Евгений Савойский — генералиссимус Австрийской армии. Величие полководца
Биография
Евгений Савойский (нем. Prinz Eugen von Savoyen, 18 октября 1663 - 21 апреля 1736) - полководец Священной Римской империи франко-итальянского происхождения, генералиссимус.
Начало карьеры и Великая Турецкая война
Евгений родился в Париже. Он был младшим сыном графа де Суассона и его жены Олимпии Манчини , племянницы кардинала Мазарини. Со стороны отца Евгений принадлежал к древнему роду герцогов Савойских, будучи правнуком савойского герцога Карла Эммануила I .
После изгнания матери из Франции в связи с делом о ядах 20-летний Евгений отправился на поля Великой Турецкой войны защищать осаждённую турками Вену, где под его началом сражался полк драгун. После этого Евгений Савойский принимал участие в освобождении Венгрии от турецких войск в 1684-1688 годах.
В 1690 году он был назначен командующим австрийскими войсками в Италии и соединился с герцогом савойским Виктором-Амадеем . Последний вопреки советам Евгения вступил с французами в бой при Стаффарде, был разбит, и только храбрость и распорядительность Евгения спасли союзные войска от окончательной гибели.
В 1691 году Евгений принудил маршала Катина снять осаду крепости Кони; в том же 1691 году с авангардом армии герцога Савойского вторгся в Дофинэ и овладел несколькими крепостями.
В 1697 году одержал блистательную победу над турками при Зенте, способствовавшую заключению в 1699 г. выгодного для Австрии Карловицкого мира.
Война за испанское наследство
Во время войны за испанское наследство в 1701 году, назначенный главнокомандующим в Италии, он совершил трудный переход через Тридентские Альпы и после побед при Капри и Киари занял Ломбардию до реки Олио. Кампанию 1702 года он начал внезапным нападением на Кремону, причём был взят в плен маршал Виллеруа ; затем весьма искусно оборонялся против превосходящих сил герцога Вандома .
Назначенный президентом гофкригсрата, Евгений принял ряд мер, спасших Австрию от величайшей опасности, в которую поставили её восстание венгров и успехи французов в Баварии.
В 1704 году вместе с герцогом Мальборо Евгений одержал победу при Гохштедте, которая привела к отпадению Баварии от союза с Людовиком XIV .
В 1705 году Евгений был послан в Испанию, где остановил успехи Вандома, а в 1706 году одержал победу под Турином, заставившую французов освободить Италию.
В 1707 году он вторгся в Прованс и осаждал Тулон, но безуспешно; в 1708 году вместе с Мальборо разбил Вандома при Ауденарде и взял Лилль, а в 1709 году нанес Виллару поражение при Мальплаке.
В 1712 году Евгений был разбит при Денене и в 1714 году подписал Раштадтский мир.
Кампания против турок. Поздние годы
В 1716 году он разбил турок при Петервардейне (ныне - Нови-Сад) и взял Темешвар, а в следующем году одержал решительную победу под Белградом. Эти победы нанесли сильный удар могуществу турок в Европе и привели к заключению Пожаревацкого мира.
До 1724 года он был штатгальтером в австрийских Нидерландах. Карл VI относился к Евгению не с таким доверием, как Леопольд I и Иосиф I ; враждебная ему партия при дворе усилилась, но всё же его влияние чувствовалось при решении всех важных государственных вопросов.
В 1726 году, принц Евгений , являвшийся одним из лидеров русофильской партии при венском дворе, заключил с Россией Венский союзный договор.
В роли главнокомандующего Евгений появился ещё раз в войне за польское наследство (1734-1735), но из-за болезни вскоре был отозван.
Черты характера
Отличительные черты принца Евгения как полководца - смелость и решительность, основанная на глубоком понимании противников и данной обстановки, неистощимость в изыскании средств для осуществления намеченных планов, хладнокровие в самые критические минуты и уменье привязать к себе сердца солдат.
Память
Памятник принцу Евгению на Площади Героев в Вене
Принцу Евгению установлен памятник в Вене (автор - Феркон) и в Будапеште (автор - Рона).
Имя принца носил дредноут австрийского флота типа «Вирибус Унитис».
В Великобритании времен Первой мировой войны именем принца Евгения был назван монитор «Prince Eugene».
В Третьем рейхе именем принца Евгения была названа 7-я добровольческая горная дивизия СС «Принц Ойген» и тяжёлый крейсер Кригсмарине, а также 33-й танковый полк 9-й танковой дивизии Вермахта, чьей эмблемой являлось символическое изображение всадника на коне.
В Италии именем Евгения Савойского был назван один из лёгких крейсеров типа «Дюка д’Аоста» («Эудженио ди Савойя») времён Второй мировой войны
.Сохранился ряд дворцов в стиле барокко, построенных по заказу Принца Евгения. Наиболее известным из них является расположенный в Вене дворец Бельведер. Наиболее крупным - расположенный в нескольких километрах от Братиславы (но на территории Австрии) летний дворец Шлоссхоф.
Его именем названы тропические деревья рода Eugenia, эфирное масло которого - источник пахучего вещества эвгенола.
Про храброго принца сложили песню, известную на нескольких языках, бывших в ходу в Австрийской империи, в том числе и на латыни. Песня посвящена победе над турками под Белградом 1717 г.
Биография принца Евгения Савойского
Принц Евгений Савойский (рожд. 18 октября 1663 г. - смерть 21 апреля 1736 г.) - выдающийся полководец Священной Римской империи, генералиссимус.
Евгений Савойский родился в Париже. Его отец принц Евгений Мориц Саксонский, находился на военной службе у французской короны. Но его родители в скором времени были изгнаны из Франции за участие в неудачном заговоре против короля Людовика XIV. Тот проявил великодушие к принцу-заговорщику, не подвергнув его с семьей обычным в таких случаях монаршим репрессиям.
Избрав себе военную карьеру, Евгений Савойский уехал из Парижа в Австрию. 1683 год — он поступил волонтером в австрийскую императорскую армию. В те времена Вена воевала с Оттоманской Портой и с охотой принимала в австрийскую армию любых волонтеров.
