ГЛАВА 22. Прибытие в Капернаум. Спор Апостолов о том, кто из них больше. Наставление им о смирении. Речь о соблазнах. Разные наставления Апостолам. Притча о немилосердном должнике. Уплата подати на храм Прибытие в КапернаумВыше было уже сказано, что, после проповеди о хлебе

ГЛАВА 27. Обличение фарисеев и законников на обеде у фарисея. Наставления ученикам. Беседа о любостяжании. Притча о богаче. Притчи о рабах, ожидающих возвращения господина своего, и о благоразумном домоправителе. Речь Иисуса по поводу известия о казни Пилатом галилеян.

ГЛАВА 29. Исцеление страдавшего водяной болезнью. Притча о званных. Речь о малом числе спасающихся. Притча о богаче и нищем Лазаре Иисус на обеде у фарисеяВо время пребывания Иисуса в Перее случилось Ему в субботу придти в дом одного из начальников фарисейских вкусить

ГЛАВА 31. Притчи о заблудшей овце и о потерянной драхме. Притча о блудном сыне. Притча о неверном управителе Ропот фарисеев и книжников на Иисуса за общение Его с грешникамиКуда бы Иисус ни пришел, всюду к Нему собирались несметные толпы народа. В толпе всегда были фарисеи и

Глава 32. Последнее путешествие Иисуса в Иерусалим. Исцеление десяти прокаженных. Притча о судье неправедной. Притча о фарисее и мытаре. Беседа с богатым юношей и учениками о богатстве. Притча о работниках в винограднике Служение Иисуса приходило к концу. Ему надлежало

ГЛАВА 36. Беседы в храме. Притча о двух сыновьях. Притча о злых виноградарях. Речь о камне, отвергнутом строителями. Притча о брачном пире. Ответ Иисуса фарисеям о подати кесарю. Ответ саддукеям о воскресении. Ответ законнику о наибольшей заповеди. Речь о Христе: чей Он Сын?

ГЛАВА 40. Наставление Апостолам по пути в Гефсиманию. Притча о виноградной лозе. Молитва Иисуса. Наставление апостолам по пути в Гефсиманию. Притча о виноградной лозе Выйдя из дома, в котором происходила Тайная Вечеря, Иисус продолжал Свою прощальную беседу с Апостолами.

Притча о должнике Как-то раз, когда Иисус был в окружении учеников, Петр спросил у него: «Если кто-то согрешит против меня, то сколько раз должен я прощать ему. До семи ли раз?» Иисус же ответил Петру: «Не до семи, а до семидесяти семи и больше раз». И рассказал апостолам такую

Мф., 77 зач., 18, 23–35

Сказал Господь притчу сию: посему Царство Небесное подобно царю, который захотел сосчитаться с рабами своими; когда начал он считаться, приведен был к нему некто, который должен был ему десять тысяч талантов; а как он не имел, чем заплатить, то государь его приказал продать его, и жену его, и детей, и все, что он имел, и заплатить; тогда раб тот пал, и, кланяясь ему, говорил: государь! потерпи на мне, и все тебе заплачу. Государь, умилосердившись над рабом тем, отпустил его и долг простил ему.

Раб же тот, выйдя, нашел одного из товарищей своих, который должен был ему сто динариев, и, схватив его, душил, говоря: отдай мне, что должен. Тогда товарищ его пал к ногам его, умолял его и говорил: потерпи на мне, и все отдам тебе. Но тот не захотел, а пошел и посадил его в темницу, пока не отдаст долга. Товарищи его, видев происшедшее, очень огорчились и, придя, рассказали государю своему всё бывшее. Тогда государь его призывает его и говорит: злой раб! весь долг тот я простил тебе, потому что ты упросил меня; не надлежало ли и тебе помиловать товарища твоего, как и я помиловал тебя? И, разгневавшись, государь его отдал его истязателям, пока не отдаст ему всего долга. Так и Отец Мой Небесный поступит с вами, если не простит каждый из вас от сердца своего брату своему согрешений его.

