Читай о жизни РУССО, биографию философа, учение мыслителя:

ЖАН ЖАК РУССО
(1712-1778)

Жан Жак Руссо родился 28 июня 1712 года в Женеве, в семье часовщика Мать его, Сюзанна Бернар, происходила из состоятельной буржуазной семьи, была одаренной и жизнерадостной женщиной. Она умерла через девять дней после появления на свет сына. Отец, Исаак Руссо, с трудом перебивавшийся своим ремеслом, отличался непостоянным, раздражительным характером. Однажды он затеял ссору с французским капитаном Готье и ранил его шпагой. Суд приговорил Исаака Руссо к трем месяцам тюрьмы, штрафу и церковному покаянию. Не желая подчиниться решению суда, он бежал в Нион, ближайшее к Женеве местечко, оставив 10-летнего сына на попечение брата своей покойной жены. Исаак Руссо умер 9 марта 1747 года.

Жан Жак с самых ранних лет был окружен добрыми и любящими его тетками, Госерю и Ламберсье, которые с необычайным усердием холили и воспитывали мальчика. Вспоминая ранние годы жизни, Руссо писал в "Исповеди", что "за детьми короля не могли бы ухаживать с большим усердием, чем ухаживали за мной в первые годы моей жизни". Впечатлительный, мягкий и добрый по природе Жан Жак в детстве много читал. Часто вместе с отцом он подолгу засиживался за французскими романами, за чтением сочинений Плутарха, Овидия, Боссюэ и многих других.

Жан Жак рано начал самостоятельную жизнь, полную невзгод и лишений. Он перепробовал самые различные профессии: был писцом у нотариуса, учился у гравера, служил лакеем. Затем, не найдя применения своим силам и способностям, отправился странствовать. Шестнадцатилетний Руссо, бродя по восточной Франции, Швейцарии, Савойе, входившей тогда в состав Королевства Сардинии, встретился с католическим священником Понверром и под его влиянием отказался от кальвинизма - религии своих дедов и отцов. По рекомендации Понверра Жан Жак познакомился в Аннеси - главном городе Верхней Савойи - с 28-летней швейцарской дворянкой Луизой де Варане, которая "жила милостями сардинского короля" и занималась, между прочим, вербовкой молодых людей в католичество. Статный, одаренный от природы, Жан Жак произвел на госпожу де Варане благоприятное впечатление и вскоре был отправлен в Турин, в приют для новообращенных, где был наставлен и принят в лоно католической церкви (в более зрелом возрасте Руссо вернулся к кальвинизму).

Спустя четыре месяца Руссо оставил Турин. Вскоре он истратил деньги и вынужден был поступить лакеем к старой, больной аристократке. Через три месяца она умерла, и Руссо снова оказался не у дел. На этот раз поиски работы были недолгими. Он нашел место лакея в аристократическом доме. Позже в этом же доме работал домашним секретарем. Здесь ему давали уроки латинского языка, научили безукоризненно говорить по-итальянски. И все же Руссо не задержался надолго у своих благосклонных господ. Его по-прежнему тянуло странствовать, к тому же он мечтал вновь увидеть госпожу де Варане. И эта встреча вскоре состоялась. Госпожа де Варане простила Руссо безрассудные юношеские скитания и приняла его в свой дом, который надолго стал его пристанищем. Здесь между Руссо и госпожой де Варане установились близкие, сердечные отношения. Но привязанность и любовь Руссо к своей покровительнице, по-видимому, долго не приносили ему умиротворения и покоя. Госпожа де Варане имела и другого возлюбленного - швейцарца Клода Анэ. Руссо с огорчением не раз покидал свое пристанище и после новых мытарств снова возвращался к де Варане. Только после смерти Клода Анэ между Жан Жаком и Луизой де Варане установилась полная идиллия любви и счастья.

Де Варане сняла замок в горной долине, среди чудесной зелени, виноградников, цветов. "В этом волшебном уголке, - вспоминал Руссо в своей "Исповеди", - я провел два или три лучших летних месяца, стараясь определить свои умственные интересы. Я наслаждался радостями жизни, цену которым так хорошо знал, обществом, столь же непринужденным, как и приятным, - если только можно назвать обществом наш тесный союз, - и теми прекрасными знаниями, к приобретению которых я стремился…"

Руссо продолжал много читать, основательно изучал философские и научные труды Декарта, Локка, Лейбница, Мальбранша, Ньютона, Монтеня, занимался физикой, химией, астрономией, латинским языком, брал уроки музыки. И нужно сказать, что за годы, протекшие в доме де Варане, он достиг серьезных результатов в философии, естествознании, педагогике и других науках. В одном из писем к отцу он так выразил суть своих научных занятий: "Я стремлюсь не только просветить ум, но и воспитать сердце к добродетели и мудрости".

В 1740 году взаимоотношения между Руссо и де Варане ухудшились, и он вынужден был покинуть свое многолетнее пристанище. Переехав в Лион, Руссо нашел здесь место воспитателя детей в доме господина Мабли - главного судьи города. Но работа домашнего воспитателя не приносила ему ни морального удовлетворения, ни материальных благ. Через год Руссо снова вернулся к де Варане, но уже не встретил прежнего расположения. По его словам, он почувствовал себя лишним "возле той, для которой когда-то был всем". Разойдясь с де Варане, осенью 1741 года Руссо переехал в Париж. Первое время он серьезно рассчитывал на успех своего изобретения - новой нотной системы. Но действительность разбила его надежды. Изобретенная им нотозапись в цифрах, представленная в Парижскую академию наук, не встретила одобрения, и ему вновь пришлось рассчитывать на случайные заработки. В течение двух лет Руссо перебивался перепиской нот, уроками музыки, мелким литературным трудом. Пребывание в Париже расширило его связи и знакомства в литературном мире, открыло возможности для духовного общения с передовыми людьми Франции. Руссо познакомился с Дидро, Мариво, Фонтенелем, Гриммом, Гольбахом, Д"Аламбером и другими.

Наиболее теплые дружеские отношения установились у него с Дидро. Блестящий философ, также как Руссо, увлекался музыкой, литературой, страстно стремился к свободе. Но мировоззрение у них было разное. Дидро был философом-материалистом, атеистом, занимавшимся главным образом разработкой естественнонаучного мировоззрения. Руссо же находился во власти идеалистических взглядов, перенося все свое внимание на социально-политические вопросы. Но в конце 1760-х годов на почве идейных и личных разногласий между Руссо и Дидро возник конфликт, приведший их к разрыву. В "Письме к Д"Аламберу о зрелищах", касаясь и того конфликта, Руссо писал: "У меня был строгий и справедливый Аристарх; у меня его больше нет, и я не хочу другого; но я никогда не перестану жалеть о нем, и его не хватает еще больше моему сердцу, чем моим сочинениям".

Находясь в крайне стесненных материальных условиях, Руссо пытался найти путь к более обеспеченной жизни. Ему посоветовали познакомиться с дамами высшего света и использовать их влияние. От знакомого патера-иезуита Руссо получил несколько рекомендаций: к госпоже де Безенваль и ее дочери маркизе де Брольи, к госпоже Дюпон, жене богатого откупщика, и другим дамам.

В 1743 году через посредство госпожи де Брольи он получил должность секретаря французского посланника в Венеции. Около года Руссо добросовестно выполнял свои обязанности. В свободное от занятий время знакомился с итальянской музыкой и собирал материал для книги о государственном управлении. Высокомерное и грубое обращение посланника графа де Монтэгю вынудило Руссо оставить дипломатическую службу и вернуться в Париж. В Париже Руссо сошелся с молодой белошвейкой Терезой Левасеер, которая, по его словам, обладала простым и добрым нравом. Руссо прожил с ней 34 года, до конца своих дней. Он пытался развить ее, обучить грамоте, однако все усилия его в этом направлении оставались бесплодными.

У Руссо было пятеро детей. Неблагоприятные семейно-бытовые условия вынудили поместить детей в воспитательный дом. "Я содрогнулся перед необходимостью поручить их этой дурно воспитанной семье, - писал он о семье Терезы Левасеер, - ведь они были бы воспитаны ею еще хуже. Пребывание в воспитательном доме было для них гораздо менее опасным. Вот основание принятого мной решения…"

Связь с Терезой многие биографы и историки философии считали для Руссо большим несчастьем. Однако свидетельства самого Руссо опровергают это. В "Исповеди" он утверждал, что Тереза была для него единственным действительным утешением. В ней "я нашел восполненье, в котором нуждался. Я жил со своей Терезой так же хорошо, как жил бы с величайшим гением мира".

Кстати сказать, эта многолетняя связь не мешала Руссо встречаться с другими женщинами, что, конечно, огорчало Терезу. В особенности нелепой и обидной могла казаться ей любовь Жан Жака к Софи Д"Удето. Эту его страстную любовь и переселение в Эрмитаж, поближе к предмету своего глубокого увлечения, долго не могли простить Руссо и его друзья.

Из биографии Руссо вряд ли можно сделать вывод его уравновешенности или аскетичности. Напротив, очевидно, он был весьма эмоциональным, беспокойным, неуравновешенным человеком. Но при этом Руссо был необыкновенно одаренной личностью, готовой во имя добра и правды жертвовать решительно всем.

В 1752-1762 годы Руссо внес свежую струю в идейное новаторство и литературно-художественное творчество своего времени.

Первое сочинение Руссо написал в связи с конкурсом, объявленным Дижонской академией. В этой работе, которая называлась "Способствовало ли возрождение наук и искусств улучшению нравов" (1750), Руссо впервые в истории общественной мысли совершенно определенно говорит о расхождении между тем, что сегодня называют научно-техническим прогрессом, и состоянием человеческой нравственности. Руссо отмечает ряд противоречий исторического процесса, а также то, что культура противостоит природе. Впоследствии эти идеи окажутся в центре споров о противоречиях общественного процесса.

Другая важная мысль Руссо, которую он будет развивать в своей работе "Рассуждение о происхождении и основаниях неравенства между людьми" (1755) и в своем главном произведении "Об общественном договоре, или Принципы политического права" (1762), связана с понятием отчуждения. Основой отчуждения человека от человека, заявляет Руссо, является частная собственность. Руссо не мыслит себе справедливости без равенства всех людей.

Но столь же важна для справедливости, по его убеждению, свобода. Свобода тесно связана с собственностью. Собственность развращает общество, утверждал Руссо, она рождает неравенство, насилие и ведет к порабощению человека человеком. "Первый, кто напал на мысль, огородив участок земли, сказал "это мое" и нашел людей, достаточно простодушных, чтобы этому поверить, был истинным основателем гражданского общества, - пишет Руссо в "Общественном договоре" - От скольких преступлений, войн и убийств, от скольких бедствий и ужасов избавил бы род человеческий тот, кто, выдернув колья и засыпав ров, крикнул бы своим ближним: "Не слушайте лучше этого обманщика, вы погибли, если способны забыть, что плоды земные принадлежат всем, а земля - никому!".

И тот же самый Руссо, как это ни парадоксально, который способен на такой революционный гнев, утверждает, что именно собственность может гарантировать человеку независимость и свободу, только она может внести в его жизнь покой и уверенность в своих силах. Выход из этого противоречия Руссо видит в уравнивании собственности. В обществе равных между собой собственников он видит идеал справедливого устройства общественной жизни. В своем "Общественном договоре" Руссо развивает идею, согласно которой люди договорились между собой учредить государство для обеспечения общественной безопасности и охраны свободы граждан. Но государство, согласно Руссо, из института, обеспечивающего свободу и безопасность граждан, со временем превратилось в орган подавления и угнетения людей.

