэтому демонической. Он не объясняет, почему психическая жизнь организована именно так, а не как-либо иначе. Понятие исключение наблюдателяи положение о ненаблюдаемости позиции наблюдения (восприятия) является метасистемной объяснительной моделью этого феномена. Скольжение - не демон, а чудо живой души., а Я-Позиция - её Сущий "бог".

Н.М. Амосов описал многие механизмы разума, но эти механизмы есть и у животных. Интроспекция свойственна только человеку. Наличие этого механизма объясняет феномены, свойственные ему: страх смерти, смех и др. В модели Н.М. Амосова отсутствует моделирование интроспекции, поэтому практически ИИ уровня человека по такой схеме не реализуем. Для реализации ИИ, подобного интеллекту человека, - необходимо моделировать метасистемное скольжение: создать ИИИ, - интроспективный искусственный интеллект.

----

Амосов Н.М. Алгоритмы разума, Киев, наукова думка, 1972.

Объяснительная модель – термин Г.С, Альтшуллера. См. Злотин Б.Л., Зусман А.В. Решение изобретательских задач. Кишинёв, Картя Молдавеняскэ: в ч. I. ТРИЗ и наука.

Амосов Н.М. Там же

Там же

Винер Н. Я – математик. М., Наука, 1967.

В кн. Винер Н. Кибернетика, или управление и связь в животном и машине. М., Наука, 1983.

Бергсон А. Собр. Соч. в 4 т., Моск. клуб, 1992: в ч. I Опыт о непосредственных данных сознания. Материя и память.

Гусев С.С. Наука и метафора. Л., И.Л.У., 1984

Шипов Г. Высокоорганизованная пустота. Витамакс/январь 1998

Гусев С.С. Наука и метафора. Л., И.Л.У., 1984, С. 33

См. в кн. Кун Т. Структура научных революций. М., Прогресс, 1975.

Метасистематика – оригинальная концепция; использован материал из рукописей "Парадигма эксформатики: моделирование самопрограммирующихся и интеллектуальных систем", 1999, и "Сумма очевидного" (первоначальное наименование "Эзотерика творчества"), 2000-2001.

Кун. Т., там же.

Жерарден Л. Бионика. М., Мир, 1971.

Параструктура – слияние от ПАРАметарическая СТРУКТУРА.

См. Ленин В.И. Материализм и эмпириокритицизм.

Ср. с иллюзией неведения у Е.М. Блаватской.

Выгодский М.Я. Справочник по элементарной математике.

Математика исследует только параструктуры, а результат исследования используется как инструментарий др. исследований. С. Лем в кн. "Сумма технологии" именует математику безумным портным, ср. с Безумным Шляпником у Л. Кэрролла.

А.И. Уемовабстрагируется от временных систем, математезируя концепцию, и при этом категориально объединяясь с диалектическим материализмом; рассматривает только целостные системы.

См. Гусев С.С., там же.

Одно из положений Ф. Энгельса. Сходная идея положена в основу астрологии ("длинная цепочка": связь между положениями звёзд и земными событиями).

Кун Т. Там же.

См. Гусев С.С., там же.

Бергсон А., там же.

Винер Н., там же

Берн Э. Игры в которые играют люди, Л., Лениздат, 1992.

Ср. с идеями академика Т. Лысенко.

Исход. 33:20

Кот как кот, как кот как факт. Мы видим кота, и знаем, что то, что мы видим, – это кот. Кот тоже не возражает против этого. Желающие могут заменить кота цифрой один (1) или словом «да».