В первый раз молодой Евгений Савойский отличился в большом сражении с турками под стенами Вены, которую они осаждали с 14 июля 1683 г. Он нес службу в 70-тысячной армии христиан-европейцев под командованием короля Польши Яна Собеского III, пришедшего на помощь осажденной Вене. 12 сентября поблизости австрийской столицы произошло сражение со 158-тысячной турецкой армией, под командованием Кары-Мустафы-паши.
Король Польши первый атаковал позиции османов и после ожесточенного боя, продолжавшегося весь день, разгромил турок, понесших значительные потери. На поле брани пали шесть султанских генералов – пашей. Сам Кара-Мустафа-паша счастливо избежал плена, бежав из-под Вены в свои пределы. Австрийская столица была спасена.
После этого Евгений Савойский участвовал в освобождении Венгрии от турецких войск в 1684–1688 гг. В этой Австро-турецкой войне Евгений Савойский одержал свои первые победы.
Потом он принимал участие в войне Большого союза 1688–1697 гг. за Английское наследство. Но здесь полководца ожидало поражение, которое он понес 4 октября 1693 г. в сражении при Марсальи, где командовал объединенными силами австрийцев, испанцев и англичан. Тем днем союзники, которые имели перевес в силах, были атакованы французской армией под командованием маршала де Катина и после ожесточенного боя отступили за реку. В сражении только одни австрийцы потеряли убитыми около 6 000 солдат. Победители же потеряли намного меньше людей.
Но это поражение герцог Евгений Савойский полностью перечеркнул блестящей победой над турецкой армией под командованием великого визиря Ильяса Мехмеда при Зенте 11 сентября 1697 г. Принц во главе австрийских войск после 10-ти часового марша подошел к реке Зенте, в то время когда султанская кавалерия уже форсировала реку, а пехота переходила ее по мосту. Великий визирь в походе на Трансильванию был застигнут врасплох. В ходе этого продолжительного сражения турки потеряли (по различным сведениям) от 20 до 29 000 человек, австрийцы же – всего 500 человек.
Победа над турецкой армией при Зенте выдвинула Евгения Савойского в число лучших полководцев Европы. 1697 год — он становится генералиссимусом Австрии. Победа на берегах Зенты способствовала заключению выгодного для Вены Карловицкого мира.
Принц сражался с самыми различными противниками, был союзником или врагом большинства крупнейших европейских полководцев того времени. В этом отношении показательна годов.
1701 год, июль — австрийские войска под его командованием в сражении при Карпи в итальянской Ломбардии нанесли поражение французским войскам под командованием маршала де Катина. Так полководец отплатил маршалу за поражение при Марсальи. В том же году он одержал еще одну победу – при городе Кьяри. После 2-х часового сражения неприятель (в лице французов и испанцев), потеряв 3 000 человек, отступил, а австрийцы обошлись потерями в 117 человек.
В следующем году принц Савойский внезапно атаковал город Кремону с сильным французским гарнизоном. Защитники Кремоны не успели даже подать сигнал тревоги, и многие французские военачальники, в том числе и маршал Вильруа, оказались в плену. Часть гарнизона укрепилась в цитадели. Австрийцы не стали ее штурмовать, потому как получили известие о приближении больших сил неприятеля, спешивших на выручку гарнизону Кремоны, и отступили.
Война за Испанское наследство длилась долго – с 1701-го по 1714 год. 1704 год, 13 августа — Евгений Савойский в союзе с английскими войсками под командованием герцога Мальборо разбил у деревни Бленхейм франко-баварское войско под командованием маршалов Таллара и Марсена и курфюрста Баденского. У победителей было численное превосходство – 60 000 против 52 000. Вначале английская кавалерия решительным ударом рассекла надвое французскую линию. Потом в дело вступили австрийцы, успешно отразившие атаку французов и баварцев. После первых успехов Савойский и Мальборо перешли в наступление и разгромили правый фланг и центр неприятеля, который обратился в бегство или начал сдаваться в плен.
Австрийцы и англичане во время этого сражения потеряли 11 000 человек. Французская армия потеряла 40 000 человек, в том числе 16 000 попали в плен к победителям. Среди пленных оказался и маршал Таллар.
В той войне австрийская армия под командованием императорского полководца одержала еще одну большую победу – при Кассано в августе 1705 г.
Воюя на итальянской земле, принц Евгений Савойский одерживал большие победы над французскими войсками, нанеся им окончательное поражение при снятии осады с города Турина. За время осады туринский гарнизон австрийцев потерял половину своей численности – 5 000 человек, многие из которых умерли от болезней. Генералиссимус Савойский, руководивший в начале осады обороной города, смог своевременно собрать за его пределами войска и прийти на помощь. Французские войска под командованием генерала де Фелльяда были полностью разбиты.
Осада одного из крупнейших итальянских городов была снята 7 сентября 1706 г., после чего французская армия оставила эту страну. Ее поражение привело к окончательному захвату Северной Италии австрийской .
Война за Испанское наследство в том году получила на европейском континенте новое продолжение. В сражении при Рамийи англо-австрийская армия Мальборо и Савойского (около 62 000 человек при 120 орудиях) нанесла сокрушительное поражение примерно такой же по численности французской, имевшей 70 орудий, под командованием маршала Вильруа. Французы лишились в сражении трети своей армии убитыми, ранеными и пленными, а также 50 орудий.
1708 год — генералиссимус во главе войск Священной Римской империи осадил, подверг бомбардировке и в конце концов взял дотоле неприступную французскую крепость Лилль, построенную замечательным военным инженером-фортификатором де Вобаном. Еще одна большая победа пришла к полководцу Евгению Савойскому и его союзнику герцогу Мальборо 11 сентября 1709 г. в сражении при Мальплаке, где они командовали англо-австро-голландской армией (117 000 человек при 120 пушках). Им противостояла французская 90-тысячная армия с 60 орудиями во главе с маршалом Л. Вилларом. Он подошел к городу Монсу, который окружили союзники, с целью освобождения осажденного там гарнизона.
Герцог Мальборо
Сражение при Мальплаке отличалось большим кровопролитием: союзники потеряли до 30 000 человек, французы – 12 000 человек, но им все равно пришлось отступить от осажденного города.
1710 год — принц Савойский одержал еще одну победу. Во главе войск союзников он осадил город Дуэ. Его французский гарнизон упорно оборонялся, предпринимая многочисленные вылазки, но в конце июня после 2-х месячной осады был вынужден сдаться.