Наиболее откровенно этот переход "в свое иное" происходит в монархическом абсолютистском государстве. До государственного и соответственно гражданского состояния люди жили, согласно Руссо, в "естественном состоянии". С помощью идеи "естественного права" им обосновывалась неотъемлемость таких прав человека, как право на жизнь, свободу и собственность. Разговор о "естественном состоянии" становится общим местом всего Просвещения. Что касается Руссо, то, в отличие от других просветителей, он, во-первых, не считает право собственности "естественным" правом человека, а видит в нем продукт исторического развития, и, во-вторых, Руссо не связывает общественный идеал с частной собственностью и гражданским состоянием человека.

Наоборот, Руссо идеализирует "дикаря" как существо, которое еще не знает частной собственности и других достижений культуры. "Дикарь", по мнению Руссо, - это существо добродушное, доверчивое и дружелюбное, а вся порча идет от культуры и исторического развития. Только государство, согласно Руссо, может осуществить идеалы "естественного состояния", какими он считает идеалы Свободы, Равенства и Братства. Но государством, способным осуществить эти идеалы, у Руссо может быть только республика.

В романе "Юлия, или Новая Элоиза" впервые на грани 60-х и 70-х годов XVII века раздалось искреннее слово о непреодолимом могуществе свободной любви, не знающей сословной розни и лицемерия. Успех книги был беспримерным. Элоизой звали невесту средневекового философа Пьера Абеляра. Элоиза стала идеалом женской верности, человеческой естественности. Именно естественное человеческое чувство и является тем основанием, на котором должна, согласно Руссо, строиться человеческая личность. Наиболее подходящей системой воспитания является система, которая опирается на человеческие чувства. А местом, наиболее подходящим для воспитания ребенка и молодого человека, Руссо считал природу.

Руссо является основоположником так называемого "сентиментализма". Сентиментализм ставит чувство во всех отношениях выше разума. Нравственное начало в человеке, считает Руссо, укоренено в его натуре, оно глубже, "естественнее" и основательней, чем рассудок. Оно самодостаточно и знает только один источник - голос нашей совести. Но этот голос, говорит Руссо, заглушает "культура". Она делает нас безразличными к людским страданиям. Поэтому Руссо выступает против "культуры". По сути, он первый, кто после античных авторов стал критиком культуры асоциального прогресса.

Руссо был против театра и считал сценическое искусство нарочитым и неестественным. При всей своей неприязни к официальной церкви Руссо считал, что нравственное чувство, которое лежит в основе человеческой личности, есть по существу религиозное чувство. И без культа Верховного Существа оно недействительно. Руссо - деист. Но его деизм не столько космологического, как у Вольтера, сколько нравственного свойства. И поскольку органическая нравственность есть, по Руссо, отличительная черта народной демократии, в противоположность, в сущности, безнравственному аристократизму, то Руссо считал атеизм аристократическим мировоззрением.

В педагогическом романе "Эмиль, или О воспитании" (1762) Руссо показал порочность феодально-схоластической системы воспитания и блестяще изложил новую демократическую систему, способную формировать и выращивать трудолюбивых и добродетельных граждан, хорошо знающих цену передовым общественным интересам. Трактат вызвал положительные отклики у Гете, Гердера и Канта. А у деятеля Французской революции М. Робеспьера эта книга была в буквальном смысле настольной.

Кроме того, Руссо писал статьи по актуальным политическим, экономическим, музыкальным и другим вопросам для "Энциклопедии", редактируемой Д"Аламбером и Дидро.

Интересна его статья "О политической экономии", опубликованная в 1755 году в V томе "Энциклопедии". Он осветил в ней социально-экономические проблемы, в частности, имущественные отношения, государственное управление, общественное воспитание. В 1756 году Руссо изложил содержание обширного труда Шарля де Сен Пьера "Рассуждение о вечном мире". В духе демократического гуманизма он подверг решительной критике кровавые грабительские войны и выразил свое горячее стремление к миру, к избавлению человечества от опустошительных войн и к превращению всех народов в единую дружную семью. Эта работа была опубликована посмертно, в 1781 году.

Литературные успехи, однако, не приносили Руссо ни достаточных средств, ни душевного покоя. Его яростно травили и преследовали французские, швейцарские, нидерландские клерикалы и королевские чиновники. После выхода в свет романа "Эмиль, или О воспитании" и политического трактата "Об общественном договоре" парижский парламент стал метать громы и молнии против автора "зловредных" произведений. Королевский суд приговорил "Эмиля", а затем и "Общественный договор" к сожжению и издал постановление об аресте Руссо. Спасаясь от преследования, Руссо ночью бежал в Швейцарию. Но здесь, как и в Париже, его стали преследовать. Женевское правительство также осудило "Эмиля" и "Общественный договор" и запретило автору появляться пределах Женевского округа. По докладу генерального прокурора Троншена 19 июня 1762 года малый совет Женевской республики принял постановление о произведениях Жан Жака Руссо "Эмиль" и "Общественный договор": "… разорвать их и сжечь… перед ратушей, как сочинения дерзкие, постыдно-скандальные, нечестивые, и направленные к разрушению христианской религии и всех правительств".

Руссо не оставалось ничего другого, как искать покровительства и защиты в других странах. Он обратился с письмом к Фридриху II, прося его разрешить поселить в Невшателе. В то время Невшатель представлял собой небольшое княжество Нейнбургское, находившееся под властью прусского короля. Фридрих II приказал губернатору пойти навстречу "французскому изгнаннику".

В Невшателе Руссо прожил более двух лет. Вначале он поселился на даче Коломбе у губернатора лорда Кейта, затем в деревне Мотье, расположенной в предгорьях в живописной местности. В этом уединении Руссо писал сравнительно немного: первое время он отдыхал. Но и то, что было написано в деревне Мотье в ответ на преследования и происки женевских властей ("Письма горы", "Письмо к архиепископу Христофору де Бомон" и др.), вызвало возмущение невшательского духовенства и массовый протест в протестантском мире. Руссо бежал из Мотье и поселился на острове Св. Петра на Бильском озере. Но и здесь правительство не оставило его в покое. Бернский сенат предложил Руссо в двадцать четыре часа покинуть остров и область Берна.

В поисках пристанища, Руссо в сопровождении Терезы отправился в город Страсбург. Однако и тут он не мог оставаться долго. Тогда Руссо уговорили поехать в Англию, куда пригласил его философ Дэвид Юм. Руссо пересек Ламанш и прибыл в Лондон. Юм поселил его в Чезвике, в окрестности Лондона. Через некоторое время сюда приехала и Тереза. Но близость к английской столице не устраивала Руссо. После всего пережитого он искал покоя и уединения. Это желание было удовлетворено Юмом и его друзьями. В распоряжение Руссо был предоставлен замок в Дербеншире. Однако и в английском замке ни Руссо, ни Тереза не могли найти душевного покоя их подавляла и угнетала непривычная обстановка. Без ведома Юма Руссо вскоре оставил замок и переселился в ближайшую деревушку Вуттон, где продолжал работать над "Исповедью". Даже здесь Руссо не находил покоя. Ему казалось, что и Юм, вслед за его бывшими французскими друзьями, отвернулся от него.

К таким "бывшим друзьям" Руссо относил Вольтера, который, действительно, не раз с ожесточением выказывал свое нерасположение к Руссо.

Письма, получаемые Жан Жаком из Швейцарии, тоже поддерживали в нем представление, что его всюду окружают враги и недоброжелатели. Все это породило у Руссо тяжелый недуг. В течение ряда лет Руссо страдал манией преследования и подозрительностью. Принимая Юма за неискреннего друга, за послушное орудие в руках врагов, он решил покинуть Вуттон и в мае 1767 года внезапно оставил английское убежище.

Очутившись снова на французской земле, Руссо и тут не мог дышать свободно. Он вынужден был скрываться под именем гражданина Рену. Как ни старались его друзья дю Пейр, маркиз Мирабо и другие создать спокойные и безопасные для Руссо условия жизни, но ни в имении Флери, близ Медоне, ни в замке Триэ, близ Жизора он не мог найти покоя. Одиночество, болезненный страх внезапного нападения беспрерывно мучили и угнетали его. Летом 1768 года Руссо оставил Терезу в замке Триэ и отправился в путешествие по старым, хорошо знакомым местам. В Шамбери он повидал своих давних знакомых и, обуреваемый воспоминаниями, посетил могилу де Варане. И здесь, у могилы, вспомнил все неповторимое, прекрасное, что нашел в ее дружбе и благосклонности. Не желая покидать милые сердцу места, с которыми был связан "драгоценный период" его жизни, Руссо поселился в маленьком городке Вургоэне, лежавшем между Лионом и Шамбери. Вскоре приехала сюда и Тереза. Здесь ее ожидал приятный сюрприз. Руссо решил закрепить отношения с Терезой браком.

Через год супруги переселились в соседнее местечко Монкен. Руссо снова приступил к работе над второй половиной "Исповеди". С 1765 года он стал думать о возвращении в Париж. "Исповедь", над которой Руссо работал в течение пяти лет, осталась неоконченной. Желание вернуться в столицу настолько овладело им, что, пренебрегая опасностью быть схваченным, он переехал Париж и поселился на улице Плятриер (ныне улица Ж. Ж. Руссо). Это был 1770 год, когда французское правительство в связи с бракосочетанием дофина с Марией Антуанеттой стало воздерживаться от политических репрессий, и Руссо, к своему удовольствию, мог свободно появляться на улицах, посещать друзей и знакомых.

В последние годы жизни Руссо не вынашивал больших творческих планов. Он занимался главным образом самоанализом и самооправданием своих прошлых постутков. Весьма характерны в этом отношении наряду с "Исповедью" очерк "Руссо судит Жан Жака", диалоги и его последнее произведение - "Прогулки одинокого мечтателя". В этот период, по мнению биографов Руссо, он уже не пытался искать выхода из одиночества, не стремился заводить новые знакомства. Правда, он попытался прочесть публично свою "Исповедь", но по настоянию госпожи Д"Эпинэ полиция запретила это чтение. В "Исповеди" Руссо с поразительной откровенностью повествует о своей жизни, он не умалчивает о самых неприглядных ее сторонах.

Самым неожиданным для читателя было признание в том, что, женившись на Терезе, Руссо заставил ее подбросить сначала первого их ребенка, а затем и второго. О последних годах жизни Жан Жака Руссо немецкая писательница Генриетта Роланд-Гольст писала:

"Жизнь его была распределена точно и равномерно. Утренними часами он пользовался для переписки нот и сушки, сортировки и наклеивания растений. Он делал это очень аккуратно и с величайшей тщательностью, приготовленные таким образом листы он вставлял в рамки и дарил тем или другим из своих знакомых. Он стал снова заниматься музыкой и сочинил в эти годы множество небольших песенок на данные тексты, он назвал этот сборник "Песни утешения в горестях моей жизни".

После обеда он отправлялся в какое-нибудь кафе, где читал газеты и играл в шахматы, или делал большие прогулки в окрестностях Парижа, он до конца оставался страстным любителем прогулок пешком".

В мае 1778 года маркиз де Жирарден предоставил в распоряжение Руссо особняк в Эрменонвиле, вблизи Парижа. Переселившись в это прекрасное предместье, он продолжал вести прежний образ жизни совершал утренние прогулки, встречался со знакомыми и почитателями.

2 июля 1778 года, вернувшись домой после продолжительной прогулки, Руссо почувствовал острую боль в сердце и прилег отдохнуть, но вскоре тяжело застонал и упал на пол. Прибежавшая Тереза помогла ему подняться, но он снова упал и, не приходя в сознание, скончался. Скоропостижная смерть и обнаружение кровоточащей раны на лбу дали повод слуху, что Жан Жак Руссо покончил жизнь самоубийством.

