Цветок Однажды в Швеции мы с Нанкой, гуляя по лесу, остановились у деревянного столба с надписью: «На этом месте в начале девятнадцатого века был казнен разбойник-душегуб из Варгорды». Надя рассказала мне историю этой казни.В соседнем городе Алингсосе вынесли смертный

Цветок зла Больше не могло быть сомнений: это был Тартараграндафлориус!.. На земле показалось несколько трещин… Одна из них мчалась прямо ко мне… «Союз действительных» Приснился мне в ребячестве когда-то (Боявшийся - годами - оглашенья!) Цветок, что достигал корнями

Цветок В слоях скалы нашли окаменелый Цветок, лежавший миллион веков! Пласты тысячелетий сбросив смело, Каким он был, таким предстал он вновь. Наклон головки грациозно гибок, Отчетлив хрупких лепестков узор, Жива и сеть ажурно-тонких жилок, И кажется, он пахнет до сих

Памяти Ивана Сергеевича Тургенева

I

– Именем его императорского величества, государя императора Петра Первого, объявляю ревизию сему сумасшедшему дому!

Эти слова были сказаны громким, резким, звенящим голосом. Писарь больницы, записывавший больного в большую истрепанную книгу на залитом чернилами столе, не держался от улыбки. Но двое молодых людей, сопровождавшие больного, не смеялись: они едва держались на ногах после двух суток проведенных без сна, наедине с безумным, которого они только что привезли по железной дороге. На предпоследней станции припадок бешенства усилился; где-то достали сумасшедшую рубаху и, позвав кондукторов и жандарма, надели на больного. Так привезли его в город, так доставили и в больницу.

Он был страшен. Сверх изорванного во время припадка в клочья серого платья куртка из грубой парусины с широким вырезом обтягивала его стан; длинные рукава прижимали его руки к груди накрест и были завязаны сзади. Воспаленные, широко раскрытые глаза (он не спал десять суток) горели неподвижным горячим блеском; нервная судорога подергивала край нижней губы; спутанные курчавые волосы падали гривой на лоб; он быстрыми тяжелыми шагами ходил из угла в угол конторы, пытливо осматривая старые шкапы с бумагами и клеенчатые стулья и изредка взглядывая на своих спутников.

– Сведите его в отделение. Направо.

– Я знаю, знаю. Я был уже здесь с вами в прошлом году. Мы осматривали больницу. Я все знаю, и меня будет трудно обмануть, – сказал больной.

Он повернулся к двери. Сторож растворил ее перед ним; тою же быстрою, тяжелою и решительною походкою, высоко подняв безумную голову, он вышел из конторы и почти бегом пошел направо, в отделение душевнобольных. Провожавшие едва успевали идти за ним.

– Позвони. Я не могу. Вы связали мне руки.

Швейцар отворил двери, и путники вступили в больницу.

Это было большое каменное здание старинной казенной постройки. Два больших зала, один – столовая, другой – общее помещение для спокойных больных, широкий коридор со стеклянною дверью, выходившей в сад с цветником, и десятка два отдельных комнат, где жили больные, занимали нижний этаж; тут же были устроены две темные комнаты, одна обитая тюфяками, другая досками, в которые сажали буйных, и огромная мрачная комната со сводами – ванная. Верхний этаж занимали женщины. Нестройный шум, прерываемый завываниями и воплями, несся оттуда. Больница была устроена на восемьдесят человек, но так как она одна служила на несколько окрестных губерний, то в ней помещалось до трехсот. В небольших каморках было по четыре и по пяти кроватей; зимой, когда больных не выпускали в сад и все окна за железными решетками бывали наглухо заперты, в больнице становилось невыносимо душно.