Но настоящим полководческим триумфом для полководца стала Австро-турецкая война 1716–1718 гг. Евгений Савойский снова был во главе австрийской императорской армии. В сражении при Петервардейне 10 августа 1716 г. он командовал войском гораздо меньшим, чем турецкий полководец Дарнад Али-паша. Тот, по разным сведениям, имел от 110 до 200 000 воинов. Но австрийская армия состояла, в основном, из ветеранов войны за Испанское наследство, опытных и закаленных в боях и походах бойцов.
В том сражении полководец предпринял свою знаменитую ночную атаку турецкой армии, хотя его войско было в 4 раза меньше неприятельского. Австрийцы столь решительно повели штыковой бой, что османы бежали. Турки потеряли 20 000 человек убитыми, 50 знамен и 250 пушек. Австрийцы в ходе ночной атаки потеряли около 3 000 человек.
В результате победы в сражении при Петервардейне Священная Римская империя приобрела новые территории. После этой битвы австрийские войска заняли город Белград, столицу Сербии, находившейся под османским владычеством.
В сражении под Белградом 40-тысячная армия Евгения Савойского сражалась почти со 180-тысячной армией великого визиря Ибрахим-паши. Австрийцы понесли потерь почти в три раза меньше, чем их противник, – всего около 5 500 человек убитыми и ранеными, и получили в качестве трофеев 166 орудий.
После поражений турецких войск при Петервардейне и под стенами Белграда султан Оттоманской Порты не решился продолжать войну. В скором времени стороны подписали мирный договор, выгодный Вене.
1703 год — принц Евгений Савойский являлся председателем Военного, затем Тайного совета при императоре, оказывая значительное влияние на внешнюю государственную политику. Он выступал за военный союз Австрии с Пруссией и Россией против Франции. Проводил политику германизации присоединенных к империи территорий, в первую очередь земель, населенных южными славянами.
В возрасте 70-ти лет полководцу довелось принимать участие еще в одной войне – за Польское наследство, которая стала для него последней. 1734 год, июль — австрийская армия под командованием императорского главнокомандующего в сражении при Куистелло нанесла поражение французской армии под командованием маршала герцога де Брольи. Принц снова, как и в былые годы, продемонстрировал свое полководческое искусство.
1736 год — прославленный полководец Евгений Савойский умер в Вене.
В мировую военную историю Евгений Савойский вошел как выдающийся стратег и тактик. Как первое (разумеется, после императора) лицо в военной иерархии Австрии, он провел целый ряд реформ в ее вооруженных силах, поднял их боеспособность.
Так, он отменил правило, по которому, командные должности покупались за деньги, и назначал армейских командиров, учитывая только их личные заслуги и качества. При этом аристократическое происхождение кандидатов на освободившиеся командные должности не бралось во внимание.
В австрийских владениях принц создал систему тыловых баз, где хранились большие запасы провианта, боеприпасов и прочего, необходимого войскам имущества. Теперь они в условиях военного времени не так сильно зависели от тыловых служб и армейского обоза.
Главнокомандующий императорской армии внес большой вклад в организацию военной разведки: в его армии за маневрированием неприятельских войск наблюдали специальные небольшие отряды кавалеристов и драгун. Их мобильность давала возможность заблаговременно упреждать вражеские нападения. При Евгении Савойском австрийская армейская разведка оказалась на голову выше любой неприятельской.
Сначала о записке аги. В актах, касающихся походов Евгения, содержится отчет, который принц писал Карлу (Походы принца Евгения Савойского. По полевым актам и другим аутентичным источникам, издано отделом военной истории императорско-королевского военного архива. Вена, 1876^1892, т. XIII, дополнение, с. 14, гл. 7, Вена, 11 апреля 1711 года):
«Наконец-то прибыл делегированный ко мне турецкий ага, 7 числа, после полудня, которому я 9-го давал аудиенцию и прилагаю Вашему королевскому величеству копию переданного мне письма».
А оригинал письма? Читатель, конечно же, ожидает, что найдет его в приложении к письму Евгения. Те, кто знаком с приложением исторических документов к «Imprimatur» и «Secretum», уже наверняка догадывается: письмо аги в актах отсутствует. Определенные операции всегда проводятся одним и тем же образом, идет ли речь только о том, чтобы прикрыть преступления папы, подделать завещание короля или заставить исчезнуть доказательства заговора против императора.
Что было написано в этом письме аги и почему Евгений посылал его Карлу? Вообще-то он должен был проинформировать об этом Иосифа I, конечно, если в нем не содержалось того, что не должен был узнать Иосиф, а Карл, напротив, был в курсе…
Интрига Атто Мелани. Аббат Мелани ловко устроил засаду с поддельным письмом Евгения Савойского. И он подошел к своей цели довольно близко. Действительно, как рассказывает сам аббат, подложное письмо, приписывавшее Евгению план предательства Австрии, было передано испанскому королю Филиппу V, а от него Людовику XIV через его министра Торси. Министр помешал распространению письма, на что Атто и жалуется трубочисту. Только в мае 1711 года (то есть спустя месяц после событий, о которых рассказывает трубочист) Евгений, как раз по прибытии в Турне во Фландрии, узнал о письме, однако ему удалось доказать свою невиновность. Прочесть обо всей этой истории можно в корреспонденции Евгения, которая находится в Государственном архиве в Вене. Также она передается в актах походов Евгения, а именно в письме, в котором граф Бергейк сообщает Евгению о том, что Филипп V поручил ему спросить у Савойского, подлинно ли то предательское письмо (если да, то может ли он вести переговоры с Евгением (Государственный архив, военные акты 262, 22.3.1711; военные акты 263, 3.5.1711)); в возмущенном ответе Евгения (Государственный архив, Большая корреспонденция 93 а, 18.5.1711); в своих письмах королеве-матери и регентше Элеоноре Магдалене Терезе, а также Карлу (Походы принца Евгения XIII, дополнение, с. 32–33, 13.И 17.5.1711), а кроме того, в письме к Синцендорфу (Государственный архив, Большая корреспонденция, 73 а, 18.5.1711). Во всех этих письмах Евгений выражает свое недоумение и прилагает копию письма Бергейка. В ответах регентша, Карл и Синцендорф подтверждают, что он не имеет с этим делом ничего общего (Государственный архив, Большая корреспонденция, 90 б, 3.6.1711; 31.7.1711; Большая корреспонденция, 145. 21.5.1711).