......................................
Copyright: жизнь биография учение

Жан-Жак Руссо (фр. Jean-Jacques Rousseau; 28 июня 1712, Женева - 2 июля 1778, Эрменонвиль, близ Парижа) - французский философ, писатель, мыслитель эпохи Просвещения. Изучил прямую форму правления народа государством - прямую демократию, которая используется и по сей день, например, в Швейцарии. Музыковед, композитор и ботаник.

Франко-швейцарец по происхождению, впоследствии за идеализацию республиканских порядков своей родины известный как «Женевский гражданин», «защитник вольностей и прав» (А. С. Пушкин) Руссо был уроженцем протестантской Женевы, сохранившей до XVIII в. свой строго кальвинистский и муниципальный дух.

Мать, Сюзанна Бернар, внучка женевского пастора, умерла при родах.

Отец - Исаак Руссо (1672-1747), часовщик и учитель танцев, остро переживал потерю жены.

Жан-Жак был любимым ребёнком в семье, уже с семи лет зачитывался вместе с отцом до утренней зари «Астреей» и жизнеописаниями . Воображая себя античным героем Сцеволой, он обжёг себе руку над жаровней.

Из-за вооружённого нападения на согражданина его отец, Исаак, был вынужден бежать в соседний кантон и там вступил во второй брак. Жан-Жак, оставленный в Женеве под опекой дяди по линии матери, 1723-1724 годы провел в протестантском пансионе Ламберсье, потом был отдан в учение к нотариусу, а в 1725 году - к гравёру. В это время он много читал, даже во время работы, за что подвергался суровому обращению. Как он пишет в своей книге «Исповедь», из-за этого он привык лгать, притворяться, красть.

Уходя по воскресеньям за город, он не раз возвращался, когда ворота уже были заперты, и ему приходилось ночевать под открытым небом. В 16 лет, 14 марта 1728 года, он решился покинуть город.

За воротами Женевы начиналась католическая Савойя - священник соседней деревни предложил ему принять католицизм и дал ему письмо в Веве, к госпоже Франсуазе Луизе де Варан (Warens, урожд. de la Tour du Pil; 31 марта 1699 - 29 июля 1762). Это была молодая женщина из богатой семьи кантона Во, расстроившая своё состояние промышленными предприятиями, бросившая мужа и переселившаяся в Савойю. За принятие католицизма она получала пособие от короля. Жан-Жак Руссо выпустили на улицу.

Он поступил лакеем в аристократический дом, где к нему отнеслись с участием: сын графа, аббат, стал учить его итальянскому языку и читал с ним . Встретившись с проходимцем из Женевы, Руссо вместе с ним ушёл из Турина, не поблагодарив своего благодетеля.

Он снова появился в Аннеси у госпожи де Варан, оставившей его у себя и сделавшейся его «мамашей». Она научила его правильно писать, говорить языком образованных людей и, насколько он к этому был восприимчив, держаться по-светски. Но «мамаше» было только 30 лет; она была совершенно лишена нравственных принципов и в этом отношении имела самое вредное влияние на Руссо. Заботясь о его будущем, она поместила Руссо в семинарию, а потом отдала в учение к органисту, которого он скоро бросил и вернулся в Аннеси, откуда госпожа де Варан уехала, между тем, в Париж.

Более двух лет Руссо скитался по Швейцарии, претерпевая всякую нужду. Однажды был даже в Париже, который ему не понравился. Он совершал свои переходы пешком, ночуя под открытым небом, но не тяготился этим, наслаждаясь природой. Весной 1732 года Руссо стал снова гостем госпожи де Варан; его место было занято молодым швейцарцем Ане, что не помешало Руссо оставаться членом дружеского трио.

В своей «Исповеди» он описал самыми страстными красками свою тогдашнюю влюблённость. По смерти Ане он оставался вдвоём с госпожой де Варан до 1737 г., когда она отправила его лечиться в Монпелье. По возвращении он нашёл свою благодетельницу близ города Шамбери, где она взяла в аренду ферму в местечке «Les Charmettes»; её новым «фактотумом» был молодой швейцарец Винцинрид. Руссо называл его братом и снова приютился у «мамаши».

Он поступил в 1740 г. домашним наставником в семью Мабли (брата писателя), жившую в Лионе. Но он был весьма мало пригоден для этой роли; он не умел вести себя ни с учениками, ни с взрослыми, тайком уносил к себе в комнату вино, строил «глазки» хозяйке дома. В итоге, Руссо пришлось уйти.

После неудачной попытки вернуться в Шарметты, Руссо отправился в Париж, чтобы представить академии изобретённую им систему обозначать ноты цифрами; она не была принята, несмотря на «Рассуждение о современной музыке», написанное Руссо в её защиту.

Руссо получает место домашнего секретаря у графа Монтегю, французского посланника в Венеции. Посланник смотрел на него как на слугу, Руссо же воображал себя дипломатом и стал важничать. Впоследствии писал, что спас в это время Неаполитанское королевство. Однако, посланник выгнал его из дома, не уплатив жалованья.

Руссо вернулся в Париж и подал жалобу на Монтегю, увенчавшуюся успехом.

Ему удалось поставить написанную им оперу «Les Muses Galantes» в домашнем театре, но она не попала на королевскую сцену.

Не имея средств к существованию, Руссо вступил в связь со служанкой гостиницы, в которой жил, Терезой Левассер, молодой крестьянкой, некрасивой, неграмотной, ограниченной - она не могла научиться узнавать, который час - и весьма вульгарной. Он признавался, что никогда не питал к ней ни малейшей любви, но обвенчался с ней спустя двадцать лет.

Вместе с ней он должен был держать у себя её родителей и их родню. У него было 5 детей, которые все были отданы в воспитательный дом. Руссо оправдывался тем, что не имел средств их вскормить, что они не давали бы ему спокойно заниматься и что он предпочитает сделать из них крестьян, чем искателей приключений, каким был он сам.

Получив место секретаря у откупщика Франкёля и его тёщи, Руссо стал домашним человеком в кружке, к которому принадлежали известная мадам д"Эпине, её друг Гримм и .

Руссо часто гостил у них, ставил комедии, очаровывал их своими наивными, хотя и разукрашенными фантазией рассказами из своей жизни. Ему прощали его бестактности (он, например, начал с того, что написал тёще Франкёля письмо с объяснением в любви).

Летом 1749 г. Руссо шёл навестить Дидро, заключённого в Венсенском замке. По дороге, раскрыв газету, прочёл объявление от дижонской академии о премии на тему «Содействовало ли возрождение наук и художеств очищению нравов». Внезапная мысль осенила Руссо; впечатление было так сильно, что, по его описанию, он в каком-то опьянении пролежал полчаса под деревом; когда он пришёл в себя, его жилет был мокр от слёз. Мысль, осенившая Руссо, заключает в себе всю суть его мировоззрения: «просвещение вредно и сама культура - ложь и преступление».

Два года спустя его оперетта «Деревенский колдун» была поставлена на придворной сцене. напевал его арии; его хотели представить королю, но Руссо уклонился от чести, которая могла создать ему обеспеченное положение.

Г-жа д’Эпине, идя навстречу вкусам Руссо, построила для него в саду своего загородного имения близ Сен-Дени дачу - на опушке великолепного монморансийского леса. Весной 1756 года Руссо переехал в свой «Эрмитаж» : соловьи распевали под его окнами, лес стал его «рабочим кабинетом», в то же время давая ему возможность целые дни блуждать в одиноком раздумье.

Руссо был как в раю, но Тереза и её мать скучали на даче и пришли в ужас, узнав, что Руссо хочет остаться в Эрмитаже на зиму. Это дело было улажено друзьями, но 44-летний Руссо страстно влюбился в 26-летнюю графиню Софи д’Удето (фр. Sophie d’Houdetot), «подругу» Сен-Ламбера, дружески расположенного к Жан-Жаку. Сен-Ламбер был в походе; графиня весной 1757 года поселилась одна в соседнем поместье. Руссо часто её навещал и, наконец, поселился у неё; он плакал у её ног, в то же время укоряя себя за измену «другу». Графиня жалела его, слушала его красноречивые признания: уверенная в своей любви к другому, она допускала интимность, доведшую страсть Руссо до безумия. В изменённом и идеализированном виде эта история была использована Руссо в развитии сюжета его романа «Юлия, или Новая Элоиза».

Г-жа д’Эпине насмешливо относилась к любви уже немолодого Руссо к графине д’Удето и не верила в чистоту их отношений. Сен-Ламбер был извещён анонимным письмом и вернулся из армии. Руссо заподозрил в разглашении г-жу д’Эпине и написал ей неблагородно-оскорбительное письмо. Она его простила, но её друзья были не так снисходительны, особенно Гримм, который видел в Руссо маньяка и находил опасным всякое потворство таким людям.

За этим первым столкновением скоро последовал полный разрыв с «философами» и с кружком «Энциклопедии». Г-жа д’Эпине, отправляясь в Женеву на совещание со знаменитым врачом Теодором Троншеном, пригласила Руссо проводить её. Руссо ответил, что странно было бы больному сопровождать больную; когда Дидро стал настаивать на поездке, упрекая его в неблагодарности, Руссо заподозрил, что против него образовался «заговор», с целью осрамить его появлением в Женеве в роли лакея откупщицы и т. п.

О разрыве с Дидро Руссо известил публику, заявив в предисловии к «Письму о театральных зрелищах» (1758), что он более знать не хочет своего Аристарха (Дидро).

Оставив «Эрмитаж», он нашёл новый приют у герцога Люксембургского, владельца замка Монморанси, предоставившего ему павильон в своём парке. Здесь Руссо провёл 4 года и написал «Новую Элоизу» и «Эмиля», читая их своим любезным хозяевам, которых он в то же время оскорблял подозрениями, что они не искренно к нему расположены, и заявлениями, что он ненавидит их титул и высокое общественное положение.

В 1761 г. появилась в печати «Новая Элоиза», весной следующего года - «Эмиль», а несколько недель спустя - «Общественный договор» («Contrat social»). Во время печатания «Эмиля» Руссо был в большом страхе: он имел сильных покровителей, но подозревал, что книгопродавец продаст рукопись иезуитам и что его враги исказят её текст. «Эмиль», однако, вышел в свет; гроза разразилась несколько позже.

Парижский парламент, готовясь произнести приговор над иезуитами, счёл нужным осудить и философов, и приговорил «Эмиля», за религиозное вольнодумство и неприличия, к сожжению рукой палача, а автора его - к заключению. Принц Конти дал об этом знать в Монморанси; герцогиня Люксембургская велела разбудить Руссо и уговаривала его немедленно уехать. Руссо, однако, промешкал целый день и едва не стал жертвой своей медленности; на дороге он встретил посланных за ним судебных приставов, которые с ним вежливо раскланялись.

Руссо нашёл убежище в княжестве Невшательском, принадлежавшем прусскому королю, и поселился в местечке Мотье. Он нашёл здесь новых друзей, блуждал по горам, болтал с сельчанами, пел романсы деревенским девушкам. Он приспособил себе костюм - просторный, подпоясанный архалук, широкие шаровары и меховую шапку, оправдывая этот выбор гигиеническими соображениями. Но его душевное спокойствие не было прочно. Ему показалось, что местные мужики слишком важничают, что у них злые языки; он стал называть Мотье «самым подлым местопребыванием». Три с небольшим года прожил он так; затем настали для него новые бедствия и скитания.