Сказал: «Царство Небесное подобно царю, который захотел сосчитаться с рабами своими» (ст. 23). Конечно, Царство Небесное невозможно изобразить в нескольких словах. Поэтому , говоря о нем различными притчами, изображал в них лишь ту или иную его сторону. Под Царством Небесным могут подразумеваться как те благодатные переживания, которые будут испытывать люди в будущей жизни, так и – в широком смысле – то, что необходимо, чтобы приобрести Царство Небесное, войти в него. Сегодняшняя говорит именно о том, что должен делать человек, чтобы стяжать Царство Небесное и затем не потерять, удержать его.

Когда апостол Петр вопрошал Господа, прощать ли брата до семи раз, он уже чувствовал в своем сердце новый закон любви, принесенный Господом с Неба, любви, все прощающей и все покрывающей; но он еще не сознавал полностью, что силу любви не может победить ненависть, что нельзя поэтому и полагать ей какие-либо пределы. Когда Бог повелевает человеку прощать брата, то человек не имеет никакого права рассуждать о своих правах; он должен прощать просто, без всяких отговорок и условий, ибо каждый человек – сам неоплатный должник перед Богом. Святитель говорит: «чтобы повеление прощать до седмижды семидесяти раз не показалось кому-либо великим и трудным, присоединил притчу, в которой Он посрамляет того, кто стал бы гордиться этим, и вместе с тем показывает, что такое повеление не трудно, а напротив, весьма легко. Он представил в ней человеколюбие Свое, чтобы ты отсюда познал, что хотя бы седмижды семьдесят раз прощал ближнему, хотя бы все его прегрешения всегда оставлял, и тогда твое человеколюбие будет так же далеко от безконечной Божественной благости, которая для тебя нужна на будущем Суде при требовании от тебя отчета, – как капля от безпредельного моря, и даже еще более».

«Когда начал он считаться, приведен был к нему некто, который должен был ему десять тысяч талантов» (ст. 24). Конечно же, под царем подразумевается Господь, а под тем человеком, который был приведен к Нему, – любой из нас, потому что все мы являемся должниками Богу. Так много мы Ему должны, настолько велик этот долг, что отдать его для нас невозможно. Бывают в жизни такие ситуации, когда отдать долг, может быть, и сравнительно небольшой совершенно немыслимо, потому что мы бедны и не имеем денег вообще или же именно в данном случае. Вот Спаситель и приводит такой пример – долг «в десять тысяч талантов; а как он не имел, чем заплатить, то государь его приказал продать его, и жену его, и детей, и все, что он имел, и заплатить» (ст. 25).

Что имеется в виду под всем имуществом и семьей? Все, чем мы обладаем в этой жизни. Мы лишаемся всего, если только не можем воздать Господу этот долг. Но как мы его воздадим? Нет у нас такой возможности, и тогда нам остается делать то, что делал раб в притче. «Тогда раб тот пал, и, кланяясь ему, говорил: государь! потерпи на мне, и все тебе заплачу. Государь, умилосердившись над рабом тем, отпустил его и долг простил ему» (ст. 26–27). Раб умолил своего господина о прощении. Если бы и мы могли умолить Господа, чтобы Он простил наш бесконечный долг перед Ним, который мы не можем отдать, но можем только ожидать прощения. И никто, даже самый великий угодник Божий, не вправе сказать о себе, что он отдал свой долг.

И о величайшем святом не может так сказать ни один человек, если он православный. Все мы просили и просим у Бога прощения, начиная от преподобного Серафима Саровского и кончая самым обыкновенным прихожанином сельской церкви. Никому никогда не удастся отдать свой долг. Как мы можем это сделать, если и мы сами приведены Богом в бытие из небытия, и наша жизнь со всем, что мы имеем и чем мы желаем послужить Богу, также дарована Им?