Проведенный Атто анализ отношений между Евгением, Иосифом и Карлом на удивление точно отображает исторические реалии. К примеру, правдой является то, что Евгений, как утверждает Атто, при дворе Карла мог иметь больше влияния, чем при правлении несчастного Иосифа. Евгению действительно удалось убедить Карла в том, чтобы продолжать войну за испанское наследство в одиночку, в то время как союзники уже подписали мир с Францией. Позднее Евгений, который никогда не мог насытиться войной, отправился на фронт сражаться с турками.
Однако в первую очередь зависть Евгения по отношению к Иосифу, о которой рассказывает Атто Мелани, имеет множество доказательств. Историческим фактом является то, что в 1702 году Евгений был исключен из битвы при Ландау, чтобы освободить пространство для Иосифа, как сообщает Отто Клопп (Падение дома Стюартов. Т. И. Вена, 1885, с. 196). Кроме того, верно и то, что Иосиф не позволял Евгению сражаться в Испании против французов, хотя Евгений питал обоснованные надежды на то, что сможет совершить там великие деяния (там же, т. XXIV, с. 2 и далее).
Также и рассуждения Атто Мелани относительно личности Евгения Савойского совпадают с историческими источниками. Впрочем, нельзя удивляться тому, что официальная история уделяет так мало внимания темным сторонам жизни великих полководцев. В потоке книг и сочинений (до сих пор их насчитывалось 1800), которые славили Евгения на протяжении последних трех столетий, нет ни малейшего указания на личную жизнь знаменитого полководца. Тому есть одна очень простая причина: после Евгения не осталось ни одного личного письма. Его корреспонденция касается исключительно войны, дипломатии и политики. Даже в архивах известных современников, которые переписывались с ним, нельзя обнаружить ни следа личных сообщений. Кажется, что личной, интимной стороны жизни Евгения просто не существовало. Нам осталось только железное лицо солдата, дипломата и государственного деятеля. Практически нечеловеческий образ героя, не оставляющий ни капли места для чувств, слабостей или же сомнений.
Женщины? Похоже, этот воинственный монолит никогда не прикасался ни к одной из них. Евгений, который был одним из самых богатых и уважаемых людей своего времени, никогда не был женат. Хотя некоторых женщин связывают с ним, в первую очередь графиню Элеонору Баттьяни, которая считалась его «официальной любовницей» с 1715 года, однако то, что осталось из ее переписки с Евгением, не дает ни малейших намеков на интимную связь. Быть может, женский пол был скорее нужен Евгению, чем приятен: похоже, существуют документальные подтверждения тому, что он, как пишет трубочист в декабре 1720 года, поселил графиню Пальфи, возлюбленную Иосифа, на Химмельпфортгассе (то есть неподалеку от своего собственного дворца) для того, чтобы иметь возможность контролировать ее (см.: Макс Браубах. Принц Евгений Савойский. Вена, 1964, т. 3, с. 21 и далее).
При этом точно известно, что детство и юность Евгения, проходившие во Франции, протекали неупорядоченно, его воспитанием занимались мало, более того, он рос практически без надзора. Английский историк Николас Хендерсон пишет: «Точно известно, что в ранней юности Евгения были темные стороны. Он общался с небольшой группой женоподобных мужчин, к которой принадлежали такие опустившиеся субъекты, как молодой аббат де Шуаси. Он всегда ходил в женской одежде и время от времени надевал экстравагантные серьги и парики для пожилых женщин» (Н. Хендерсон. Принц Евгений Савойский. Лондон, 1964, с. 21). Из писем невестки Людовика XIV, Лизелотты Пфальцской, графини Орлеанской, следует, что гомосексуальные приключения Евгения, о которых говорит аббат Мелани, соответствуют этому времени. Лизелотта лично знала Евгения, когда он еще жил в Париже. Ее тетка, курфюрстша София Ганноверская, рассказывала ей, что у Евгения были прозвища вроде Симона или Мадам Л"Ансьен; что молодой Савойский по отношению к ровесникам «действовал как дама»; что во время его эротических похождений его сопровождал принц Туреннский; что обоих звали «всеобщими шлюхами»; что Евгений никогда не увивался за дамами, поскольку молодые пажи «были ему милее»; что церковная карьера, которую он начал, оказалась для него закрыта из-за его «испорченности» и что, вероятно, он забудет в Германии «искусство», которому выучился в Париже.
Хотя объемный труд о жизни и деяниях великого полководца насчитывает пять томов, Макс Браубах, самый важный из библиографов Евгения, отводит мало места письмам Лизелотты. Другой историк, Гельмут Олер, приводит щекотливые выражения из этих писем, основывая их, впрочем, исключительно на личной неприязни Лизелотты к Евгению: в период написания писем (1708–1710) итальянский полководец противился миру между европейскими державами и Францией, миру, которого Лизелотта – в силу драматической ситуации, в которой находился Людовик XIV, – желала всей душой. На самом деле все было немного иначе: Лизелотта даже спустя годы после окончания войны недвусмысленно выражается относительно гомосексуальности Евгения.
В принципе неудивительно, что в случае Евгения Савойского перевешивает славное описание его деяний. В биографии полководца не должно быть изъянов, и меньше всего – в сексуальной части его жизни. Фигура образцового генерала, сформированная по принципу идеала, пользовалась большой популярностью во времена нацизма, к примеру, в написанной Виктором Библем биографии Евгения «Принц Евгений. Жизнь героя» (Вена/Лейпциг, 1941), которую он посвятил «вооруженным силам Великой Германской империи».