Когда-то Руссо называл «трогательным», но на самом деле не могло быть бо́льшего контраста, как между этими двумя писателями. Антагонизм между ними проявился в 1755 г., когда Вольтер, по случаю страшного лиссабонского землетрясения, отрёкся от оптимизма, а Руссо вступился за Провидение. Пресыщенный славой и живя в роскоши, Вольтер, по словам Руссо, видит на земле только горе; он же, безвестный и бедный, находит, что всё хорошо.

Отношения обострились, когда Руссо, в «Письме о зрелищах», сильно восстал против введения в Женеве театра. Вольтер, живший близ Женевы и развивавший посредством своего домашнего театра в Фернее вкус к драматическим представлениям среди женевцев, понял, что письмо направлено против него и против его влияния на Женеву. Не знавший меры в своём гневе, Вольтер возненавидел Руссо: то глумился над его идеями и сочинениями, то выставлял его сумасшедшим.

Полемика между ними особенно разгорелась, когда Руссо был запрещён въезд в Женеву, что он приписывал влиянию Вольтера. Наконец, Вольтер издал анонимный памфлет, обвиняя Руссо в намерении ниспровергнуть женевскую конституцию и христианство и утверждая, будто он уморил мать Терезы.

С 1770 г. он поселился в Париже, и для него наступила более мирная жизнь; но душевного покоя он всё-таки не знал, подозревая заговоры против него или против его сочинений. Главой заговора он считал герцога де Шуазеля, который приказал завоевать Корсику будто бы для того, чтобы Руссо не стал законодателем этого острова.

В масонских архивах Великого Востока Франции Руссо, также как и Граф Сен-Жермен, числится в списках членов масонской ложи «Общественного Согласия Святого Иоанна Экосского» с 18 августа 1775 года и до своей кончины.

Согласно одной версии, летом 1777 г. состояние здоровья Руссо стало внушать его друзьям опасения. Весной, 1778 г. один из них, маркиз де Жирарден, увёз его к себе в загородную резиденцию (в Шато де Эрменонвиль). В конце июня для него был устроен концерт на острове среди парка; Руссо просил похоронить его в этом месте. 2 июля Руссо внезапно скончался на руках Терезы.

Его желание было исполнено; его могила на острове «Ив» стала привлекать сотни поклонников, видевших в нём жертву общественной тирании и мученика гуманности - представление, выраженное юношей Шиллером в известных стихах, сопоставляющих с Сократом, погибшем якобы от софистов, Руссо, пострадавшего от христиан, которых он пытался сделать людьми. Во время Конвента тело Руссо, одновременно с останками Вольтера, было перенесено в Пантеон, но 20 лет спустя, во время реставрации, два фанатика тайно ночью похитили прах Руссо и бросили его в яму с известью.

Есть и другая версия смерти Руссо. В швейцарском городе Биле/Бьенне, недалеко от Невшателя, в центре старого города, на доме 12 по улице Унтергассе, висит табличка: «В этом доме Ж.-Ж. Руссо нашел свою смерть в октябре 1765 года».

РУССО, ЖАН-ЖАК (Rousseau, Jean-Jacques) (1712–1778), французский философ, писатель, композитор. Родился 28 июня 1712 в Женеве. Мужчины в семействе Руссо были часовщиками, семья принадлежала к зажиточным гражданам. Мать умерла родами, отец оставил Жан-Жака, когда тому было десять лет, и стараниями своего дяди Бернара мальчик был отдан под опеку пастора Босси. В 1725, после испытательного срока в конторе нотариуса он стал учеником гравера. В 1728 бежал от мастера и по протекции молодой новообращенной католички г-жи де Варанс определился в семинарию в Турине, был обращен и несколько недель спустя стал слугой в доме г-жи де Верселис. После ее смерти, когда производили опись имущества, Руссо украл маленькую ленту и, уличенный, заявил, что лента досталась ему в подарок от горничной. Наказания не последовало, но позже он признавался, что проступок был первой побудительной причиной приняться за Исповедь (Confessions ). Побыв лакеем в другом аристократическом доме и не соблазнившись возможностью добиться повышения, Жан-Жак вернулся к г-же де Варанс, которая поместила его в семинарию для подготовки к духовному званию, однако он больше интересовался музыкой и был изгнан из семинарии уже через два месяца. Органист собора взял его к себе учеником. Через полгода Руссо сбежал и от него, сменил имя и странствовал, выдавая себя за француза-музыканта. В Лозанне он устроил концерт из собственных композиций и был осмеян, после чего жил в Невшателе, где обзавелся несколькими учениками. В 1742 уехал в Париж с багажом, состоявшим из изобретенной им нотной системы, пьесы, нескольких стихотворений и рекомедательного письма от настоятеля кафедрального собора в Лионе.

Его нотная система не вызвала интереса. Пьесу не хотел ставить ни один театр . Деньги уже кончались, когда некий сердобольный иезуит ввел его в дома влиятельных дам, с состраданием выслушавших стихи о перенесенных им бедствиях и пригласивших приходить к обеду всякий раз, как ему вздумается. Он свел знакомство со многими видными деятелями, писателями, учеными, музыкантами, включая блестящего юного Д.Дидро , будущего главу Энциклопедии , который вскоре сделался его близким другом. В 1743 Руссо стал секретарем французского посланника в Венеции, уволившего его уже на следующий год. Вернувшись в Париж, он пылал возмущением против аристократов, не пожелавших за него вступиться. Сцены из его оперы Влюбленные музы (Les Muses galantes ) с успехом ставились в салоне г-жи де Лапуплиньер, жены сборщика налогов. Примерно в эту пору у него появилась любовница – служанка Тереза Левассер, которая, по его признанию, родила пятерых детей (1746–1754), отданных в воспитательный дом.

В 1750 Рассуждение о науках и искусствах (Discours sur les arts et les sciences ) принесло ему премию Дижонской академии и нежданную славу. В трактате утверждалось, что повсюду цивилизация привела к моральному и физическому вырождению людей, и только народы, сохранившие свою первозданную простоту (Руссо не приводил примеров), остались добродетельными и сильными; далее было сказано, что плодами прогресса всегда оказываются нравственная порча и военная слабость. Это радикальное осуждение прогресса при всей своей парадоксальности не являлось чем-то новым, однако внове были стиль Жан-Жака и его тон, вызвавшие, по свидетельству современника, «почти всеобщий ужас».

Дабы жить в согласии со своими принципами, он выработал программу «независимости и бедности», отказался от предложенной ему должности кассира в финансовом ведомстве и переписывал ноты по десять сантимов за страницу. К нему валили толпы посетителей. Он отказывался от всех (или почти от всех) подношений. Его комическая опера Деревенский колдун (Le Devin du village ) была исполнена в Фонтенбло в присутствии короля, и на следующий день ему надлежало появиться при дворе. Хотя это означало, что ему будет назначено содержание, он не пошел на аудиенцию. В 1752 была представлена пьеса Нарцисс (Narcisse ), с треском провалившаяся. Когда Дижонская академия предложила в качестве конкурсной темы «происхождение неравенства», он написал Рассуждение о неравенстве (Discours sur l"inégalité , 1753), где самым счастливым периодом за всю историю человечества вплоть до современных общественных форм были названы первобытные времена. Все свершившееся после племенной стадии подвергалось осуждению за то, что укоренилась частная собственность и большинство обитателей Земли стали ее рабами. Нередко высказывая фантастические суждения о прошлом, Жан-Жак хорошо знал, каковы условия настоящего. Он раскрыл сокровенную сущность деградирующего общественного устройства, которая заключена в противоречии между «жизнью большинства, протекающей в бесправии и нищете, тогда как горстка власть имущих находится на вершине славы и богатства». Последовали ответы несогласных, и в завязавшейся дискуссии Жан-Жак продемонстрировал качества великолепного полемиста.

Посетив Женеву и вновь сделавшись протестантом, Руссо принял в дар от г-жи д"Эпине, с которой познакомился несколькими годами ранее, домик в долине Монморанси – «Эрмитаж». Безответная любовь к ее свояченице г-же д"Удето, а также ссоры между г-жой д"Эпине и Дидро заставили Руссо отказаться от мечты об уединении; в декабре 1757 он перебрался на близлежащую полуразрушенную ферму Монлуи. Его Письмо Даламберу о театральных представлениях (Lettre à d"Alembert sur les spectacles , 1758), в котором с осуждением говорилось о попытках Вольтера устроить театр в Женеве, а спектакли назывались школой аморальности как личной, так и общественной, вызвало со стороны Вольтера стойкую неприязнь к Руссо. В 1761 была напечатана Юлия, или Новая Элоиза (Julie,ou la Nouvelle Héloïse ), в 1762 – Общественный договор (Le Contrat social ) и Эмиль, или О воспитании (Émile, ou de l"Education ).

Развиваемая в Эмиле деистическая доктрина навлекла на Руссо гнев католической церкви, а правительство распорядилось (11 июня 1762) арестовать автора. Руссо бежал в Иверден (Берн), затем в Мотье (находился под властью Пруссии). Женева лишила его прав своего гражданина. Появившиеся в 1764 Письма с горы (Lettres de la montagne ) ожесточили либерально настроенных протестантов. Руссо уехал в Англию, в мае 1767 вернулся во Францию и после скитаний по многим городам в 1770 объявился в Париже с законченной рукописью Исповеди , которая должна была поведать потомкам истину о нем самом и о его врагах. В 1776 были закончены Диалоги: Руссо судит Жан-Жака (Dialogues : Rousseau juge de Jean-Jaques ) и начата самая захватывающая его книга Прогулки одинокого мечтателя (Rêveries du promeneur solitaire ). В мае 1778 Руссо уединился в Эрменонвиле, в коттедже, предложенном ему маркизом де Жирарденом, и умер там от апоплексического удара 2 июля 1778.

Наследие Руссо необычайно по своему разнообразию и по степени оказанного им влияния, хотя его воздействие в немалой степени определялось неверным восприятием или же тем обстоятельством, что идеи, характерные для одного произведения, считали представляющими его учение в целом. Как просветители, так и немецкие авторы, принадлежавшие к движению «Буря и натиск», приняли его бунт против условностей и поверхностных суждений за неприятие цивилизации и законности как таковых. «Благородный дикарь», нигде у Руссо не упомянутый (и, разумеется, не превозносимый), долгое время ошибочно считался воплощением его идеала. С другой стороны, его Общественный договор было принято трактовать как предвосхищение идеологии тоталитарных режимов. Но Руссо как апологет тоталитаризма – такой же миф, что и Руссо-пропагандист опрощения. Сам он неизменно подчеркивал единство своей доктрины: человек, который по природе добр, должен познать эту природу и довериться ей. Подобное невозможно в обществе, где верховное значение придают рациональности и умственным выкладкам. Ранние трактаты Руссо при всех их крайностях и бросающейся в глаза односторонности проторяют путь к его зрелым сочинениям. Какие-то проявления неравенства неизбежны, поскольку они естественны, но существует и противоестественное неравенство, например резкие различия в степени благосостояния, и оно должно исчезнуть. Человек вынужден существовать в иерархическом обществе, где добродетелями признают то, что на самом деле является пороком: обходительность, основывающаяся на лжи, презренная забота о своем положении, не знающая удержу жажда обогащения, стремление приумножать собственность. В Эмиле Руссо обрисовывает целую программу, названную им «негативным воспитанием», которая, он убежден, покончит с поклонением ложным богам. Наставник (ясно, что это идеальный портрет самого Руссо) воспитывает Эмиля в уединении, дабы ему не привились пагубные понятия, и обучает по методу, обеспечивающему развитие заложенных в нем способностей. Нет и следа пренебрежения умственным ростом, но, поскольку из всех человеческих дарований интеллект формируется последним, он позже всего остального должен становиться предметом внимания и забот воспитателя. Глупо, занимаясь с ребенком, даже касаться моральных или религиозных вопросов, ведь это значило бы обращаться с учеником как со взрослым человеком. Таким образом, вовсе не являясь приверженцем иррациональности, Руссо настаивает на том, что развитию интеллекта необходимо уделить должное внимание, но лишь на той стадии, когда это может иметь смысл. Пока ребенок растет, не следует позволять ему механически затверживать непонятные вещи; он должен из опыта постигать то, что способен понять. Руссо настойчиво говорит о том, что у ребенка велика жажда самовыражения. Религиозное воспитание необходимо начинать на поздней стадии, когда ребенку уже открылись чудеса вселенной. Такое воспитание не должно становиться заучиванием догм и ритуалов, но призвано привить ребенку естественную религиозность, которую мог бы признать и уважающий себя взрослый человек. Одно из самых прославленных мест в Эмиле – страстный деистский трактат, известный под названием Исповедь савойского викария ; он больше других сочинений Руссо нравился Вольтеру , а Робеспьер впоследствии основывал на этом трактате свою «религию добродетели».