Второй уровень кода. Уровень формальной антилогики Аристотеля или уровень антифакта, который мы ошибочно принимаем за факт. Допустим, издалека мы видим маленькую красивую собачку, ту же таксу, а когда подходим к ней ближе, выясняется, что это вовсе не такса, а кот. Желающие могут обозначить кота как антифакт цифрой ноль (0) или словом «нет». Получается, таким образом, что мы с Вами приняли ошибочно кота за собаку, цифру ноль (0) ошибочно приняли за цифру один (1), а слово «да» ошибочно приняли за слово «нет». Поэтому если кот – это факт, то собака - антифакт. Или наоборот. Или если цифра ноль (0) или слово «да» – это факт, то цифра один (1) или слово «нет» - это антифакт, или наоборот. Антилогика – это область творческих иллюзий восприятия.

Третий уровень кода. Уровень квантовой, процессуальной логики, логики не факта или антифакта, но логики вероятности как не оформившегося до конца факта или антифакта. Это мистическая форма, или транс-форма кота. Кот предстает в ней перед нами как мистический кото-пес, или переходная форма от кота к антикоту, или просто собаке. Или наоборот. С точки зрения духовной физики, вероятностных трансформ всего две, а не одна, как ошибочно считают квантовые физики, отсюда их мистическая квантовая «спутанность» и «слепленность».

Квантовая логика процесса находится между формальной логикой факта (кот, цифра один (1), слово «да») и формальной логикой антифакта (пес, цифра ноль (0), слово «нет») и представляет собой две взаимосвязанные мистические транс-формы – от кота ко псу (кото-пес) и от пса к коту (песо-кот), или от цифры один (1) к цифре ноль (0) – 10 (ноль-один), и от цифры ноль (0) к цифре один – 01 (один-ноль).

Таким образом, получается не спутанный конфликтный квантовый алгоритм «кот – «кото-пес» либо «песо-кот» - «пес», где пес и кот вынуждены вечно бороться за одну «спутанную» мистическую трансформу самих себя, а гармоничный духовный тетрадный алгоритм «кот» - «кото-пес» - «песо-кот» - «пес».

В духовной физике, когда кот переходит в транс-форму «кото-пес», пес переходит в трансформу «песо-кот», а когда кот переходит в транс-форму «песо-кот», пес переходит в транс-форму «кото-пес», потом они переходят друг в друга и взаимно аннигилируют, взаимно уничтожаются, превращаясь в единое божественное животное.

И при этом, нигде не «спутываются» и не конфликтуют, ибо каждый из них занимает в этом переходе либо только свою собственную мистическую нишу, либо освободившуюся, пустую мистическую нишу соседа вплоть до взаимной аннигиляции в единое божественное существо. Если же им дать, как квантовые физики, только одну мистическую нишу на двоих, то они «влипнут» туда, начнут ее вечно делить и вечно из-за нее конфликтовать. И никогда не перейдут друг в друга гармонично, только насильственно, а это – временный переход. Ибо все насильственное рано или поздно отторгается.

Приведем пример квантового антагонистического и духовного гармоничного алгоритмов с цифрами и словами.

Квантовый алгоритм с цифрами выглядит следующим образом: 0 (ноль) – 01(ноль-один) либо 10 (один-ноль) – 1 (один).

Это троичный, конфликтный алгоритм из-за этого «либо», из-за квантовой неопределенности.

Духовный алгоритм с цифрами выглядит следующим образом: 0 (ноль) – 01(ноль-один) – 10 (один-ноль)– 1 (один).

Здесь нет никакого «либо», здесь все четко.
Поясню на примере разницу между квантовой неопределенностью (вероятностью) и духовной вероятностью, вероятностью-антивероятностью, антивероятностью.

Допустим, мы видим что-то похожее на кота. Для квантового физика это будет полная неопределенность и вероятность, типа «может быть это кот».

Но квантовый физик исключает из своего силлогизма антивероятность типа «может быть это и не кот вовсе».

Ибо вероятность, на самом деле, не одинока, как считают квантовые физики, но всегда парна – ее надо всегда рассматривать либо как пару «вероятность-антивероятность», либо антивероятность надо рассматривать как противоположность вероятности, а вероятность, - как противоположность антивероятности.