Первое из писем, в которых Лизелотта говорит о гомосексуальности Евгения, напечатано Вильгельмом Людвигом Холландом (отв. ред.) в «Письмах герцогини Елизаветты Шарлотты Орлеанской» (Штутгарт, 1867), находятся в Библиотеке Литературного объединения в Штутгарте, т. CXLIV, с. 316:
«Мадам Луизе, графине Пфальцской – Франкфурт
[…] Принца Евгения я не знала в его безобразии, потому что когда он был здесь, у него был короткий вздернутый нос, а награвюрах ему делают длинный острый нос; нос был настолько поднят, что рот у него всегда был открыт, и было полностью видно два больших передних зуба. Я очень хорошо знаю его, он часто докучал мне еще ребенком; потом решили, что он должен стать духовником, он был одет как аббат. Однако я всегда уверяла его, что он не задержится там, и так и случилось. Когда он покончил с духовной карьерой, молодые люди стали называть его только Симона или Мадам Лансьен; поскольку он часто притворялся и вел себя по отношению к молодым людям как дама. На это Вы, дорогая Луиза, наверняка скажете, что я очень хорошо знаю принца Евгения; я знала всю его семью, господина отца, госпожу матушку, братьев, сестер, дядьев и теток, то есть довольно многих, но длинного острого носа он не мог заработать никак».
Другой отрывок (письмо Лизелотты от 9 июня 1708 года к тетке) цитирует Гельмут Олер (Принц Евгений в приговоре Европы. Мюнхен, 1944, с. 108):
«Принц Евгений слишком умен, чтобы не обожать Э. Л. В то время как Э. Л. хочет знать истинную причину того, почему принца Евгения называют мад. Симона и мад. Лансьен, а также принца де Туренна, это было потому, что эти двое были общими шлюхами всего двора и все делали вид, что этих двоих использовали, и для этого в любое время давали всем и каждому, и вели они себя как дамы; быть может, принц Евгений забудет в Германии это искусство».
Из другого письма от 1710 года (там же, с. 109):
«Он не утруждает себя дамами, парочка прелестных пажей ему милее».
Из письма от 1712 года (там же):
«Если храбрость и разум превращают в героя, то принц Евгений наверняка герой, но если нужны добродетели, то этого ему, пожалуй, не хватает. Так как он был Мадам Симона и Мадам Лансьен, то его считают в некотором роде шлюхой, [он] и тогда хотел только 2000 талеров, в которых ему было отказано из-за его отвратительных похождений; поэтому он отправился к императорскому двору, где ему повезло».
Другая информация, которую дает Атто по поводу гомосексуальности при дворе французского короля, вся подтверждается и все можно проверить у Дитера Годара (Le go^ut de Monsieur – L"homosexualit"e masculine au XVII si`ecle (Вкус к мужчинам – мужская гомосексуальность в XVII веке). Париж, 2002) и у Клода Пастера (Le beau vice, ou les homosexuels `a la cour de France (Прекрасный порок, или Гомосексуальность при французском дворе). Париж, 1999).
Описания дворца Евгения на Химмельпфортгассе, где находилась бывшая резиденция принца, а сегодня – Министерство финансов, во всех частях являются подлинными, включая размещение запланированной библиотеки на втором этаже. В этих комнатах находилась самая обширная библиотека принца, которая затем была включена в Императорскую библиотеку, а позднее – в Венскую национальную библиотеку.
Описания осад Ландау под руководством Иосифа достоверны во всех подробностях, включая историю о монетах, которую французский комендант крепости Мелак приказал отлить из своей посуды (см.: Г. Хейзер. Осады Ландау. 2 тома, 1894–1896).
Процессия, которая заставляет ехать Пеничека в объезд во второй половине четвертого дня, действительно существовала. В уже упоминавшемся томе о смерти Иосифа I (Подробное описание, с. 6) находится список орденов и братств, которые принимали участие в сорокачасовой молитве: 12 апреля вскоре после 16 часов отцы-ораторианцы, Братство непорочного зачатия и Цех ножовщиков действительно устремились к собору Святого Стефана, поскольку между 16 и 17 часами наступила их очередь вступать в молитву.
Имя императорского протомедика фон Гертода подтверждает уже цитированный выше труд «Подробное описание», который в деталях сообщает о смерти Иосифа и длительной траурной церемонии.
Отделка гроба полностью совпадаете описанием в «Apparatus funebris quem JOSEPHI I. Gloriosum. Memoriae…» (Погребальная церемония памяти Иосифа Первого Победоносного. Вена, 1711).
Аббат Мелани с полным правом утверждает, что иезуиты принадлежали к числу врагов Иосифа I. Известие об изгнании иезуита Видемана молодым императором, на которое трубочист натыкается во время чтения трудов об Иосифе, соответствует фактам (см.: Эдуард Винтер. Эпоха раннего Просвещения. Восточный Берлин, 1966, с. 177). Ни один из хвалебных газетных гимнов, которые рассказчик приводит как цитаты, не является выдумкой: читатели, которые разбираются в истории периодических изданий, к примеру, узнали известный альманах «Энглишер Варзагер», тот календарь, в котором трубочист обнаруживает мрачное пророчество на 1711 год.
И восходы солнца необычайного, кроваво-красного цвета – тоже не выдумка: об этом сообщает граф Зигмунд Фридрих Кевенфюллер-Метч, и его свидетельство повторяется в дневнике князя Иоганна Иосифа Кевенфюллер-Метча (Во времена Марии Терезии. Дневник 1742–1776 годы. Вена/Лейпциг, 1907, с. 71):
«Этот «прискорбный смертельный случай» предсказывает не только английский предсказатель в своем календаре, но и само солнце прогнозировало его своими временами наблюдаемыми красными или кровавыми восходами».
Странный феномен, который, быть может, случайно напоминает событие в 1936 году и появляется в начале фильма Никиты Михалкова «Утомленные солнцем».
По рассказам трубочиста, «Энглишер Варзагер» в буквальном смысле слова вырывали из рук торговцев, после того как он верно предсказал смерть Иосифа. Судя по сохранившимся на сегодняшний день экземплярам, он вплоть до конца XVIII века был распространен больше любого другого альманаха.
- Вена , Буда , Мохач , Белград , Зента
- Стаффарда , Марсалья
- Карпи , Кьяри , Гохштедт , Турин , Тулон , Ауденарде , Лилль , Мальплак , Денен
- Петроварадин , Белград
Начало карьеры и Великая Турецкая война
После изгнания матери из Франции в связи с делом о ядах 20-летний Евгений отправился на поля Великой Турецкой войны защищать осаждённую турками Вену , где под его началом сражался полк драгун . После этого Евгений Савойский принимал участие в освобождении Венгрии от турецких войск в 1684-1688 годах.