Эмиль не касается политики, однако эта книга незаменима для понимания политической теории Руссо: Эмиль – человек, призванный существовать в правильно устроенном обществе, описанном Руссо в Общественном договоре . Ни прославления индивидуализма, ни апофеоза коллективизма в этом трактате нет. Основная его мысль заключается в том, что личность должна обладать самостоятельностью, устанавливая законы, соответствующие ее устремлениям. Руссо утверждал, что общественный договор заключают зрелые годами граждане, которые готовы возложить на себя бремя гражданских обязанностей. Этот договор воплощает знаменитый парадокс Руссо: вступая в общество, человек утрачивает все свои права, однако в действительности он ничего не теряет. Предложенное Руссо решение состоит в том, что человек должен выступать и как субъект, и как создатель законов. Тем самым он на поверку подчиняется лишь себе самому.

Руссо неизменно выступает как демократ: разумным и правильным является лишь такое общество, все члены которого участвуют в создании законов, т.е. обладают важнейшим из прав. Прямые формы демократического устройства Руссо предпочитал принципу представительного правления, подобного английскому, однако его писания, посвященные Польше и Корсике, показывают, что он отдавал себе отчет в необходимости разных политических институтов для разных типов общества. Совершенно ясно, что общество, как его представлял себе Руссо, способно функционировать только при том условии, что граждане, являющиеся и законодателями, осознают и принимают свои гражданские обязанности. Общество истинных граждан выражает истинные общественные интересы, выражая «общую волю» этих граждан. Вопреки бытующему мнению, Руссо не хотел всемогущего государства, видя в государстве только инструмент для осуществления целей коллектива людей. Так, по убеждению Руссо, могло бы быть окончательно разрешено противоречие между свободой и властью.

При том что Руссо не проповедовал опрощения, а законы превозносил как великую силу воспитания, некоторые из наиболее читаемых его произведений действительно прославляют простые добродетели, жизнь среди природы и живописные естественные ландшафты. Новая Элоиза – любовный роман, где грех искупается самоотречением героев, и эта история, растянувшаяся на много страниц, изобилует пленительными описаниями прогулок на природе, сельских праздников, простой пищи и питья. В своем романе, как и в некоторых более мелких произведениях, Руссо восхваляет нравственную красоту простой жизни и непритворную добродетель. Общество, приверженное этикету и искусственности, хотя и уставшее от них, восприняло книги Руссо как откровение.

Знаменитые автобиографические сочинения Руссо зовут человека познать свою собственную природу. Исповедь содержит глубокий анализ душевных побуждений Руссо и описание, не во всем достоверное, его злоключений. Чувствительность Руссо, его тщеславие под маской самоуничижения, его мазохизм, явившийся причиной целой серии травмирующих любовных эпизодов, – все это явлено читателю с почти беспримерной доверительностью, непосредственностью и болезненной проницательностью. Довольно тривиальны восторги перед тонкой душевной организацией Руссо, оказывающегося в этом смысле предтечей романтического века, но бесспорно, что немецкие и английские романтики были его фанатичными почитателями. Вместе с тем это была душевная организация, достаточно характерная для эпохи Просвещения, представленной, среди прочих, Дидро, и она вызывала восхищенный отклик у таких чуждых романтизму людей, как Кант, а также и у таких поборников всего класического, как Гёте.

Романтическое переживание мира составляет часть философии Руссо, однако его мысль носит более всеобъемлющий характер. Он повсюду напоминает, что человек по природе добр, но развращен установлениями общества, и что он всегда ищет более высокого самосознания, которое обретет лишь в кругу свободных людей и посредством разумной религиозности. Совокупный комплекс идей, выраженных в творчестве Руссо, т.н. «руссоизм», повлиял на развитие европейской мысли и литературы второй половины 18 – первой трети 19 в. (соответственно сентиментализм, предромантизм, романтизм).

(1712-1778) французский философ, писатель, композитор

Жизнь Жан Жака Руссо была настолько переполнена событиями, что могла бы стать содержанием многотомного романа. Несмотря на постоянные перемещения, лишения и материальные проблемы, он создал целый ряд выдающихся произведений, став одним из основоположников психологического направления в литературе.

Отец Жана Руссо был часовщиком, очень искусным в своем ремесле, мать происходила из пасторской семьи. Но Руссо не довелось ее узнать: она умерла при родах. Поэтому отец баловал своего сына и много занимался с ним. Но в десять лет старший Руссо повздорил с неким французским капитаном, местным видным землевладельцем. Чтобы сохранить честь и свободу, он был принужден бежать из Женевы и на всю жизнь оставить родину.

С тех пор Жану пришлось жить в людях, служить то помощником клирика, то учеником гравера, то лакеем, то гувернером, то учителем музыки в домах знати, домашним секретарем и переписчиком нот. Встретив случайно госпожу де Варенс, Жан Руссо поступает к ней в услужение и двенадцать лет проводит в ее доме. Это было самое спокойное время в его жизни. Отец когда-то научил его читать, и теперь юноша получает возможность заняться самообразованием, прочитать Рабле , Вольтера , Локка, других гуманистов и просветителей. Руссо даже пробует сочинять музыкальные произведения и разрабатывает новую систему записи нот с помощью цифр. Ведь некоторое время ему удалось посещать музыкальную школу при соборе. Позже он издаст специальную книгу по данному предмету.

С 1741 года начинается период странствий Жана Жака Руссо. Он переезжает в Париж, где ему удается устроиться секретарем французского посольства в Венеции. Он сближается с виднейшими просветителями - Дидро, д"Аламбером - и получает предложение написать ряд статей для музыкального раздела создаваемой ими «Энциклопедии». Их публикация сразу же принесла Жану Жаку Руссо известность.

В начале пятидесятых годов он становится известным как философ, приняв участие в конкурсе философских работ, объявленном Дижонской Академией на тему «Способствовало ли возрождение наук и искусств улучшению нравов». В трактате «Рассуждение о науках и искусствах» (1750) Руссо впервые поставил задачу изучения человека и познания его природы, его обязанностей и предназначения. Продолжением этой работы стали трактаты «Рассуждение о начале и основаниях неравенства между людьми» (1755) и «Об общественном договоре» (1762), в которых Руссо говорил о том, что изначально все люди были равны, а цивилизация привела к расслоению общества, политическому неравенству и эксплуатации народов. Так была заложена основа идеального устройства общества, основанного на правах естественного человека, равенства между людьми и демократической формы правления в виде всеобщего собрания.

Свои идеи естественного воспитания он изложил и в художественной форме - в романе-трактате «Эмиль, или О воспитании» (1762). Любимой книгой Жана Руссо на всю жизнь остался «Робинзон Крузо» Даниель Дефо , поэтому и в «Эмиле» он прославляет физический труд как основу обучения и воспитания.

Не скрывая своих взглядов, Жан Жак Руссо отстаивает «религию сердца», выступив тем самым против официальной религии. Вероятно, писатель считал вероисповедание внешней оболочкой, поэтому легко перешел из католичества в кальвинизм. Для него важнее было внутреннее содержание. Но церковники не приняли доктрину Руссо, «Эмиль» был сожжен рукой палача сначала в Париже, а затем и противниками французских католиков швейцарскими протестантами. Спасаясь от преследований, писатель перебирается из Франции в Швейцарию, а Ватикан вносит «Эмиля» и «Об общественном договоре» в список запрещенных книг.

Потом Жан Руссо уезжает в Англию, где живет у философа Д. Юма. Он приехал по его приглашению и даже получал пенсию в 100 фунтов от короля Георга III. Некоторая стабильность позволяет ему продолжить работу над своими мемуарами, получившими характерное название «Исповедь». Они были опубликованы в 1782-1789 годах.

Главным художественным произведением Жана Жака Руссо является роман в письмах «Юлия, или Новая Элоиза» (1761), где выведен совершенно новый тип героя, не знатного и не богатого, но наделенного богатым духовным миром и способного на глубокие душевные переживания. До Руссо литература не знала такой глубины чувств и страстей, смерть героини заставляла читателей проливать слезы по поводу ее безвременной кончины. Не случайно, что в течение XVIII века роман выдержал семьдесят изданий.

Верный себе, Жан Руссо проводит здесь значимую для себя мысль - каждое чувство должно быть взаимным, поскольку нельзя противиться зову природы, нужно любить и быть счастливым. Даже в наши дни такая откровенная декларация чувств звучит необычно.

Последнее произведение Жана Жака Руссо - «Исповедь» - также поразило читателей. Хотя автор и остановился на 1765 годе и не смог писать о годах нового изгнания, он воссоздал душевный мир человека, жившего в сложную, неоднозначно оцениваемую сегодня эпоху. Руссо открывает перед нами сам процесс рождения собственных чувств, переживаний, настроений. Иногда он беспощадно откровенен, иногда явно умалчивает о некоторых моментах своей жизни. В его произведении был сделан шаг к созданию психологической прозы последующих столетий.

Дополняя «Исповедь», Жан Жак Руссо пишет «Диалоги: Руссо судит Жан Жака» (1775-1776) и «Прогулки одинокого мечтателя» (1777-1778), где хотел подвести итоги своей жизни, создав образ одинокого человека, мечтающего о покое и единении с дикой и романтической природой.

Известно, что молодой Л. Толстой прочитал все двадцать томов французского издания сочинений Руссо. Кстати, практически сразу же после публикации произведения писателя становились известными в России. Уже в 1761 году в книжной лавке Московского университета можно было купить первое издание романа «Юлия, или Новая Элоиза». Известна отрицательная оценка книг Руссо, Екатериной II . Но тем не менее героиня Александра Пушкина , Татьяна увлекалась именно первым романом Жана Жака Руссо.

Кроме прозаических произведений, он писал стихи и поэмы, которые, как и его комедии, не отличаются живостью характеров и потому не имели особого успеха. Больше удались Руссо его драматические опыты: созданная им как поэтом и композитором музыкальная пастораль «Деревенский колдун» была поставлена в 1752 году и в следующем году опубликована. Она приятно разнообразила слух слушателей на фоне тяжеловесной классической оперы. Известно, что она была представлена в Фонтенбло перед Людовиком XV. Пьеса Руссо «Пигмалион», которая была поставлена в 1770-м и опубликована в 1771 году, по отзыву И. Гёте, «сделала эпоху», став первой музыкальной мелодрамой.

