Григорий григорьевич елисеев.

Григорий Григорьевич Елисеев

12.04.1885 – 28.01.1938

врач-хирург

расстрелян в 1938 году

учился в гимназии Карла Мая в 1895 - 1900 гг.

Григорий Григорьевич родился 12 апреля (ст.стиль) 1885 года в Санкт-Петербурге в семье знаменитых предпринимателей купцов Елисеевых. Его отец, Григорий Григорьевич Елисеев (1858–1949), успешный владелец торговой империи, планировал расширить свой дело вплоть до создания сети магазинов в США. Однако этого не произошло и, более того, судьба фирмы оказалась печальной. Григорию Григорьевичу-старшему некому было оставить свое дело, ибо все его сыновья не обнаружили желания заниматься торговлей. В начале XX века в среде русской интеллигенции широко было распространено несколько пренебрежительное отношение к бизнесу. Сыновья Григория Григорьевича выбрали различные профессии: Григорий стал врачом; Сергей (1889-1975) получил образование в Берлине и в Токио и зарекомендовал себя, как талантливейший специалист-востоковед; Николай (1890-1968) выучился на юриста, впоследствии в эмиграции стал адвокатом; Александр (1892-1953) и Петр (1894-?) стали инженерами. Мария Григорьевна (домашнее имя Мариэтта) - единственная дочь купца Г.Г. Елисеева - родилась 1 апреля 1900 г. (ст.ст.).

Перед первой мировой войной дети отказались от наследства после того, как отец бросил семью ради любовницы и уехал с ней за рубеж.

Григорий поступил в первый класс гимназии Карла Мая в 1895 году и проучился в её стенах до 1900 года, окончив пять классов. Высшее образование получил в Военно-медицинской академии. Практически сразу после окончания академии попал на фронты Первой мировой войны, вернувшись с которых, остался в России. Его примеру последовал и младший брат Петр. Хотя лучше бы они этого не делали и эмигрировали, как другие их братья.

За свое социальное происхождение Григорий Елисеев, хирург высочайшей квалификации и преподаватель мединститута, после 1917 года подвергался постоянным гонениям. Особенно мытарства усилились с 1934 года после убийства Кирова, в период вакханалии репрессий. Григория и Петра Елисеевых арестовали и выслали в Уфу по обвинению в принадлежности к роду купцов. В Уфе Григорий Григорьевич устроился в медицинский институт и приобрел популярность среди студентов, что насторожило начальство, которому от страха померещилось возникновение основы для заговора против советской власти. В эти годы существовало понятие – «социально опасные», к этой категории относили всех людей, чьи предки не были рабочими или крестьянами. По секретному неопубликованному распоряжению, «социально-опасные», чтобы исключить возможность создания ими заговора против советской власти в коллективе, не могли работать более 6-ти месяцев на одном месте. Поэтому-то Григория Григорьевича уволили, и он пошел работать хирургом в местную больницу. Оттуда его вскоре также уволили по вышеупомянутому распоряжению властей. В 1937 году, когда репрессии приобрели массовый характер, Григорий и Петр Елисеевы опять были арестованы и отправлены в концлагерь. 28 января 1938 года Григорий Григорьевич был расстрелян. Место захоронения – г.Уфа.

Жена Григория Григорьевича, Вера Федоровна Гаммер (1887 – 1943) в 1934 года вместе с мужем была выслана в Уфу. 28 декабря 1937 года арестована и обвинена в тех же преступлениях, что и ее муж. В качестве меры наказания получила лишение свободы условно. 5 февраля 1940 года реабилитирована. Скончалась в 1943 году в блокадном Ленинграде.

Единственная дочь Григория Григорьевича, Анастасия Григорьевна (1909 г.р.), артистка оперетты, участница фронтовых бригад в годы Великой Отечественной войны, вышла замуж за военного врача Т.Д. Лазаревича, умерла в Москве уже после Великой Отечественной войны. Её единственный сын Ярослав, внук доктора Елисеева, живет ныне в США.

Использованы материалы сайтов:

Благодарим Аллу Владимировну Краско (С.-Петербург) за доброжелательную помощь в подготовке материала.

Информационную страницу сайта подготовил М.Т. Валиев

В советские времена трудно было найти человека, который не знал бы, не слышал бы о самом вкусном в стране магазине с ласкающим слух именем - «Елисеевский». С детства, с начала 70-х, помню этот совершенно фантастический аромат кофе, шоколада, чего-то еще очень вкусного…

И конечно, все знали, что именуется этот дворец (магазином его назвать язык не поворачивается) в честь бывшего хозяина - купца Елисеева, а официально называется Гастроном №1. Открылся он в Москве ровно 117 лет назад - 5 февраля 1901 года.

А знаете ли вы, что к моменту национализации (экспроприации) фирма «Братья Елисеевы» имела славную вековую историю?

Спонсор поста: Плей маркет . Скачиваем и наслаждаемся!

1. Впрочем, и у Гастронома №1 была своя громкая история - его директора Юрия Соколова за хищения в особо крупных размерах приговорили к высшей мере. Очень показательно - о времена, о нравы!