Война за испанское наследство
Назначенный президентом гофкригсрата, Евгений принял ряд мер, спасших Австрию от величайшей опасности, в которую поставили её восстание венгров и успехи французов в Баварии .
Кампания против турок. Поздние годы
В роли главнокомандующего Евгений появился ещё раз в войне за польское наследство ( -1735), но из-за болезни вскоре был отозван.
Черты характера
Отличительные черты принца Евгения как полководца - смелость и решительность, основанная на глубоком понимании противников и данной обстановки, неистощимость в изыскании средств для осуществления намеченных планов, хладнокровие в самые критические минуты и уменье привязать к себе сердца солдат и поддерживать боевой дух.
Евгений Савойский никогда не был женат и не оставил потомства. Современники приписывали ему гомосексуальные наклонности .
Память
Принцу Евгению установлен памятник в Вене (автор - Фернкорн) и в Будапеште (автор - Рона).
Сохранился ряд дворцов в стиле барокко, построенных по заказу Принца Евгения. Наиболее известным из них является расположенный в Вене дворец Бельведер . Наиболее крупным - расположенный в нескольких километрах от Братиславы (но на территории Австрии) летний дворец Шлоссхоф.
В честь его имени назван род тропических деревьев Eugenia , эфирное масло которого - источник пахучего антисептического вещества эвгенола , широко применяемого в медицине и парфюмерии.
Про храброго принца сложили песню, известную на нескольких языках, бывших в ходу в Австрийской империи, в том числе и на латыни - Prinz Eugenius, der edle Ritter (Принц Евгений, благородный рыцарь). Песня посвящена победе над турками под Белградом 1717 года .
Напишите отзыв о статье "Евгений Савойский"
Примечания
Литература
- Feldzüge des Prinzen Eugen von Savoyen. - Wien: Verlag des K.K. Generalstabes, 1876-1892. - Т. 1-20.
- Arneth A. R. Prinz Eugen von Savoyen. - Wien, 1864.
- Evola J. // La Stampa. - 1943. - № XXI . (итал.)
- Kausler F. G. F. Das Leben des Prinzen Eugen von Savoyen. - Freib., 1838-39.
- Köster M. Russische Truppen für Prinz Eugen. - Wien: Österr.Bundesverlag, 1986.
- Голицын Н. С. . - СПб. : Тип. Товарищества «Общественная польза», 1875. - Т. 2.
- Ивонин Ю. Е. . // Вестник Удмуртского университета. 2010. Вып. 1. С. 24-32.
- Нелипович С. Г. Союз двуглавых орлов. Русско-австрийский военный альянс второй четверти XVIII в.. - М .: Объединенная редакция МВД России, Квадрига, 2010. - ISBN 987-5-91791-045-1.
См. также
Ссылки
Отрывок, характеризующий Евгений Савойский
Всё в нем самом и вокруг него представлялось ему запутанным, бессмысленным и отвратительным. Но в этом самом отвращении ко всему окружающему Пьер находил своего рода раздражающее наслаждение.– Осмелюсь просить ваше сиятельство потесниться крошечку, вот для них, – сказал смотритель, входя в комнату и вводя за собой другого, остановленного за недостатком лошадей проезжающего. Проезжающий был приземистый, ширококостый, желтый, морщинистый старик с седыми нависшими бровями над блестящими, неопределенного сероватого цвета, глазами.
Пьер снял ноги со стола, встал и перелег на приготовленную для него кровать, изредка поглядывая на вошедшего, который с угрюмо усталым видом, не глядя на Пьера, тяжело раздевался с помощью слуги. Оставшись в заношенном крытом нанкой тулупчике и в валеных сапогах на худых костлявых ногах, проезжий сел на диван, прислонив к спинке свою очень большую и широкую в висках, коротко обстриженную голову и взглянул на Безухого. Строгое, умное и проницательное выражение этого взгляда поразило Пьера. Ему захотелось заговорить с проезжающим, но когда он собрался обратиться к нему с вопросом о дороге, проезжающий уже закрыл глаза и сложив сморщенные старые руки, на пальце одной из которых был большой чугунный перстень с изображением Адамовой головы, неподвижно сидел, или отдыхая, или о чем то глубокомысленно и спокойно размышляя, как показалось Пьеру. Слуга проезжающего был весь покрытый морщинами, тоже желтый старичек, без усов и бороды, которые видимо не были сбриты, а никогда и не росли у него. Поворотливый старичек слуга разбирал погребец, приготовлял чайный стол, и принес кипящий самовар. Когда всё было готово, проезжающий открыл глаза, придвинулся к столу и налив себе один стакан чаю, налил другой безбородому старичку и подал ему. Пьер начинал чувствовать беспокойство и необходимость, и даже неизбежность вступления в разговор с этим проезжающим.
Слуга принес назад свой пустой, перевернутый стакан с недокусанным кусочком сахара и спросил, не нужно ли чего.
– Ничего. Подай книгу, – сказал проезжающий. Слуга подал книгу, которая показалась Пьеру духовною, и проезжающий углубился в чтение. Пьер смотрел на него. Вдруг проезжающий отложил книгу, заложив закрыл ее и, опять закрыв глаза и облокотившись на спинку, сел в свое прежнее положение. Пьер смотрел на него и не успел отвернуться, как старик открыл глаза и уставил свой твердый и строгий взгляд прямо в лицо Пьеру.
Пьер чувствовал себя смущенным и хотел отклониться от этого взгляда, но блестящие, старческие глаза неотразимо притягивали его к себе.
– Имею удовольствие говорить с графом Безухим, ежели я не ошибаюсь, – сказал проезжающий неторопливо и громко. Пьер молча, вопросительно смотрел через очки на своего собеседника.
– Я слышал про вас, – продолжал проезжающий, – и про постигшее вас, государь мой, несчастье. – Он как бы подчеркнул последнее слово, как будто он сказал: «да, несчастье, как вы ни называйте, я знаю, что то, что случилось с вами в Москве, было несчастье». – Весьма сожалею о том, государь мой.
Пьер покраснел и, поспешно спустив ноги с постели, нагнулся к старику, неестественно и робко улыбаясь.
– Я не из любопытства упомянул вам об этом, государь мой, но по более важным причинам. – Он помолчал, не выпуская Пьера из своего взгляда, и подвинулся на диване, приглашая этим жестом Пьера сесть подле себя. Пьеру неприятно было вступать в разговор с этим стариком, но он, невольно покоряясь ему, подошел и сел подле него.