В жизни Жан Жак Руссо был сложным и непредсказуемым человеком. Годы скитаний наложили отпечаток на его характер: он был эгоистичен, чувствителен и сентиментален, полагая лучшим представителем человечества самого себя. Педантизм Руссо обусловил четкий почерк, а мания величия и мания преследования привели к тому, что он отказывался читать письма, если ему был незнаком почерк отправителя. Даже своих собак он называл необычно - Герцог и Султан (всего у Руссо одно время было семь животных).

Сохраняя личную независимость, только в 1769 году он узаконил свои отношения с неграмотной парижской горничной Терезой Левассёр. Под влиянием идей Платона, изложенных в «Республике», своих пятерых детей он отдал в формировавшийся госпиталь.

Жан Жак Руссо обожал играть на спинете - предке фортепиано - и собирать растения.

Детство

Более 2 лет Руссо скитался по Швейцарии, претерпевая всякую нужду: однажды был даже в Париже, который ему не понравился. Он совершал свои переходы пешком, ночуя под открытым небом, но не тяготился этим, наслаждаясь природой. Весной г. Руссо стал снова гостем г-жи де Варан; его место было занято молодым швейцарцем Ане, что не помешало Руссо оставаться членом дружеского трио.

В своих «Признаниях» он описал самыми страстными красками свою тогдашнюю влюблённость. По смерти Ане он оставался вдвоём с г-жой де Варан до г., когда она отправила его лечиться в Монпелье . По возвращении он нашёл свою благодетельницу близ города Шамбери , где она взяла в аренду ферму в местечке «Les Charmettes »; её новым «фактотумом» был молодой швейцарец Винцинрид. Руссо называл его братом и снова приютился у «мамаши».

Работа домашним наставником

Но его счастье уже не было так безмятежно: он тосковал, уединялся и в нём стали проявляться первые признаки мизантропии . Он искал утешение в природе: вставал с зарёй, работал в саду, собирал плоды, ходил за голубями и пчёлами. Так прошло два года: Руссо оказался в новом трио лишним и должен был позаботиться о заработке. Он поступил в г. домашним наставником в семью Мабли (брата писателя), жившую в Лионе . Но он был весьма мало пригоден для этой роли; он не умел вести себя ни с учениками, ни с взрослыми, тайком уносил к себе в комнату вино , делал «глазки» хозяйке дома. В итоге, Руссо пришлось уйти.

После неудачной попытки вернуться в Шарметты, Руссо отправился в Париж , чтобы представить академии изобретённую им систему обозначать ноты цифрами; она не была принята, несмотря на «Рассуждение о современной музыке », написанное Руссо в её защиту.

Работа домашним секретарём

Руссо получает место домашнего секретаря у графа Монтегю, французского посланника в Венеции . Посланник смотрел на него как на слугу, Руссо же воображал себя дипломатом и стал важничать. Впоследствии писал, что спас в это время Неаполитанское королевство . Однако, посланник выгнал его из дома, не уплатив жалованья.

Руссо вернулся в Париж и подал жалобу на Монтегю, увенчавшуюся успехом.

Ему удалось поставить написанную им оперу «Les Muses Galantes » в домашнем театре, но она не попала на королевскую сцену.

Жена и дети

Не имея средств к существованию, Руссо вступил в связь со служанкой гостиницы, в которой жил, Терезой Левассер, молодой крестьянкой, некрасивой, неграмотной, ограниченной - она не могла научиться узнавать, который час - и весьма вульгарной. Он признавался, что никогда не питал к ней ни малейшей любви, но обвенчался с ней спустя двадцать лет.

Вместе с ней он должен был держать у себя её родителей и их родню. У него было 5 детей, которые все были отданы в воспитательный дом. Руссо оправдывался тем, что не имел средств их вскормить, что они не давали бы ему спокойно заниматься и что он предпочитает сделать из них крестьян, чем искателей приключений, каким был он сам.

Знакомство с энциклопедистами

Получив место секретаря у откупщика Франкёля и его тёщи, Руссо стал домашним человеком в кружке, к которому принадлежали известная г-жа д’Эпине, её друг Гримм и Дидро . Руссо часто гостил у них, ставил комедии, очаровывал их своими наивными, хотя и разукрашенными фантазией рассказами из своей жизни. Ему прощали его бестактности (он, например, начал с того, что написал тёще Франкёля письмо с объяснением в любви).

Оставив «Эрмитаж», он нашёл новый приют у герцога Люксембургского, владельца замка Монморанси, предоставившего ему павильон в своём парке. Здесь Руссо провёл 4 года и написал «Новую Элоизу» и «Эмиля», читая их своим любезным хозяевам, которых он в то же время оскорблял подозрениями, что они не искренно к нему расположены, и заявлениями, что он ненавидит их титул и высокое общественное положение.

Издание романов

В г. появилась в печати «Новая Элоиза», весной следующего года - «Эмиль», а несколько недель спустя - «Общественный договор» («Contrat social »). Во время печатания «Эмиля» Руссо был в большом страхе: он имел сильных покровителей, но подозревал, что книгопродавец продаст рукопись иезуитам и что его враги исказят её текст. «Эмиль», однако, вышел в свет; гроза разразилась несколько позже.

Парижский парламент, готовясь произнести приговор над иезуитами , счёл нужным осудить и философов, и приговорил «Эмиля», за религиозное вольнодумство и неприличия, к сожжению рукой палача, а автора его - к заключению. Принц Конти дал об этом знать в Монморанси; герцогиня Люксембургская велела разбудить Руссо и уговаривала его немедленно уехать. Руссо, однако, промешкал целый день и едва не стал жертвой своей медленности; на дороге он встретил посланных за ним судебных приставов, которые с ним вежливо раскланялись.

Вынужденная ссылка

Его нигде не задержали: ни в Париже, ни по пути. Руссо, однако, чудились пытка и костёр; везде он чуял за собой погоню. Когда он переехал через швейцарскую границу, он бросился лобызать землю страны справедливости и свободы. Женевское правительство, однако, последовало примеру парижского парламента, сожгло не только «Эмиля», но и «Общественный договор», и издало приказ арестовать автора; бернское правительство, на территории которого (ему был тогда подвластен теперешний кантон Во) Руссо искал приюта, приказало ему выехать из своих владений.

Портрет Руссо в Шотландской национальной галерее

Руссо нашёл убежище в княжестве Невшательском , принадлежавшем прусскому королю, и поселился в местечке Мотье. Он нашёл здесь новых друзей, блуждал по горам, болтал с сельчанами, пел романсы деревенским девушкам. Он приспособил себе костюм, который называл кавказским - просторный, подпоясанный архалук , широкие шаровары и меховую шапку, оправдывая этот выбор гигиеническими соображениями. Но его душевное спокойствие не было прочно. Ему показалось, что местные мужики слишком важничают, что у них злые языки; он стал называть Мотье «самым подлым местопребыванием». Три с небольшим года прожил он так; затем настали для него новые бедствия и скитания.

Ещё в г., прибыв в Женеву и принятый там с большим торжеством, он пожелал вновь приобрести право женевского гражданства, утраченное с переходом в католицизм, и снова присоединился к кальвинизму.

В Мотье он просил местного пастора допустить его к причастию, но в полемике со своими противниками в «Письмах с горы» он глумился над авторитетом Кальвина и обвинял кальвинистское духовенство в отступлении от духа реформации.

Отношения с Вольтером

К этому присоединилась ссора с Вольтером и с правительственной партией в Женеве. Когда-то Руссо называл Вольтера «трогательным», но на самом деле не могло быть бо́льшего контраста, как между этими двумя писателями. Антагонизм между ними проявился в г., когда Вольтер, по случаю страшного лиссабонского землетрясения, отрёкся от оптимизма, а Руссо вступился за Провидение. Пресыщенный славой и живя в роскоши, Вольтер, по словам Руссо, видит на земле только горе; он же, безвестный и бедный, находит, что всё хорошо.

Отношения обострились, когда Руссо, в «Письме о зрелищах», сильно восстал против введения в Женеве театра. Вольтер, живший близ Женевы и развивавший посредством своего домашнего театра в Фернее вкус к драматическим представлениям среди женевцев, понял, что письмо направлено против него и против его влияния на Женеву. Не знавший меры в своём гневе, Вольтер возненавидел Руссо: то глумился над его идеями и сочинениями, то выставлял его сумасшедшим.

Полемика между ними особенно разгорелась, когда Руссо был запрещён въезд в Женеву, что он приписывал влиянию Вольтера. Наконец, Вольтер издал анонимный памфлет, обвиняя Руссо в намерении ниспровергнуть женевскую конституцию и христианство и утверждая, будто он уморил мать Терезы.

Мирные сельчане Мотье взволновались. Руссо стал подвергаться оскорблениям и угрозам, а местный пастор произнёс против него проповедь. В одну осеннюю ночь целый град камней обрушился на его домик.

В Англии по приглашению Юма

Руссо бежал на островок на Бильском озере; бернское правительство приказало ему оттуда выехать. Тогда он принял приглашение Юма и поехал к нему в Англию . Делать наблюдения и чему-нибудь научиться Руссо не был в состоянии; единственный интерес представляли для него английские мхи и папоротники.

Его нервная система была сильно потрясена, и на этом фоне его недоверчивость, щепетильное самолюбие, мнительность и пугливое воображение разрослись до пределов мании. Гостеприимный, но уравновешенный хозяин не сумел успокоить рыдавшего и бросавшегося к нему в объятия Руссо; несколько дней спустя Юм уже был в глазах Руссо обманщиком и изменником, коварно привлёкшим его в Англию, чтобы сделать его посмешищем газет.

Юм счёл нужным обратиться к суду общественного мнения; оправдывая себя, он выставил напоказ перед Европой слабости Руссо. Вольтер потирал руки и заявлял, что англичанам следовало бы заключить Руссо в Бедлам (сумасшедший дом).

Руссо отказался от пенсии, которую ему выхлопотал Юм у английского правительства. Для него наступило новое четырёхлетнее скитание, отмеченное только выходками психически больного человека. Руссо ещё с год пробыл в Англии, но его Тереза, не имея возможности с кем-либо говорить, скучала и раздражала Руссо, который вообразил, что англичане хотят насильно удержать его в своей стране.

Возвращение в Париж

Он уехал в Париж, где, несмотря на тяготевший над ним приговор, его никто не трогал. Прожил около года в замке герцога Конти и в разных местностях южной Франции. Отовсюду он бежал, терзаемый своим больным воображением: в замке Три, например, он вообразил, что прислуга заподозрила в нём отравителя одного из умерших слуг герцога и потребовал вскрытия покойника.

С г. он поселился в Париже , и для него наступила более мирная жизнь; но душевного покоя он всё-таки не знал, подозревая заговоры против него или против его сочинений. Главой заговора он считал герцога де Шуазеля, который приказал завоевать Корсику будто бы для того, чтобы Руссо не стал законодателем этого острова.

В Париже он окончил свои «Признания» (Confessions ). Встревоженный вышедшим в г. памфлетом («Le sentiment des citoyens »), безжалостно раскрывавшим его прошлое, Руссо пожелал оправдаться путём искреннего, всенародного покаяния и тяжёлого унижения самолюбия. Но себялюбие взяло верх: исповедь превратилась в страстную и пристрастную самозащиту.

Раздражённый ссорой с Юмом, Руссо изменил тон и содержание своих записок, вычеркнул невыгодные для себя места и стал писать вместе с исповедью обвинительный акт против своих неприятелей. К тому же воображение взяло верх над памятью; исповедь превратилась в роман, в неразрывную ткань Wahrheit und Dichtung .