Какой прекрасный образ милосердия Божия к грешным людям! «Должник не имеет средств к оправданию, – говорит Филарет, митрополит Московский, – закон осуждает его; царь имеет всю власть исполнить осуждение; повинный не считает возможным просить, чтобы долг был прощен, а разве только отсрочен; и внезапно – долг прощен». Строгость суда Божия смягчается, когда грешник искренно сознается в своей виновности. Этой строгостью только прикрывается все та же безконечная благость Божия: доведя человека до сознания виновности, эта строгость снова является милостью; самый этот счет, который грозил сначала неминуемой гибелью, становится уже великой милостью. Грешник должен сначала осознать все множество грехов своих, прежде чем это тяжкое бремя исчезнет в глубине милосердия Божия. Он должен восчувствовать в себе страшный приговор суда Божия и только тогда сердце его станет способно воспринять целебный бальзам Божия милосердия.

«Царь и прежде хотел простить долг рабу своему, – говорит святитель Иоанн Златоуст, – но не хотел, чтобы это было только одним даром его, но чтобы и со стороны раба было что-нибудь сделано, чтобы, научившись на собственном несчастье, раб был снисходительнее к своему товарищу. И действительно, в эту минуту раб был добр и чувствителен: он припал к государю с прошением, возгнушался своими грехами и познал великость своего долга».

«Раб же тот, выйдя, нашел одного из товарищей своих, который должен был ему сто динариев, и, схватив его, душил, говоря: отдай мне, что должен» (ст. 28). Господь в этой притче изобразил то, что часто бывает с нами: получив прощение от Бога, мы не желаем или, как нам кажется, не можем простить долги наших ближних, будь это члены нашей семьи, случайные прохожие или наши сотрудники – люди, с которыми мы общаемся. Мы не можем им простить тех нравственных долгов, которые они перед нами имеют: обид, оскорблений, ненависти. Возможно, мы считаем, что они должны нам чем-то послужить, как-то отблагодарить нас или нравственно нам обязаны, как, допустим, дети считают, что родители им обязаны, а родители то же самое думают про своих детей.

Когда мы встречаемся с кажущейся несправедливостью, то забываем, что Бог только что отпустил нам совершенно неоплатный долг и мы, в свою очередь, должны были бы на радостях все всем простить. Если бы даже мы собрали все эти долги со своих должников, то они не покрыли бы и малой части того безграничного долга, который мы имеем пред Богом. Поэтому, прощенные в великом, мы должны были бы и все мелочи простить. Но мы об этом забываем даже после усердной и пламенной молитвы. Окончив молитву, почувствовав в душе прощение грехов, прощение нравственного долга перед Богом, мы тут же начинаем раздражаться на тех, с кем сталкиваемся, и благодатное состояние от нас отходит, мы теряем его.

«Тогда товарищ его пал к ногам его, умолял его и говорил: потерпи на мне, и все отдам тебе. Но тот не захотел, а пошел и посадил его в темницу, пока не отдаст долга» (ст. 29). Конечно, это притча и в жизни не бывает точно так, как здесь изображено. Не всегда человек, которого мы считаем своим нравственным должником, просит и умоляет нас о прощении. Иногда он даже и не подозревает, что мы считаем его таким. И хотя нравственная справедливость, само естественное чувство – все взывает к нашей совести, мы не хотим прощать. Если не можем отомстить этому человеку на деле, то в душе своей его всячески казним и мучаем. Внутренне мы были бы рады, если бы было возможно, посадить его в темницу, пока он не отдаст долга.

«Товарищи его, видев происшедшее, очень огорчились и, придя, рассказали государю своему все бывшее» (ст. 31). Кого называет товарищами? Конечно, Бог знает все безо всякого доклада, но мы можем предположить, что это , а возможно, и сама действительность, реальные факты взывают к Богу, к Его справедливому суду. «Тогда государь его призывает его и говорит: злой раб! весь долг тот я простил тебе, потому что ты упросил меня; не надлежало ли и тебе помиловать товарища твоего, как и я помиловал тебя?» (ст. 32–33).

С помощью такого яркого образа призывает нас к тому, чтобы мы прощали своих должников если не из чувства милосердия, то хотя бы руководствуясь здравым смыслом. «Не надлежало ли и тебе помиловать товарища твоего, как и я помиловал тебя? И, разгневавшись, государь его отдал его истязателям, пока не отдаст ему всего долга» (ст. 33–34). Эти истязатели – демоны. Как в этой жизни они истязают нас и всячески уничижают через действие страстей, так и в будущей жизни будут истязать и мучить человека. Но наш долг Богу мы никогда не отдадим. Сказанное здесь «пока не отдаст ему всего долга» значит, что практически этот человек лишился всякой надежды на благополучный исход, потому что вернуть долг никому из нас невозможно. Либо мы будем прощены, либо, если справедливость восторжествует, нам придется вечно отдавать свой долг, то есть вечно страдать.