Только духовный физик может сказать, что он видит что-либо похожее на кота, но предполагает, что это может быть и не кот вовсе. Здесь вероятность сочетается с антивероятностью. Действительно, издалека мне может казаться, что это кот, а на самом деле – это маленький пес. Также он может сказать, что он вообще не понимает, что он видит (антикот). Тогда это будет уже чистая антивероятность как оппозиция вероятности.

Под слово «вижу не кота» может попасть все что угодно. В духовной физике квантовая неопределенность всегда увязана с логикой факта или антифакта, и не может рассматриваться в отрыве от них. Это просто процессуальное продолжение формальной логики факта и антифакта.

Допустим, мы подбросили монету, и она падает на землю, но еще не упала ни орлом, ни решеткой, ни торцом. Квантовый физик скажет: это неопределенность и спутанность. Но монета всегда вращается либо орлом, либо решкой, либо торцом. Поэтому мы не можем отделить вероятность от формальной логики факта и антифакта, она просто их продолжение, или они ее, как будет угодно.

Грубо говоря, или я вижу «нечто», или я думаю, что вижу «нечто», но на самом деле вижу совершенно «другое», или просто я признаюсь, что не понимаю, что я вижу вообще. Квантовые физики же отрывают факт от антифакта, вероятность – от антивероятности, они не дают наблюдателю право на ошибку. Они не дают наблюдателю возможность увидеть антивероятность как другую интерпертацию вероятности. В этом догматизм и ограниченность квантовой физики.

Квантовые физики говорят: «вероятно, то, что я вижу вдали, это кот». Но они не допускают, как духовные физики, антивероятность того, что вероятно то, что они принимали за кота, будет не котом, а псом или львом!

Таким образом, вероятность без антивероятности превращается в некую мистическую определенность и теряет свой характер вероятности. Она становится мистическим фактом без антифакта. Таким образом, квантовая логика, если она не признает вероятность-антивероятность и антивероятность как противоположность вероятности – эта та же жесткая логика факта Аристотеля, только перенесенная в область мистики, в область мистических переходных форм.

Это, по сути, «мистическая жесть», иначе не скажешь. Именно мистическая жесть, без учета возможности мистических ошибок, без права на антивероятность, это сродни марксисткой догматике, только в области мистики.

Чтобы выйти из этой «запутанной» ситуации, нам необходимо применить тетрадный духовный алгоритм.

Это очень просто. Допустим, мы видим что-то похожее на кота. Когда мы догадываемся, что это, возможно, кот, - тогда это вероятность либо вероятность-антивероятность, в случае ошибочного восприятия. Если же мы вообще не можем догадаться, что это такое, то тогда это антивероятность как противоположность вероятности.

Термины «вероятность-антивероятность» и просто «антивероятность» впервые вводит духовная физика, в квантовой физике такие термины отсутствуют.

Мы можем ошибиться в нашей интерпретации вероятности, и тогда это пара «вероятность-антивероятность». Если же мы просто не знаем того, что мы видим, без всяких на то предположений, тогда это «антивероятность» в чистом виде как противоположность «вероятности».

Грубо говоря, если я вижу что-то, похожее на кота, с точки зрения квантовой физики я вижу только вероятность. Но моя интерпретация вероятности может оказаться ложной, допустим, подойдя поближе, я увижу, что это – пес, а не кот. Тогда я на самом деле видел не «вероятность», а пару «вероятность (кот)-антивероятность (пес)». Если же я вообще не понял, что я видел, у меня не было на этот счет никаких вероятностных предположений, тогда я видел просто «антивероятность» в чистом виде как противоположность вероятности.

Также как антифакт есть искажение факта, пара вероятность-антивероятность есть искажение вероятности, а просто антивероятность есть полное незнание вероятности, когда о ней нет никаких предположений, только удивление.