Нового больного отвели в комнату, где помещались ванны. И на здорового человека она могла произвести тяжелое впечатление, а на расстроенное, возбужденное воображение действовала тем более тяжело. Это была большая комната со сводами, с липким каменным полом, освещенная одним, сделанным в углу, окном; стены и своды были выкрашены темно-красною масляною краскою; в почерневшем от грязи полу, в уровень с ним, были вделаны две каменные ванны, как две овальные, наполненные водою ямы. Огромная медная печь с цилиндрическим котлом для нагревания воды и целой системой медных трубок и кранов занимала угол против окна; все носило необыкновенно мрачный и фантастический для расстроенной головы характер, и заведовавший ванными сторож, толстый, вечно молчавший хохол, своею мрачною физиономиею увеличивал впечатление.

И когда больного привели в эту страшную комнату, чтобы сделать ему ванну и, согласно с системой лечения главного доктора больницы, наложить ему на затылок большую мушку, он пришел в ужас и ярость. Нелепые мысли, одна чудовищнее другой, завертелись в его голове. Что это? Инквизиция? Место тайной казни, где враги его решили покончить с ним? Может быть, самый ад? Ему пришло, наконец, в голову, что это какое-то испытание. Его раздели, несмотря на отчаянное сопротивление. С удвоенною от болезни силою он легко вырывался из рук нескольких сторожей, так что они падали на пол; наконец четверо повалили его, и, схватив за руки и за ноги, опустили в теплую воду. Она показалась ему кипятком, и в безумной голове мелькнула бессвязная отрывочная мысль об испытании кипятком и каленым железом. Захлебываясь водою и судорожно барахтаясь руками и ногами, за которые его крепко держали сторожа, он, задыхаясь, выкрикивал бессвязную речь, о которой невозможно иметь представления, не слышав ее на самом деле. Тут были и молитвы и проклятия. Он кричал, пока не выбился из сил, и, наконец, тихо, с горячими слезами, проговорил фразу, совершенно не вязавшуюся с предыдущей речью:

– Святой великомученик Георгий! В руки твои предаю тело мое. А дух – нет, о нет!..

Сторожа все еще держали его, хотя он и успокоился. Теплая ванна и пузырь со льдом, положенный на голову, произвели свое действие. Но когда его, почти бесчувственного, вынули из воды и посадили на табурет, чтобы поставить мушку, остаток сил и безумные мысли снова точно взорвало.

– За что? За что? – кричал он. – Я никому не хотел зла. За что убивать меня? О-о-о! О Господи! О вы, мучимые раньше меня! Вас молю, избавьте…

Жгучее прикосновение к затылку заставило его отчаянно биться. Прислуга не могла с ним справиться и не знала, что делать.

– Ничего не поделаешь, – сказал производивший операцию солдат. – Нужно стереть.

Эти простые слова привели больного в содрогание. «Стереть!.. Что стереть? Кого стереть? Меня!» – подумал он и в смертельном ужасе закрыл глаза. Солдат взял за два конца грубое полотенце и, сильно нажимая, быстро провел им по затылку, сорвав с него и мушку и верхний слой кожи и оставив обнаженную красную ссадину. Боль от этой операции, невыносимая и для спокойного и здорового человека, показалась больному концом всего. Он отчаянно рванулся всем телом, вырвался из рук сторожей, и его нагое тело покатилось по каменным плитам. Он думал, что ему отрубили голову. Он хотел крикнуть и не мог. Его отнесли на койку в беспамятстве, которое перешло в глубокий, мертвый и долгий сон.

Аллегорический рассказ «Красный цветок» был написан в 1883. Сам Гаршин, отвечая на вопросы друзей, кто является прототипом главного героя, отвечал кратко: «Я». Психический недуг, проявившийся ещё в юном возрасте, послужил сюжетом для создания данного произведения, краткий пересказ которого подготовила команда «Литерагуру».

В психбольницу привозят больного. Вид его страшен: грязный, с судорогой и не спавший десять суток. Пока он говорит о том, что был тут в прошлом году, его ведут к ваннам. Это мрачная и темная комната.

Войдя внутрь, пациент теряет контроль над собой: больного охватывает ужас, он пытается вырваться, но его заталкивают в ванную. Он успокаивается, но как только его вытаскивают и ставят мушку на голову, вновь приходит в ярость. Охранник срывает мушку с головы больно, и герой падает в обморок.