Роман представляет две разнородные части: первая - поэтическая идиллия, излияния поэта, влюблённого в природу, идеализация его любви к г-же де Варан; вторая часть проникнута злобой и подозрительностью, не пощадившей лучших и искреннейших друзей Руссо. Другое написанное в Париже произведение Руссо также имело целью самозащиту, это диалог, озаглавленный «Руссо - судья над Жан-Жаком », где Руссо защищает себя против своего собеседника, «Француза».

Смерть

Летом г. состояние здоровья Руссо стало внушать его друзьям опасения. Весною г. один из них, маркиз де Жирарден , увёз его к себе на дачу в Эрменонвиль. В конце июня для него был устроен концерт на острове среди парка; Руссо просил похоронить его в этом месте. 2 июля Руссо внезапно скончался на руках Терезы.

Его желание было исполнено; его могила на острове «Ив» стала привлекать сотни поклонников, видевших в нём жертву общественной тирании и мученика гуманности - представление, выраженное юношей Шиллером в известных стихах, сопоставляющих с Сократом , погибшем от софистов, Руссо, пострадавшего от христиан, которых он пытался сделать людьми. Во время Конвента тело Руссо, одновременно с останками Вольтера , было перенесено в Пантеон , но 20 лет спустя, во время реставрации , два фанатика тайно ночью похитили прах Руссо и бросили его в яму с известью.

Философия Жан-Жака Руссо

Главные философские произведения Руссо, где изложены его общественные и политические идеалы: «Новая Элоиза», «Эмиль» и «Общественный договор».

Руссо впервые в политической философии попытался объяснить причины социального неравенства и его виды, иначе осмыслить договорный способ происхождения государства. Он полагал, что государство возникает в результате общественного договора. Согласно общественному договору верховная власть в государстве принадлежит всему народу.

Суверенитет народа неотчуждаем, неделим, непогрешим и абсолютен.

Закон как выражение общей воли выступает гарантией индивидов от произвола со стороны правительства, которое не может действовать, нарушая требования закона. Благодаря закону как выражению общей воли можно добиться и относительного имущественного равенства.

Руссо решил проблему эффективности средств контроля за деятельностью правительства, обосновал разумность принятия законов самим народом, рассмотрел проблему социального неравенства и признал возможность ее законодательного решения.

Не без влияния идей Руссо возникли такие новые демократические институты, как референдум , народная законодательная инициатива и такие политические требования, как возможное сокращение срока депутатских полномочий, обязательный мандат , отзыв депутатов избирателями.

«Новая Элоиза»

В «Письме к д"Аламберу » Руссо называет «Клариссу Гарло» лучшим из романов. Его «Новая Элоиза» написана под очевидным влиянием Ричардсона . Руссо не только взял аналогичный сюжет - трагическую судьбу героини, погибающей в борьбе целомудрия с любовью или соблазном, но и усвоил себе самый стиль чувствительного романа.

«Новая Элоиза» имела невероятный успех; ею везде зачитывались, над нею проливали слезы, обоготворяли её автора.

Форма романа - эпистолярная; он состоит из 163 писем и эпилога. В настоящее время эта форма в значительной степени умаляет интерес чтения, но читателям XVIII века она нравилась, так как письма представляли лучший повод к бесконечным рассуждениям и излияниям во вкусе того времени. Все это было и у Ричардсона.

Личность Руссо

Судьба Руссо, во многом зависевшая от его личных свойств, в свою очередь бросает свет на его личность, темперамент и вкусы, отразившиеся в его сочинениях. Биографу приходится, прежде всего, отметить полное отсутствие правильного учения, поздно и кое-как восполненное чтением.

Юм отказывал Руссо даже в этом, находя, что он мало читал, мало видел и лишён всякой охоты видеть и наблюдать. Руссо не избегнул упрёка в «дилетантизме» даже в тех предметах, которыми он специально занимался - в ботанике и в музыке.

Во всем, чего касался Руссо, он несомненно является блестящим стилистом, но не исследователем истины. Нервная подвижность, под старость превратившаяся в болезненное скитальчество, была из-за любви Руссо к природе. Ему было тесно в городе; он жаждал одиночества, чтобы дать волю грёзам своей фантазии и залечивать раны легко оскорбляемого самолюбия. Это дитя природы не уживалось с людьми и особенно чуждалось «культурного» общества.

Робкий по натуре и неуклюжий по отсутствию воспитания, с прошлым, из-за которого ему приходилось краснеть в «салоне» или объявлять «предрассудками» обычаи и понятия современников, Руссо в то же время знал себе цену, жаждал славы литератора и философа, и потому одновременно и страдал в обществе, и проклинал его за эти страдания.

Разрыв с обществом был для него тем более неминуем, что он, под влиянием глубокой, врождённой подозрительности и вспыльчивого самолюбия, легко порывал с самыми близкими людьми. Разрыв оказывался непоправимым вследствие поразительной «неблагодарности» Руссо, весьма злопамятного, но склонного забывать оказанные ему благодеяния.

Последние два недостатка Руссо в значительной степени находили себе пищу в выдающемся свойстве его как человека и писателя: в его воображении. Благодаря воображению он не тяготится одиночеством, ибо всегда окружён милыми созданиями своих грёз: проходя мимо незнакомого дома, он чует в числе его обитателей друга; гуляя по парку, он ожидает приятной встречи.

Особенно разгорается воображение тогда, когда самая обстановка, в которой находится Руссо, неблагоприятна. «Если мне нужно нарисовать весну, - писал Руссо, - необходимо, чтобы вокруг меня была зима; если я желаю нарисовать хороший пейзаж, то надо, чтобы вокруг меня были стены. Если меня посадят в Бастилию , я нарисую отличную картину свободы». Фантазия мирит Руссо с действительностью, утешает его; она даёт ему более сильные наслаждения, чем реальный мир. С её помощью этот жаждавший любви человек, влюблявшийся во всякую знакомую женщину, мог прожить до конца с Терезой, несмотря на постоянные с нею ссоры.

Но та же фея и мучит его, тревожит его опасениями будущих или возможных неприятностей, преувеличивает все мелкие столкновения и заставляет видеть в них злой умысел и коварное намерение. Она представляет ему действительность в том свете, какой соответствует его минутному настроению; сегодня он хвалит написанный с него в Англии портрет, а после ссоры с Юмом находит портрет ужасным, подозревая, что Юм побудил художника представить его в виде отвратительного циклопа. Вместо ненавистной действительности воображение рисует перед ним призрачный мир естественного состояния и образ блаженного человека на лоне природы.

Выходящий из ряда эгоист, Руссо отличался необыкновенным тщеславием и гордыней. Его отзывы о собственном таланте, о достоинстве его сочинений, о его всемирной славе бледнеют перед его способностью любоваться своей личностью. «Я иначе создан, - говорит он, - чем все люди, которых я видел, и совсем не по подобию их». Создав его, природа «уничтожила форму, в которой его отлила». И этот влюблённый в себя эгоист стал красноречивым проповедником и обильным источником любви к человеку и к человечеству!

Век рационализма, то есть господства разума, заменивший собой век богословия, начинается с формулы Декарта: cogito - ergo sum ; в размышлении, в сознании себя посредством мысли философ усмотрел основу жизни, доказательство её действительности, её смысл. С Руссо начинается век чувства: exister, pour nous - c’est sentir , восклицает он: в чувстве заключается суть и смысл жизни. «Я чувствовал раньше, чем мыслил; таков общий удел человечества; я испытывал это сильнее других ».

Чувство не только предшествует разуму, оно и преобладает над ним: «если разум составляет основное свойство человека, чувство им руководит… »

«Если первый проблеск рассудка нас ослепляет и искажает предметы перед нашими взорами, то потом, при свете разума, они нам представляются такими, какими нам с самого начала их показывала природа; поэтому удовлетворимся первыми чувствами… » С изменением смысла жизни изменяется оценка мира и человека. Рационалист видит в мире и природе лишь действие разумных законов, достойный изучения великий механизм; чувство научает любоваться природой, восхищаться ею, поклоняться ей.

Рационалист ставит в человеке выше всего силу разума и даёт преимущество тому, кто обладает этой силой; Руссо провозглашает, что тот «лучший человек, кто лучше и сильнее других чувствует».

Рационалист выводит добродетель из разума; Руссо восклицает, что тот достиг нравственного совершенства, кем овладело восторженное удивление перед добродетелью.

Рационализм видит главную цель общества в развитии разума, в просвещении его; чувство ищет счастья, но скоро убеждается, что счастья мало и что его трудно найти.

Рационалист, благоговея перед открытыми им разумными законами, признает мир лучшим из миров; Руссо открывает в мире страдание. Страдание снова, как в средние века, становится основной нотой человеческой жизни. Страдание - первый урок жизни, которому научается ребёнок; страдание есть содержание всей истории человечества. Такая чуткость к страданию, такая болезненная отзывчивость на него есть сострадание. В этом слове - разгадка силы Руссо и его исторического значения.

Как новый Будда, он сделал страдание и сострадание мировым вопросом и стал поворотным пунктом в движении культуры. Здесь получают историческое значение даже ненормальности и слабости его натуры, вызванные им самим превратности его судьбы; страдая, он научился сострадать. Сострадание, в глазах Руссо - естественное, присущее природе человека чувство; оно так естественно, что даже животные его ощущают.

У Руссо оно, кроме того, развивается под влиянием другого преобладающего в нём свойства - воображения; «жалость, которую нам внушают страдания других, соразмеряется не количеством этого страдания, но чувством, которое мы приписываем страдающим». Сострадание становится для Руссо источником всех благородных порывов и всех социальных добродетелей. «Что такое великодушие, милость, гуманность, как не сострадание, применённое к виновным или к человеческому роду вообще?

Даже расположение (bienveillance ) и дружба, собственно говоря - результат постоянного сострадания, сосредоточенного на известном предмете; желать, чтобы кто-нибудь не страдал, не значит ли желать, чтобы он был счастлив?» Руссо говорил по опыту: его расположение к Терезе началось с жалости, которую ему внушали шутки и насмешки над ней его сожителей. Умеряя себялюбие, жалость предохраняет от дурных поступков: « пока человек не будет противиться внутреннему голосу жалости, он никому не причинит зла».

Согласно с общим своим воззрением, Руссо ставит жалость в антагонизм с рассудком. Сострадание не только «предшествует разуму» и всякому размышлению, но развитие разума ослабляет сострадание и может его уничтожить. «Сострадание основано на способности человека отожествлять себя с лицом страдающим; но эта способность, чрезвычайно сильная в естественном состоянии, суживается по мере того, как развивается в человеке способность размышлять и человечество вступает в период рассудочного развития (état de raisonnement ). Разум порождает себялюбие, размышление укрепляет его; оно отделяет человека от всего, что его тревожит и огорчает. Философия изолирует человека; под её влиянием он шепчет, при виде страдающего человека: погибай, как знаешь - я в безопасности». Чувство, возведённое в высшее правило жизни, отрешённое от размышления, становится у Руссо предметом самопоклонения, умиления перед самим собой и перерождается в чувствительность - сентиментальность. Человек, исполненный нежных чувств, или человек с «прекрасной душой» (belle âme - schöne Seele ) возводится в высший этический и общественный тип. Ему все прощается, с него ничего не взыскивается, он лучше и выше других, ибо «поступки - ничто, все дело в чувствах, а в чувствах он велик».