– Вы несчастливы, государь мой, – продолжал он. – Вы молоды, я стар. Я бы желал по мере моих сил помочь вам.
– Ах, да, – с неестественной улыбкой сказал Пьер. – Очень вам благодарен… Вы откуда изволите проезжать? – Лицо проезжающего было не ласково, даже холодно и строго, но несмотря на то, и речь и лицо нового знакомца неотразимо привлекательно действовали на Пьера.
– Но если по каким либо причинам вам неприятен разговор со мною, – сказал старик, – то вы так и скажите, государь мой. – И он вдруг улыбнулся неожиданно, отечески нежной улыбкой.
– Ах нет, совсем нет, напротив, я очень рад познакомиться с вами, – сказал Пьер, и, взглянув еще раз на руки нового знакомца, ближе рассмотрел перстень. Он увидал на нем Адамову голову, знак масонства.
– Позвольте мне спросить, – сказал он. – Вы масон?
– Да, я принадлежу к братству свободных каменьщиков, сказал проезжий, все глубже и глубже вглядываясь в глаза Пьеру. – И от себя и от их имени протягиваю вам братскую руку.
– Я боюсь, – сказал Пьер, улыбаясь и колеблясь между доверием, внушаемым ему личностью масона, и привычкой насмешки над верованиями масонов, – я боюсь, что я очень далек от пониманья, как это сказать, я боюсь, что мой образ мыслей насчет всего мироздания так противоположен вашему, что мы не поймем друг друга.
– Мне известен ваш образ мыслей, – сказал масон, – и тот ваш образ мыслей, о котором вы говорите, и который вам кажется произведением вашего мысленного труда, есть образ мыслей большинства людей, есть однообразный плод гордости, лени и невежества. Извините меня, государь мой, ежели бы я не знал его, я бы не заговорил с вами. Ваш образ мыслей есть печальное заблуждение.
– Точно так же, как я могу предполагать, что и вы находитесь в заблуждении, – сказал Пьер, слабо улыбаясь.
– Я никогда не посмею сказать, что я знаю истину, – сказал масон, всё более и более поражая Пьера своею определенностью и твердостью речи. – Никто один не может достигнуть до истины; только камень за камнем, с участием всех, миллионами поколений, от праотца Адама и до нашего времени, воздвигается тот храм, который должен быть достойным жилищем Великого Бога, – сказал масон и закрыл глаза.
– Я должен вам сказать, я не верю, не… верю в Бога, – с сожалением и усилием сказал Пьер, чувствуя необходимость высказать всю правду.
Масон внимательно посмотрел на Пьера и улыбнулся, как улыбнулся бы богач, державший в руках миллионы, бедняку, который бы сказал ему, что нет у него, у бедняка, пяти рублей, могущих сделать его счастие.
– Да, вы не знаете Его, государь мой, – сказал масон. – Вы не можете знать Его. Вы не знаете Его, оттого вы и несчастны.
– Да, да, я несчастен, подтвердил Пьер; – но что ж мне делать?
– Вы не знаете Его, государь мой, и оттого вы очень несчастны. Вы не знаете Его, а Он здесь, Он во мне. Он в моих словах, Он в тебе, и даже в тех кощунствующих речах, которые ты произнес сейчас! – строгим дрожащим голосом сказал масон.
Он помолчал и вздохнул, видимо стараясь успокоиться.
– Ежели бы Его не было, – сказал он тихо, – мы бы с вами не говорили о Нем, государь мой. О чем, о ком мы говорили? Кого ты отрицал? – вдруг сказал он с восторженной строгостью и властью в голосе. – Кто Его выдумал, ежели Его нет? Почему явилось в тебе предположение, что есть такое непонятное существо? Почему ты и весь мир предположили существование такого непостижимого существа, существа всемогущего, вечного и бесконечного во всех своих свойствах?… – Он остановился и долго молчал.
Пьер не мог и не хотел прерывать этого молчания.
– Он есть, но понять Его трудно, – заговорил опять масон, глядя не на лицо Пьера, а перед собою, своими старческими руками, которые от внутреннего волнения не могли оставаться спокойными, перебирая листы книги. – Ежели бы это был человек, в существовании которого ты бы сомневался, я бы привел к тебе этого человека, взял бы его за руку и показал тебе. Но как я, ничтожный смертный, покажу всё всемогущество, всю вечность, всю благость Его тому, кто слеп, или тому, кто закрывает глаза, чтобы не видать, не понимать Его, и не увидать, и не понять всю свою мерзость и порочность? – Он помолчал. – Кто ты? Что ты? Ты мечтаешь о себе, что ты мудрец, потому что ты мог произнести эти кощунственные слова, – сказал он с мрачной и презрительной усмешкой, – а ты глупее и безумнее малого ребенка, который бы, играя частями искусно сделанных часов, осмелился бы говорить, что, потому что он не понимает назначения этих часов, он и не верит в мастера, который их сделал. Познать Его трудно… Мы веками, от праотца Адама и до наших дней, работаем для этого познания и на бесконечность далеки от достижения нашей цели; но в непонимании Его мы видим только нашу слабость и Его величие… – Пьер, с замиранием сердца, блестящими глазами глядя в лицо масона, слушал его, не перебивал, не спрашивал его, а всей душой верил тому, что говорил ему этот чужой человек. Верил ли он тем разумным доводам, которые были в речи масона, или верил, как верят дети интонациям, убежденности и сердечности, которые были в речи масона, дрожанию голоса, которое иногда почти прерывало масона, или этим блестящим, старческим глазам, состарившимся на том же убеждении, или тому спокойствию, твердости и знанию своего назначения, которые светились из всего существа масона, и которые особенно сильно поражали его в сравнении с своей опущенностью и безнадежностью; – но он всей душой желал верить, и верил, и испытывал радостное чувство успокоения, обновления и возвращения к жизни.
– Он не постигается умом, а постигается жизнью, – сказал масон.
– Я не понимаю, – сказал Пьер, со страхом чувствуя поднимающееся в себе сомнение. Он боялся неясности и слабости доводов своего собеседника, он боялся не верить ему. – Я не понимаю, – сказал он, – каким образом ум человеческий не может постигнуть того знания, о котором вы говорите.