II и III главы

Ночью он просыпается, чувствуя слабость и боль. Но со спокойствием засыпает. Описывается вид из окна палаты во время сна больного.

Доктор проводит осмотр героя. Тот ведет себя нормально, но говорит о том, что ему всё равно, что происходит и что с ним, ведь главное — иметь великую мысль в себе. И что его мысль такова — «я нигде и везде».

День проходит спокойно, но когда фельдшер взвешивает его, лицо больного горит безумием, однако он тут же успокаивается. С каждым днем он худеет всё сильнее, несмотря на хороший аппетит.

IV глава

Существование героя двойственно. Ночами он осознает, где он и чем болен, но днем от избытка впечатлений он впадает в безумие. Его сознание - это смесь разумного, фантазии, мыслей и болезненного бреда.

Настала хорошая погода, и больных надзиратель заставлял работать в саду. Герой впечатлен садом, особенно маленьким, но ярко-алым маком, растущим недалеко от крыльца. Он хотел его сорвать, но сначала ему казалось, что цветок его обжигает, а потом ему запретил сторож. В конце прогулки больному всё же удается сорвать цветок и спрятать на своей груди. До ужина он с безумством хранит его там, желая разорвать. Во время ужина он ест очень много, говоря, что ему нужно много сил. После герой прощается с надзирателем, ведь они могут завтра не увидеться, как он считает. Он ложится спать, чувствуя, что отравлен.

V глава

Он пытается заснуть, думая о том, что цветок - символ всего зла, и поэтому он обязан был сорвать его и уничтожить. И всё зло вобрать в свою душу, не дать знать об этом никому.

Поутру он срывает второй цветок. Он погружается в безумие и стремительно худеет. Морфий не действует, врач говорит, что ему осталось два дня. А для героя идет борьба с растением.

VI глава

Его связали. Больной почти вырвался, но сторож его вновь связал и наблюдал за ним весь день.

Ночью, дождавшись, когда сторож уснет, герой высвобождается. С трудом он смог перелезть через ограду за третьим цветком и сорвал его. Вернувшись в комнату, он падает замертво. Утром его находят с цветком в руке. Но руку не разжать, его хоронят с ним.

«Где я? Что со мной?» - пришло ему в голову.

Глава 2

О, щоб тоби!.. - закричал вошедший сторож.

Який тоби бис помогае! Грицко! Иван!

Идите швидче, бо вин развязавсь.

Глава 6

«Утром его нашли мертвым. Лицо его было спокойно и светло; истощенные черты с тонкими губами и глубоко впавшими закрытыми глазами выражали какое-то горделивое счастье. Когда его клали на носилки, попробовали разжать руку и вынуть красный цветок. Но рука закоченела, и он унес свой трофей в могилу». Так погиб герой самого известного рассказа Всеволода Гаршина (1855-1888).

Сюже тные элементы. В рассказе 6 глав. В 1 главе (завязка п ервая) новый душевнобольной доставлен в больницу, он сопротивляется со страшной силой. Все медицинские манипуляции он воспринимает как пытки, видит в себе христианского мученика за веру, например, святого Георгия. Во 2 главе (развитие действия) ночью больной проснулся ненадолго здоровым человеком и снова уснул. Недаром эта глава самая короткая. 3 глава (завязка вторая) содержит разговор больного с доктором о свободе, затем безумец видит цветы мака в больничном саду. 4 глава (развитие действия) наполнена событиями: фантазии героя, первая дневная попытка сорвать мак, вторая вече рняя попытка оказалас ь удачной, бешеный аппетит, уничтожение цветка. В 5 главе (кульминация первая) мы узнаём, зачем нужно уничтожить мак: «В этот яркий красный цветок собралось все зло мира… Это было таинственное, страшное существо, противоположность Богу, Ариман, принявший скромный и невинный вид. Нужно было сорвать его и убить». Через три дня больной сорвал второй алый цветок. Худеет, успокоительные лекарства (морфий) не действуют. В 6 главе (кульминация вторая и развязка) больной в смирительной рубахе привязан к кровати, рвётся, кричит о страшной опасности, к нему приставлен сторож, ночью безумец освобождается, срывает третий цветок, утром его нашли мёртвым.