Духовная физика, в отличие от квантовой физики, дает возможность наблюдателю не только делать вероятностные ошибки, но она дает ему право, в том числе и просто не знать той реальности, которую он видит, не иметь на этот счет вообще никаких предположений. Тем самым она значительно расширяет возможности наблюдателя по сравнению с квантовой физикой и также расширяет само понятие реальности, дополняя и расширяя ее.

Четвертый уровень кода. Это уровень логики целеполагания. Логика целеполагания – это логика влияния, логика изменения, логика целостности, логика энергии, а не формальная линейная логика или квантовая логика многообразия. Здесь мы можем представить нашего кота в форме бесструктурного мирового энергетического эгрегора, мировой силы, задающего при помощи энергетических сигналов из этого эгрегора цели развития как линейного материального мира, так и процессуального многообразного духовного, квантового мира.

На уровне логики целеполагания наш кот выступает в роли целостной мировой силы, которая управляет и материальными структурами, и духовными, квантовыми процессами через цели развития, которые она ставит для этих структур и процессов в форме своих энергетических бесструктурных, целостных сигналов или «гештальтов». Эти энергетические сигналы потом оформляются в различные материальные, структурные формы отображения этих сигналов, а также в различные духовные транс-формы духовного взаимодействия-взаимосвязи между материей как отображением и энергией, энергетическим эгрегором как влиянием.

Представим себе, что из пустоты (космического энергетического эгрегора) вдруг возникает энергетический импульс, и этот силовой импульс сначала принимает духовную форму скорее силового импульса, чем кота, потом духовную форму скорее кота, чем силового импульса, потом вдруг неожиданно принимает материальную форму обычного кота Васьки, который ест сметану из блюдца.

Так наш кот как мировая сила принял форму обычного кота. При этом он может по желанию дематерилизоваться, и снова перейти в состояние мирового энергетического эгрегора. Либо опять материализоваться из энергетического эгрегора в материальную форму обычного кота, либо вообще в любую материальную форму (пса, вазы, лошади, чего ему угодно).

Но при этом то пустое место, где только что был обычный кот, все понимает и все осознает. И даже может говорить: «Мяу».

Таким образом, под дематериализацией духовная физика понимает переход из проявленной материальной индивидуальной формы (индивид), материальной глобальной формы (многообразие), а также духовных процессуальных энерго-материальных или материально-энергетических транс-форм взаимодействия-взаимосвязи в бесструктурную энергетическую форму целеполагания, в форму мировой силы. Под материализацией духовная физика понимает обратный процесс.

Пятый уровень кода. Это уровень логики целеполагания, интегрированной в формальную и процессуальную логики. При этом происходит и обратный процесс – формальная и процессуальная логики также интегрируются в логику целеполагания. Это бесчисленные полностью самоуправляемые формы проявления одновременно бесформенного и имеющего форму кота. Допустим, мы видим перед собой обычного кота. Но на самом деле – это не просто обычный материальный или духовный кот, а в том числе и мировая сила, которая сама может ставить себе цели собственного развития, и может сама трансформировать себя в какую-угодно материальную или квантовую форму. Поэтому не удивляйтесь, если этот «кот» спустя некоторое время превратится в лошадь, и вместо «мур-мяу» заржет, как жеребенок.

Шестой уровень кода. Это уровень металогической первопричиной логики, логики чистого бессознательного или логики чистого осознания. Здесь кот не имеет даже бесструктурной энергетической формы, а не только материальных форм или духовных квантовых, процессуальных транс-форм. Это бесформенный и безграничный кот как первоисточник самого себя как мировой силы, самого себя как мирового отображения этой силы (материи) и самого себя как взаимосвязи-взаимодействия между силой и материей, самого себя как духовных, энерго-материальной и материально-энергетической транс-форм. Наш кот как первопричина порождает из самого себя кота-цель, кота-процесс и кота-результат, где кот-цель как кот-сила управляет котом-результатом как отображением этой силы через духовный процесс взаимного перехода силы в отражение и отражения в силу как инструмент такого целеполагающего управления. Кот как первопричина управляет котом как целью, кот как цель – управляет котом, как процессом, кот как процесс – управляет котом как результатом такого процесса. Получается такой полностью самоуправляемый кот.