Итак, «суд без милости не оказавшему милости» (Иак. 2:13). «Когда государь приказывал его продать, то приказание дано было без гнева, и так как не доведено до исполнения, то служит яснейшим доказательством человеколюбия, – говорит святитель Иоанн Златоуст, – но теперь делается определение с великим негодованием, определение мести и наказания».

«Так и Отец Мой Небесный поступит с вами, если не простит каждый из вас от сердца своего брату своему согрешений его» (ст. 35). Итак, мы должны простить нашему брату, но простить не просто на словах, а от сердца. В Священном Писании о сердце многократно говорится как о глубоко сокровенной сущности человека, где он бывает самим собой. Если человек не простит от сердца – значит, он вообще не простит.

Если человек не смирится сердцем – значит, он вовсе не смирится. Если человек не очистил свое сердце – значит, весь он не чист. Поэтому нужно простить от сердца. Не только не делать никакого зла нашему обидчику или должнику, в каком бы виде этот долг нам ни представлялся, но и очистить наше сердце от чувства неприязни к ближнему. Ведь Бог требует от нас не только того, чтобы мы никому не делали зла, но и в особенности того, чтобы мы ни к кому не испытывали злобы.

Большинству из нас кажется, что мы никому не делаем ничего плохого, хотя на самом деле многих окружающих нас людей мы всячески обижаем, доставляем им неприятности, досаждаем им. Мы не видим того, что с нами происходит. Иногда даже мы хотим человеку сказать что-то, как нам кажется, приятное, а человек от наших слов скорбит. Но если мы очистим свое сердце, если в нем не будет никакой неприязни ни к кому, то тогда мы не сможем, даже если бы и захотели, причинить ближнему зло, доставить ему неприятность, как-либо досадить.

Поэтому Господь и призывает, чтобы мы простили нашим братьям. Простили им от сердца, а не только на словах или даже на деле. Итак, после того как мы помолимся Богу, прося Его о прощении наших грехов, и почувствуем в душе облегчение, когда благодать Божия коснется нашего сердца и мы уйдем после молитвы просветленные и очищенные душой, – будем внимательны. Будем помнить прежде всего, что нужно беречь себя от всякой неприязни по отношению к тому, с кем мы соприкасаемся, будь то наш родственник или совершенно случайный человек.

«Итак, если уж помнить грехи, – поучает святитель Иоанн Златоуст, – то помнить должно только свои; помня собственные грехи, о чужих мы никогда и не подумаем; а коль скоро о тех забудем, эти легко придут нам на мысль. Если бы и неблагодарный должник помнил о десяти тысячах талантов, то не вспомнил бы о ста динариях. Господь требует, чтобы мы чувствовали свои грехи для того, чтобы удобнее было их прощать другим. А прощать мы должны от чистого сердца, чтобы не обратить против самих себя меча своим памятозлобием»

И не забудем, что признак настоящей молитвы и истинного прощения грехов – это расположение к ближним. В противном случае можно усомниться, действительно ли Бог простил нам грехи. Если после молитвы мы ощущаем не просто некоторое облегчение на сердце, но оборачиваясь лицом от Бога к людям, бываем с ними приветливы, чувствуем снисхождение к ним, желание помочь – одним словом, испытываем к ним любовь, то это и есть признак того, что Бог простил или прощает наши грехи.

Мы на собственном опыте иногда обнаруживаем это, когда, встав на молитву, неожиданно осознаем, что не имеем более не только прежнего дерзновения к Богу, но даже и внимания. Все это оттого, что наш ум начал колебаться. Неважно, чем было вызвано в нас это колебание, подобное бурному волнению на Геннисаретском озере, смутившему апостола Петра.