Хронотоп (время и место текста). Действие происходит в больнице и больничном саду, то есть в замкнутом горизонтальном пространстве. Вертикальное же пространство разомкнуто, поскольку безумец связывает себя с небом: «Я иду к вам, - прошептал он, глядя на небо». Неслучайно повторяются однокоренные слова «луна, лунный»: «За кустами, прямо против окна, темнела высокая ограда, высокие верхушки деревьев большого сада, облитые и проникнутые лунным светом, глядели из-за нее. Справа подымалось белое здание больницы с освещенными изнутри окнами с железными решетками; слева - белая, яркая от луны, глухая стена мертвецкой. Лунный свет падал сквозь решетку окна внутрь комнаты, на пол, и освещал часть постели и измученное, бледное лицо больного с закрытыми глазами; теперь в нем не было ничего безумного».

День и ночь находятся в оппозиции. Днём герой безумен (главы 1, 3, 4, 5, 6), ночью в первой половине рассказа он чувствует себя здоровым (главы 2, 4). Противоположны также образы мака (дневная бодрость) и морфия (ночной сон). Как известно, морфий получают из сока маковых головок - какая злая ирония! Душевнобольной стремится уничтожить мак (источник всемирного зла в его глазах), а доктор впрыскивает ему дозу морфия в качестве лечебного средства.

Главная тема рассказа - смерть. Именно на мысль о смерти наводят сильные позиции текста (начало и конец, повторы, ключевые слова). Название «Красный (символ крови) цветок». Посвящается памяти недавно умершего Тургенева. Начало 1 главы: «Именем его императорского величества, государя императора Петра Первого, объявляю ревизию сему сумасшедшему дому!» Конец: «Его отнесли на койку в беспамятстве, которое перешло в глубокий, мертвый и долгий сон». Начало 2 главы (самой короткой): «Он очнулся ночью». Конец: «На несколько мгновений он проснулся в полной памяти, как будто бы здоровым, затем чтобы утром встать с постели прежним безумцем». Начало 3 главы: «Как вы себя чувствуете? - спросил его на другой день доктор». Конец: «Больной почти не спал и целые дни проводил в непрерывном движении». 4 глава (самая длинная). Начало: «Он сознавал, что он в сумасшедшем доме; он сознавал даже, что он болен». Конец: «Он дрожал как в лихорадке и судорожно стискивал себе грудь, всю пропитанную, как ему казалось, неслыханно смертельным ядом». 5 глава. Начало: «Он не спал всю ночь». Конец: «Впрочем, я сомневаюсь, чтобы он уцелел». 6 глава. Начало: «И больного связали». Конец: «Но рука закоченела, и он унес свой трофей в могилу».

Ключевые слова мотива смерти рассыпаны по всему тексту: «Место тайной казни, ад, за что убивать меня, в смертельном ужасе, отрубили голову, мёртвый сон, глухая стена мертвецкой, худел с каждым днём, мёртвые, убитые, умерших, ядовитое, смертельное дыхание, погибну, побледнел как смерть, задушу, смертельный яд, погибнет, умрёт, лучше смерть, чуть живым, погибаете, убить, умерли, смерть, закоченела, могила. Если так пойдет дальше, он не выживет. Если так пойдет дальше, он умрет через два дня. Впрочем, я сомневаюсь, чтобы он уцелел. Я иду к вам, - прошептал он, глядя на небо».

Герой Гаршина - гордец, а гордыня, как известно, смертный грех и духовная болезнь. «Он видел себя в каком-то волшебном, заколдованном круге, собравшем в себя всю силу земли, и в горделивом исступлении считал себя за центр этого круга». «Он надеялся, что к утру цветок потеряет всю свою силу. Его зло перейдет в его грудь, его душу, и там будет побеждено или победит - тогда сам он погибнет, умрет, но умрет как честный боец и как первый боец человечества, потому что до сих пор никто не осмеливался бороться разом со всем злом мира». «Який тоби бис помогае!» «Лицо его было спокойно и светло; истощенные черты с тонкими губами и глубоко впавшими закрытыми глазами выражали какое-то горделивое счастье». Вспоминается также тематический повтор, связанный с российским императором: «Пётр Первый, Пётр Великий, Полтавская битва». Безумец воспринимает себя христианским спасителем мира, почти мучеником, святым Георгием. Красному кресту на больничном колпаке он придаёт мистическое значение.