Допустим, сначала мы вообще не видим никакого кота, только пустоту, и не чувствуем вообще никакого силового воздействия на себя из этой пустоты. Это кот-первопричина. Кот-первопричина пребывает в полном покое во всем сущем, и наблюдает за ним. Этот кот пребывает, в том числе и в нас, но мы его не ощущаем. Потом мы вдруг чувствуем, как нам резко захотелось взять миску, налить туда сметаны и поставить ее на пол. Это из кота-первопричины возникает кот-цель, кот, как управляющий энергетический импульс, который мы восприняли. Мы бежим на кухню, берем миску, открываем холодильник, берем оттуда сметану и наливаем ее в миску. Когда мы бежим и делаем все манипуляции с миской, мы выступаем в роли кота-процесса, который необходим для достижения кота-цели и является формой проявления кота-цели, управляемой котом-целью.

Так кот-цель управляет котом-процессом реализации этой цели, ибо мы даже не понимаем, что нет никакого «мы», а есть только кот. И вдруг неожиданно из пустоты материализуется обычный кот Васька, который начинает с удовольствием хлебать ту сметану, и из той миски, которую мы для него поставили. В данном случае мы общаемся уже с котом-результатом процесса, как структурной формой проявления управляемого кота-процесса.

Седьмой уровень кода. Это уровень безграничной потенции кота. В процессе космического развития, где-то через миллиард, лет наш кот станет богом. А пока – Бог – это только его потенция космического развития, заложенная где-то глубоко в его кошачьей душе. Но придет время, и космический кот станет диктовать новым космическим пророкам новые космические священные писания. Естественно, со своей котиной иронией и легкой ухмылкой над суетой мира сего.

Восьмой уровень кода. Это наш кот в состоянии совершенной любви как равноправного и гармоничного взаимодействия в динамике и взаимосвязи в статике всех своих ниже перечисленных мною семи кодовых уровней. На этом уровне уже нет разделения интегрального многообразного кота на кота-первопричину, кота-цель, кота-процесс и кота-результат. Здесь не только кот-первопричина управляет котом-целью, котом-процессом и котом-результатом, но и кот-цель, кот-процесс, и кот-результат также на равных управляют котом-первопричиной, благодаря своему посвящению в эту первопричину. Получается такой интегральный взаимно управляемый и взаимно развивающийся супер-кот. Представьте себе эдакого супер-котище, который соединяет между собой не только галактики, но и всех влюбленных по всему миру, ведя их за руки к алтарю. Это восьмой, и самый последний уровень реальности духовной метафизики.

Все эти уровни кодов относятся к процессу космического развития. Сначала этот процесс идет бессознательно. Сознательная потенция бессознательного как потенция первопричины организует ее сначала как первопричину (логика сознательной потенции первопричины задает логику бессознательной первопричины), потом сознательная первопричина организует цель (логика перворпричины задает логику целеполагания), потом сознательная цель организует процесс (логика целеполагания задает логику процесса, духовную или квантовую логику), потом логика процесса организует результат (логика процесса задает формальную логику).

Потом процесс развития идет в обратном направлении – логика результата осознает себя как логика процесса, логика процесса – как логика цели, логика цели – как логика первопричины, логика первопричины осознает свою бесконечную потенцию развития, и организует себя как эта потенция развития, а потом логика потенции развития осознает себя как все сущее в этой бесконечной потенции взаимного развития, осознает взаимосвязь и взаимодействие между всеми логиками как высший, восьмой уровень кода или совершенную любовь.

На этом процесс космического развития заканчивается и начинается процесс космического саморазвития через процесс взаимного развития всех его логик развития