Потому-то личность и поведение Руссо так полны противоречий: лучшая характеристика его, сделанная Шюке, состоит из одних антитез. «Робкий и наглый, несмелый и циничный, нелёгкий на подъем и трудно сдерживаемый, способный к порывам и быстро впадающий в апатию, вызывающий на борьбу свой век и льстящий ему, проклинающий свою литературную славу и вместе с тем только и думающий о том, чтобы её отстоять и увеличить, ищущий уединения и жаждущий всемирной известности, бегущий от оказываемого ему внимания и досадующий на его отсутствие, позорящий знатных и живущий в их обществе, прославляющий прелесть независимого существования и не перестающий пользоваться гостеприимством, за которое приходится платить остроумной беседой, мечтающий только о хижинах и обитающий в замках, связавшийся со служанкой и влюбляющийся только в великосветских дам, проповедующий радости семейной жизни и отрекающийся от исполнения отцовского долга, ласкающий чужих детей и отправляющий своих в воспитательный дом, горячо восхваляющий небесное чувство дружбы и ни к кому его не испытывающий, легко себя отдающий и тотчас отступающий, сначала экспансивный и сердечный, потом подозрительный и сердитый - таков Руссо. ».

Не меньше противоречий в мнениях и в общественной проповеди Руссо. Признав зловредным влияние наук и художеств, он искал в них душевного отдыха и источника славы. Выступив обличителем театра, он писал для него. Прославив «естественное состояние» и заклеймив позором общество и государство, как основанные на обмане и насилии, он провозгласил «общественный порядок священным правом, служащим основой для всех других». Постоянно воюя против разума и размышления, он искал основы «для закономерного» государства в самом отвлечённом рационализме. Ратуя за свободу, он признал единственную свободную страну своего времени несвободной. Вручая народу безусловную верховную власть, он объявил чистую демократию неосуществимой мечтой. Избегая всякого насилия и дрожа при мысли о преследовании, он водрузил во Франции знамя революции. Объясняется все это отчасти тем, что Руссо был великий «стилист», то есть художник пера. Ратуя против предрассудков и пороков культурного общества, прославляя первобытную «простоту», Руссо оставался сыном своего искусственного века.

Чтобы растрогать « прекрасные души», нужна была прекрасная речь, то есть пафос и декламация во вкусе века. Отсюда же вытекал любимый приём Руссо - парадокс. Источником парадоксов Руссо было глубоко встревоженное чувство; но, вместе с тем, это для него и хорошо рассчитанный литературный приём.

Борк приводит, со слов Юма, следующее интересное признание Руссо: чтобы поразить и заинтересовать публику, необходим элемент чудесного; но мифология давно утратила свою эффектность; великаны, маги, феи и герои романов, появившиеся вслед за языческими богами, также не находят более веры; при таких обстоятельствах современному писателю, чтобы достигнуть впечатления, остаётся только прибегнуть к парадоксу. По словам одного из критиков Руссо, он начинал с парадокса, чтобы привлечь толпу, пользовался им как сигналом, чтобы возвестить истину. Расчёт Руссо не был ошибочен.

Благодаря сочетанию страсти с искусством, никто из писателей XVIII в. не имел такого влияния на Францию и Европу, как Руссо. Он преобразовал умы и сердца людей своего века тем, чем он был, и ещё более тем, чем казался.

Для Германии он стал с первых слов смелым мудрецом («Weltweiser »), как его назвал Лессинг : все корифеи расцветавшей тогда литературы и философии Германии - Гёте и Шиллер , Кант и Фихте - находились под непосредственным его влиянием. До сих пор сохраняется там возникшая тогда традиция, и фраза о «беспредельной любви Руссо к человечеству » перешла даже в энциклопедические словари. Биограф Руссо обязан выставлять всю правду - но для историка культуры важна и легенда, получившая творческую силу.

Сочинения Руссо

Оставляя в стороне трактаты специального содержания, посвящённые ботанике , музыке , языкам, а также литературные произведения Руссо - стихотворения , комедии и письма, можно разделить остальные сочинения Руссо на три группы (хронологически они следуют одна за другой именно в этом порядке):
1. обличающие век,
2. наставления,
3. самозащита (об этой группе говорилось выше).

Обличение века

К первой группе относятся оба «Рассуждения » Руссо и его «Письмо к д’Аламберу о театральных зрелищах ».

"Рассуждение о влиянии наук и художеств " имеет целью доказать их вред. Хотя самая тема чисто историческая, ссылки на историю у Руссо незначительны: грубая Спарта победила образованные Афины; суровые римляне после того, как при Августе они стали заниматься науками, были побеждены германскими варварами.

Аргументация Руссо преимущественно риторическая и состоит из восклицаний и вопросов. История и юридические науки развращают человека, развёртывая перед ним зрелище человеческих бедствий, насилия и преступлений. Обращаясь к просветлённым умам, раскрывшим человеку тайны мировых законов, Руссо спрашивает их, хуже ли жилось бы человечеству без них? Вредные сами по себе, науки вредны и вследствие мотивов, побуждающих людей предаваться им, ибо главный из этих мотивов - тщеславие. Искусства, кроме того, требуют для своего процветания развития роскоши, развращающей человека. Такова главная мысль «Рассуждения».

Однако в «Рассуждении » весьма заметно проявляется приём, который можно проследить и в других сочинениях Руссо и сравнить, ввиду его музыкальности, со сменой настроения в музыкальной пьесе, где за allegro следует неизменное andante .

Наставления

Во второй части «Рассуждения » Руссо из хулителя наук становится их адвокатом. Просвещеннейший из римлян Цицерон спас Рим; Бэкон был канцлером Англии. Слишком редко государи прибегают к совету учёных. Пока власть будет в одних руках, а просвещение в других, учёные не будут отличаться возвышенными мыслями, государи - великими подвигами, а народы будут пребывать в развращении и бедствовать. Но это не единственная мораль «Рассуждения ».

Ещё глубже врезалась в умы современников мысль Руссо о противоположности добродетели и просвещения и о том, что не просвещение, а добродетель - источник людского блаженства. Эта мысль облечена в молитву, которую Руссо влагает в уста потомкам: «О всемогущий Господь, избавь нас от просвещения отцов наших и приведи нас назад к простоте, невинности и бедности, единственным благам, обуславливающим наше счастье и Тебе угодным ». Та же мысль звучит и во второй части, сквозь апологию наук: не завидуя гениям, прославившимся в науке, Руссо противополагает им тех, кто, не умея красно говорить, умеет творить благо.

Ещё смелее Руссо в следующем «Рассуждении о происхождении неравенства между людьми ». Если первое «Рассуждение», направленное против наук и художеств, которых никто не ненавидел, было академической идиллией, то во втором Руссо страстно коснулся злобы дня и в его речах впервые зазвучала революционная струна века.

Нигде не было так много освящённого обычаем и законом неравенства, как в тогдашнем строе Франции , основанном на привилегиях; нигде не было такого неудовольствия против неравенства, как у самих привилегированных против других привилегированных. Третье сословие, поравнявшись в образовании и богатстве с дворянством, завидовало дворянам вообще, провинциальное дворянство завидовало придворному, дворянство судебное - дворянству военному и т. д. Руссо не только соединил отдельные голоса в общий хор: он дал стремлению к равенству философское основание и поэтически привлекательный облик.

Теоретики государственного права давно носились с представлением о естественном состоянии, чтобы с его помощью объяснить происхождение государства; Руссо сделал это представление общедоступным и популярным. Англичане давно интересовались дикарями: Дефо , в своём «Робинзоне», создал вечно юный, обаятельный образ культурного человека, поставленного лицом к лицу с девственной природой, а миссис Бен в своём романе «Уруноко» выставила дикарей Южной Америки лучшими из людей. Уже в г. Делиль вывел в комедии дикаря Арлекина, прибывшего откуда-то во Францию и в своей наивности зло глумящегося над её цивилизацией.

Руссо ввёл дикаря в парижские салоны, как предмет умиления; но в то же время он расшевелил в глубине человеческого сердца присущую ему скорбь о потерянном рае и об исчезнувшем золотом веке, поддерживаемую в каждом человеке сладкими воспоминаниями о днях детства и юности.

В первом «Рассуждении» Руссо исторические данные весьма скудны; второе - не столько рассуждение, сколько историческая сказка. Исходная сцена этой сказки - картина жизни первобытного человека. Краски для этой картины заимствованы не из путешествий по Австралии или Южной Америке, а из фантазий.

Известная острота Вольтера , что описание дикарей в сочинении Руссо вызывает желание ходить на четвереньках, даёт, однако, неверное представление о первобытном человеке, каким его изобразил Руссо. Задача его требовала доказать, что искони существовало равенство - и изображение соответствует задаче. Дикари у него - здоровенные и самодовлеющие самцы, живущие одиноко, «без заботы и труда»; женщины, дети, старики не приняты во внимание. Все, что нужно дикарям, даёт им добрая мать-природа; их равенство основано на отрицании всего, что может послужить поводом к неравенству. Первобытные люди Руссо счастливы, потому что, не зная искусственных потребностей, не имеют ни в чём недостатка. Они непорочны, потому что не испытывают страстей и желаний, не нуждаются друг в друге и не мешают друг другу. Итак, добродетель и счастье неразрывно связаны с равенством и исчезают с его исчезновением.

Этой картине первобытного блаженства противопоставляется современное общество, полное бессмысленных предрассудков, пороков и бедствий. Как произошло одно из другого?

Из этого вопроса развилась философия истории Руссо, представляющая собой вывороченную наизнанку историю прогресса человечества.

Философия истории согласно Руссо

Философия истории , то есть осмысленный синтез исторических фактов, стала возможной лишь с помощью людей прогресса и прогрессивного развития. Руссо видит это прогрессивное развитие и даже считает его неизбежным; он указывает его причину, заключающуюся в прирождённой человеку способности к усовершенствованию (perfectibilité ); но так как Руссо оплакивает результат этого усовершенствования, то он оплакивает и самую причину его. И он её не только оплакивает, но сильнейшим образом осуждает, в пресловутом выражении, что «размышление - противоестественное состояние, размышляющий человек - развращённое животно е» (animal dépravé ).

Сообразно с этим история человечества представляет у Руссо ряд ступеней последовательного уклонения от естественного блаженного и непорочного состояния. Руссо совершенно забывает, что, возражая Вольтеру, он нападал на пессимизм и отстаивал Провидение и его проявление в мире; в судьбах человечества для него нет Провидения, и его философия истории сводится к безотраднейшему пессимизму. Первоначальное счастливое состояние людей лишь сильнее оттеняет скорбную историю, пережитую человечеством. В этом состоянии люди жили независимо друг от друга; всякий трудился только для себя и делал сам все, что ему было нужно; если они соединялись, то временно, подобно стае воронов, привлекаемой каким-нибудь общим интересом, например свежевспаханным полем.

Первая беда наступила тогда, когда люди уклонились от мудрого правила жить и трудиться особливо, когда они вступили в общежитие и началось разделение труда. Общежитие ведёт за собой неравенство и служит последнему оправданием; а так как Руссо голосует за равенство, то он осуждает общежитие.

Другой роковой шаг человека заключался в установлении земельной собственности. «Первый, кто огородил участок земли, сказав, что эта земля мо я», в глазах Руссо - обманщик, навлёкший бесчисленные беды на человечество; благодетелем людей был бы тот, кто в ту роковую минуту вырвал бы колья и воскликнул: «вы погибли, если забудете, что плоды принадлежат всем, а земля - никому». Возникновение поземельной собственности привело, по Руссо, к неравенству между богатыми и бедными (как будто такого неравенства нет между кочевниками); богатые, заинтересованные в сохранении своего имущества, стали уговаривать бедных установить общественный порядок и законы.