Символы. Число 3. Три красных цветка . «Одно из самых положительных чисел-эмблем в символике, религиозной мысли, мифологии и фольклоре. Может рассматриваться как взаимодействие (сумма) двойственности и единства. Участвует вместе с четверкой (символом телесного) в образовании священных семерки (сложение) и двенадцати (умножение), в обоих случаях представляя небесное или Дух (душу)».

Мак. «Древние греки считали мак атрибутом не только бога сна (Гипноса), но и бога смерти (Танатоса). Известно, что приготовленное из мака снотворное зелье имелось уже у древних египтян, которые пользовались им как лекарством и для этого возделывали даже близ города Фив тот же самый вид мака (Рараver somniferum), который возделываем и мы. В наше время целительные свойства мака отступили, не выдержав конкуренции с синтетическими анальгетиками. И на первый план выступил смертельно опасный сок этого цветка, опиум, источник героина, морфина и других опаснейших наркотиков. Но цветок ни в чем не виноват. Виноваты люди, потерявшие чувство меры, не ощущающие грани между жизнью и смертью, а иногда и просто некрофилы, поклонники Танатоса».

Красный цвет. «Среди переживаний, которые отражает красный цвет, можно выделить, с одной стороны, любовь, страсть, эротическое начало, вдохновение, а, с другой стороны, агрессию, ненависть и опасность. Считается, что выбор красного цвета связан также с тенденцией к самореализации. Наиболее часто красный цвет вызывает такие ассоциации, как пламенный, огонь, огненный, пекло, жар, кровь, раздражение. Красный цвет оказывает на человека разнообразное психическое воздействие. Часто он вызывает волнение, беспокойство, усиливает нервное напряжение. Повышая уровень тревоги, он заставляет больше внимания уделять окружающему миру. Находясь в окружении красного, человек интуитивно старается побыстрее из него выбраться».

Крест. «Крест - главный символ Христианства, представляющий собой орудие казни Богочеловека Иисуса Христа, на котором он был распят для искупления грехов мира. Крест является символом жертвенной любви всеблагого Бога к падшим людям, всепобеждающим духовным оружием христиан, основанием и средоточием церковной жизни».

Толковый словарь. «Ариман (дух бедствий ) — бог зла в религии древнего Ирана, осно ванной Зороастром. А. — источник зла, несправедливости, всех в редных сил природы; во всякое доброе нач инание он может заронить зерно зла. Ему п одчинены все другие злые духи».

«Морфий - бесцветный кристаллический порошок, получаемый из опия, горький и ядовитый; в малых дозах является болеутоляющим и усыпляющем средством. Наркотическое, болеутоляющее средство, добываемое из млечного сока маковых головок. [От Morpheios - бога сна в греческой. мифологии.]»

«Георгий Победоносец — христианский святой, великомученик, наиболее почитаемый святой этого имени. Пострадал во время правления императора Диоклетиана, после восьмидневных тяжких мучений в 303 (304) году был обезглавлен».

«Палладиум, палладий (др.-греч. παλλάδιον) — священная статуя-оберег, изображавшая Афину-Палладу. Являлась святыней и талисманом города, в котором хранилась. В переносном смысле — талисман, сакральный предмет, приносящий удачу владельцу (чаще стране)».

«Далия. Георгин - русское название этого цветка. Ботаническое его название Далия (Dahlia), относится он к семейству астровых. Георгины - это многолетнее клубневое растение с отмирающими к зиме стеблями и мощными многолетними клубнями, имеющими запас питательных веществ. Родина далии - Северная Америка. Эти растения хорошо были известны ацтекам и майя».