Масон улыбнулся своей кроткой, отеческой улыбкой.
– Высшая мудрость и истина есть как бы чистейшая влага, которую мы хотим воспринять в себя, – сказал он. – Могу ли я в нечистый сосуд воспринять эту чистую влагу и судить о чистоте ее? Только внутренним очищением самого себя я могу до известной чистоты довести воспринимаемую влагу.
– Да, да, это так! – радостно сказал Пьер.
– Высшая мудрость основана не на одном разуме, не на тех светских науках физики, истории, химии и т. д., на которые распадается знание умственное. Высшая мудрость одна. Высшая мудрость имеет одну науку – науку всего, науку объясняющую всё мироздание и занимаемое в нем место человека. Для того чтобы вместить в себя эту науку, необходимо очистить и обновить своего внутреннего человека, и потому прежде, чем знать, нужно верить и совершенствоваться. И для достижения этих целей в душе нашей вложен свет Божий, называемый совестью.
– Да, да, – подтверждал Пьер.
– Погляди духовными глазами на своего внутреннего человека и спроси у самого себя, доволен ли ты собой. Чего ты достиг, руководясь одним умом? Что ты такое? Вы молоды, вы богаты, вы умны, образованы, государь мой. Что вы сделали из всех этих благ, данных вам? Довольны ли вы собой и своей жизнью?
Уже в первой своей битве, снятии осады с Вены в 1683 году, принц продемонстрировал такие выдающиеся способности, что император Леопольд Первый немедленно дал ему в командование драгунский полк. Но это было только начало его блистательной карьеры, которая пришла к своему логическому завершению, когда Евгению было 29 лет. Именно в этом возрасте он стал фельдмаршалом. Даже для того века легких и быстрых карьер это было невероятное достижение. На счету нашего героя – 24 битвы, семь из которых повлияли на ход мировой истории.
11 сентября 1697 года на берегу реки Тисы, у деревушки Зента (сейчас это Сента в бывшей Югославии), состоялась грандиозная битва между войсками австрийского императора и турками под командованием султана Мустафы Второго, которая стала поворотным моментом в борьбе австрийцев с турецкой агрессией. Ровно 12-ю годами позже, 11 сентября 1709 года, на другом конце Европы, в тогдашних Нидерландах, у деревушки Мальплак состоялась другая битва, на этот раз между англо-голландско-австрийской коалицией и французами. Воевали за т.н. Испанское наследство – земли, когда-то принадлежавшие Испании и оставшиеся бесхозными после смерти императора Карла Второго. В обеих этих битвах не последнюю роль играл один из самых блистательных полководцев того времени, принц Евгений Савойский.
Он был младшим сыном графа де Суассона и его жены Олимпии Манчини, племянницы злого гения Франции кардинала Мазарини. Со стороны отца наш герой принадлежал к древнему роду герцогов Савойских, которые впоследствии стали королями Сардинии и Сицилии, и чуть ли не всей Италии. А со стороны матери чего только не было намешано в крови Евгения – там был не только один из древнейших римских патрицианских родов, но и какие-то шляпники и даже слуги. Впрочем, по Парижу тех времен ходили упорные слухи, что Евгений Савойский никто иной, как сын самого короля-Солнце Людовика Четырнадцатого. Мол, юный король в свое время завел интрижку с Олимпией Манчини, и вот результат. Справедливости ради надо сказать, что сам Людовик всегда гневно отрицал все подобные инсинуации, а, видимо, чтобы окончательно доказать подданным, что он не имеет к рождению Евгения никакого отношения, записал бедного парня в немилость. Дошло до того, что жизнь нашего героя в Париже стала просто невыносима, и он отправился искать себе счастья за границу.
Нашел он его в Австрии, которая в те времена была активно занята отвоевыванием своей территории у турок. Вот где пригодились недюжинные полководческие таланты принца Евгения Савойского! Кто знает, если бы не он, может Австрия до сих пор была бы турецкой. Уже в первой своей битве, снятии осады с Вены в 1683 году, принц продемонстрировал такие выдающиеся способности, что император Леопольд Первый немедленно дал ему в командование драгунский полк. Но это было только начало его блистательной карьеры, которая пришла к своему логическому завершению, когда Евгению было 29 лет. Именно в этом возрасте он стал фельдмаршалом. Даже для того века легких и быстрых карьер это было невероятное достижение. На счету нашего героя – 24 битвы, семь из которых повлияли на ход мировой истории. Зента и Мальплак – лишь два из этих эпизодов. Куда более знаменита Белградская битва. Этот город Евгений Савойский тоже освобождал от турок. Сражение, вошедшее во все учебники по военной тактике, совсем не предполагало быть таким, каким оно оказалось. Позиция австрийцев была очень слаба, по численности они уступал туркам один к четырем, и никто не сомневался в полном разгроме армии принца Савойского. Кроме него самого. Битва началась ранним утром, в сильный туман. И в тот момент, когда турки уже начали одерживать верх, на них, как гром среди ясного неба, из тумана выскочил полк, сидевший в засаде. Такого разгрома армия султана не знала давно.
Кроме войны принц Савойский любил еще и пошутить. Примером его своеобразного чувства юмора стала битва при Филиппсбурге в Германии. Он вообще любил пошутить на темы, к которым обычно относятся серьезно. Относительно Филиппсбурга он предложил, ни много ни мало, повернуть вспять Рейн, на котором стоял город, чтобы залить водой вражеский лагерь. Подчиненные уже бросились было исполнять, когда Евгений сказал, что это была шутка. Другой конек принца Евгения Савойского – книги. После его смерти в его дворце в Вене остались десятки тысяч томов самого разного содержания – от легкого чтива тех времен до серьезных философских произведений. Впоследствии эти книги составили основу Австрийской Национальной библиотеки. Евгений Савойский, по всей видимости, был бы этому очень рад, мол, хоть кому-то пригодились мои книги. Дело в том, что ни один из томов, хранившихся в его личной библиотеке, не был не только прочитан, но даже раскрыт. В те времена страницы книг перед прочтением необходимо было разрезать. Так вот, Евгений Савойский, по всей видимости, не знал, как держать в руках нож для резки бумаги. Ну, не читатель…