Глеб Успенский о «Красном цветке» : «Но ведь Гаршин в своем "Красном цветке" сумел упомнить и удержать в своем внимании переходные моменты не только болезненного состояния.

Читая такую вещь, как "Красный цветок", мы, кроме тонких наблюдений над симптомами психической болезни, видим, что источник страдания больного человека таится в условиях окружающей его жизни и что оттуда, из жизни, страдание вошло в его душу. Видим, что жизнь оскорбила в нем чувство справедливости, огорчила его, что мысль о жизненной неправде есть главный корень душевного страдания и что нервное расстройство, физическая боль, физическое страдание только осложняют напряженную работу совершенно определенной мысли, внушенной впечатлениями живой жизни. Огорченная жизнью мысль бьется, как бьется перелетная птица с ветром, с туманом, -- бьется с симптомами физической болезни, но она, эта мысль, как птица, знающая цель своего полета, -- не искажается этими встреченными на пути ее полета препятствиями, а старается пробиться сквозь них, устремляясь к известной цели, в данном случае к похищению цветка, к истреблению его как источника всякого зла. Одно уже то обстоятельство, что психически больной сосредоточивает свое внимание не просто на цветке, а именно на красном, и что именно этот цвет обнаруживает неразрывную связь просто физического страдания с страданием нравственным, возбужденным жизнью, впечатлениями пережитого, окрашенными в этот именно красный, кровавый цвет, -- уже одно это доказывает, что живые впечатления действительной жизни, известного тона, свойства, смысла и качества, -- имеют в психическом расстройстве такого человека, как Гаршин, первенствующее перед физическим расстройством значение».

Внесюжетные элементы (портрет, пейзаж, интерьер, отступления)
Портрет героя. «Он был страшен. Сверх изорванного во время припадка в клочья серого платья куртка из грубой парусины с широким вырезом обтягивала его стан; длинные рукава прижимали его руки к груди накрест и были завязаны сзади. Воспаленные, широко раскрытые глаза (он не спал десять суток) горели неподвижным горячим блеском; нервная судорога подергивала край нижней губы; спутанные курчавые волосы падали гривой на лоб».

Интерьер. «Это было большое каменное здание старинной казенной постройки. Два больших зала, один - столовая, другой - общее помещение для спокойных больных, широкий коридор со стеклянною дверью, выходившей в сад с цветником, и десятка два отдельных комнат, где жили больные, занимали нижний этаж; тут же были устроены две темные комнаты, одна обитая тюфяками, другая досками, в которые сажали буйных, и огромная мрачная комната со сводами - ванная. Верхний этаж занимали женщины. Нестройный шум, прерываемый завываниями и воплями, несся оттуда. Больница была устроена на восемьдесят человек, но так как она одна служила на несколько окрестных губерний, то в ней помещалось до трехсот. В небольших каморках было по четыре и по пяти кроватей; зимой, когда больных не выпускали в сад и все окна за железными решетками бывали наглухо заперты, в больнице становилось невыносимо душно.

Нового больного отвели в комнату, где помещались ванны. И на здорового человека она могла произвести тяжелое впечатление, а на расстроенное, возбужденное воображение действовала тем более тяжело. Это была большая комната со сводами, с липким каменным полом, освещенная одним, сделанным в углу, окном; стены и своды были выкрашены темно-красною масляною краскою; в почерневшем от грязи полу, в уровень с ним, были вделаны две каменные ванны, как две овальные, наполненные водою ямы. Огромная медная печь с цилиндрическим котлом для нагревания воды и целой системой медных трубок и кранов занимала угол против окна; все носило необыкновенно мрачный и фантастический для расстроенной головы характер, и заведовавший ванными сторож, толстый, вечно молчавший хохол, своею мрачною физиономиею увеличивал впечатление».

Пейзаж. «Угол сада зарос густым вишняком; вдоль него тянулись аллеи из вязов; посредине, на небольшой искусственной горке, был разведен самый красивый цветник во всем саду; яркие цветы росли по краям верхней площадки, а в центре ее красовалась большая, крупная и редкая, желтая с красными крапинками далия. Она составляла центр и всего сада, возвышаясь над ним, и можно было заметить, что многие больные придавали ей какое-то таинственное значение. Новому больному она казалась тоже чем-то не совсем обыкновенным, каким-то палладиумом сада и здания. Все дорожки были также обсажены руками больных. Тут были всевозможные цветы, встречающиеся в малороссийских садиках: высокие розы, яркие петунии, кусты высокого табаку с небольшими розовыми цветами, мята, бархатцы, настурции и мак. Тут же, недалеко от крыльца, росли три кустика мака какой-то особенной породы; он был гораздо меньше обыкновенного и отличался от него необыкновенною яркостью алого цвета. Этот цветок и поразил больного, когда он в первый день после поступления в больницу смотрел в сад сквозь стеклянную дверь».

Самый знаменитый рассказ Гаршина. Не являясь строго автобиографическим, он тем не менее впитал личный опыт писателя, страдавшего маниакально-депрессивным психозом и перенёсшего острую форму болезни в 1880 г.

В губернскую психиатрическую больницу привозят нового пациента. Он буен, и врачу не удаётся снять остроту приступа. Он непрерывно ходит из угла в угол комнаты, почти не спит и, несмотря на усиленное питание, прописанное врачом, неудержимо худеет. Он сознаёт, что он в сумасшедшем доме. Человек образованный, он в значительной степени сохраняет свой интеллект и свойства своей души. Его волнует обилие зла в мире. И теперь, в больнице, ему кажется, что каким-то образом он стоит в центре гигантского предприятия, направленного на уничтожение зла на земле, и что другие выдающиеся люди всех времён, собравшиеся здесь, призваны ему в этом помочь.

Меж тем наступает лето, больные проводят целые дни в саду, возделывая грядки овощей и ухаживая за цветником.

Недалеко от крыльца больной обнаруживает три кустика мака необыкновенно яркого алого цвета. Герою вдруг представляется, что в этих-то цветках и воплотилось все мировое зло, что они так красны оттого, что впитали в себя невинно пролитую кровь человечества, и что его предназначение на земле - уничтожить цветок и вместе с ним все зло мира...

Он срывает один цветок, быстро прячет на своей груди, и весь вечер умоляет других не подходить к нему.

Цветок, кажется ему, ядовит, и пусть уж лучше этот яд сначала перейдёт в его грудь, чем поразит кого-либо другого... Сам же он готов умереть, «как честный боец и как первый боец человечества, потому что до сих пор никто не осмеливался бороться разом со всем злом мира».

Утром фельдшер застаёт его чуть живым, так измучила героя борьба с ядовитыми выделениями красного цветка...

Через три дня он срывает второй цветок, несмотря на протесты сторожа, и снова прячет на груди, чувствуя при этом, как из цветка «длинными, похожими на змей ползучими потоками извивается зло».

Эта борьба ещё более обессиливает больного. Врач, видя критическое состояние пациента, тяжесть которого усугубляется непрекращающейся ходьбой, велит надеть на него смирительную рубаху и привязать к постели.

Больной сопротивляется - ведь ему надо сорвать последний цветок и уничтожить зло. Он пытается объяснить своим сторожам, какая опасность им всем угрожает, если они не отпустят его, - ведь только он один в целом мире может победить коварный цветок - сами они умрут от одного прикосновения к нему. Сторожа сочувствуют ему, но не обращают внимания на предупреждения больного.

Тогда он решает обмануть бдительность своих сторожей. Сделав вид, что успокоился, он дожидается ночи и тут проявляет чудеса ловкости и сообразительности. Он освобождается от смирительной рубахи и пут, отчаянным усилием сгибает железный прут оконной решётки, карабкается по каменной ограде. С оборванными ногтями и окровавленными руками он наконец добирается до последнего цветка.

Утром его находят мёртвым. Лицо спокойно, светло и исполнено горделивого счастья. В окоченевшей руке красный цветок, который борец со злом и уносит с собой в могилу.