Но вернемся к истокам. Оказывается, знаменитый на всю Россию «Елисеевский» магазин вполне мог бы называться иначе - «Касаткинский», если бы не любовь сыновей к своему батюшке, который своим примером и наставлениями научил их трудолюбию и тем вывел в люди. В прославление не подлинной своей фамилии - Касаткины, а имени батюшки они назвали основанное ими дело по общему отчеству: «Товарищество братьев Елисеевых». А внуки закрепили дедово имя в памяти России, передав через полвека это название двум магазинам, самым роскошным во всем государстве и похожим, как братья-близнецы, - в Санкт-Петербурге и Москве. И третьему - в Киеве…

Все началось с графа Шереметева. Его крепостными были Касаткины, а глава семейства Петр Елисеевич Касаткин работал у графа садовником. Согласно легенде, известный экстравагантными поступками граф Шереметев, пораженный свежей земляникой, принесенной умелым садовником в зимнюю стужу, воскликнул: «Проси чего хочешь!»

Так Петр Елисеевич Касаткин получил вольную и начал удивительную, головокружительную карьеру, которую подхватили его родственники - брат Григорий, сыновья…

Торговля шла в гору, апельсины, заморские фрукты, табак, и Петр Елисеевич, оставив Григория на хозяйстве, уезжает в далекую Испанию, потом в Португалию, на остров Мадейра. Там он развивает кипучую деятельность, изучает технологию приготовления вина, открывает склады и налаживает поставки самого лучшего вина прямо в Петербург.

Фирма процветает, и вдруг Петр Елисеевич… умирает, не дожив до 50 лет в 1825 году.

Но дело развивается, и главенствующая роль переходит к его среднему сыну Григорию Петровичу.

2. В 1873 году, когда во главе всех дел стоял Григорий Петрович (уже действительный статский советник и гласный городской думы), он представил в Вене свою коллекцию вин и получил почетный диплом, в Лондоне - Золотую медаль.

А продолжателем славных дел уже становится сын Григория Петровича - Григорий Григорьевич Елисеев.

Именно при нем фирма достигла апогея в своем развитии, именно он открыл этот самый-самый знаменитый магазин на Тверской, и именно он стал последним владельцем знаменитой компании…

3. К 100-летию основания вышел фотобуклет с очень красноречивыми снимками.

6. И вот наступил погожий летний день 1901 года, на который был назначен торжественный молебен в честь открытия «Магазина Елисеева и погреба русских и иностранных вин». К утру разобрали деревянный ящик, и преисполненная любопытства публика ахнула, увидав великолепный фасад, а через огромные блистающие чистотой окна - роскошную внутреннюю отделку магазина: высокий, в два этажа, зал, свисающие с потолка великолепные хрустальные люстры, потолок и стены, отделанные сказочным декором. Магазин действительно словно бы явился из «1001 ночи».

13. Среди тех, кто вошел в царство гурманов через устланный коврами Козицкий переулок, была вся московская знать во главе с военным генерал-губернатором (сыном императора Александра II) Великим князем Сергеем Александровичем с супругой, гласными городской думы. Разнообразие винных, гастрономических, колониальных товаров не поддавалось описанию. Обо всем можно было узнать у галантных приказчиков, почтительно отвечавших на всевозможные вопросы покупателей.

Сортов кофе было так много, что москвичи терялись, какой кофе покупать - аравийский или абиссинский, вест-индский или мексиканский. Приказчики склонялись к тому, что ароматнее всего кофе из Южной Америки или, по крайней мере, из Центральной. Тогда в России кофе пили немногие. На одного жителя приходилось едва ли сто граммов в год, в Англии в ту пору пили в пять раз больше, но вот кто действительно тогда наслаждался ароматным напитком, так это голландцы - в 81 раз больше, чем россияне.

В России был популярен чай. И Елисеевский магазин предлагал богатейший выбор чаев из Китая, Японии, Индии, Цейлона. Тонкие знатоки предпочитали покупать у «Елисеева» чай с Явы.

Сложный букет ароматов Елисеевского магазина создавали пряности: в самом пахучем уголке его гнездились прекрасные склянки с ванилью, гвоздикой, кардамоном, шафраном, корицей, мускатным орехом…

17. Очень высоко ценили покупатели сырный отдел. В любое время года выбор разнообразных сыров казался безграничным. Твердые - швейцарский, честер, эмментальский, эдамский и, конечно, итальянский «гранитный» пармезан. Еще более разнообразным представал прилавок мягкого сыра: на непромокаемом пергаменте лежали в соседстве «жидкий» бри, невшатель, лимбургский, эдамер, шахтель… (Кстати, его заметил Гиляровский, и именно его предпочитала вся богатая Москва.)

Григорий Григорьевич Елисеев открыл москвичам «деревянное масло» (так тогда называлось оливковое). Оно из Прованса шло через Одессу и Таганрог.

18. В трех залах магазина было пять отделов: гастрономический, сверкавший всевозможными бутылками и хрусталем «баккара», колониальных товаров, бакалея, кондитерский и самый обширный - фруктовый. На редкость аппетитны были кондитерские изделия - большие и малые торты или маленькие «дамские пирожные» (птифуры), которыми хорошо угостить спутницу, проезжая мимо Елисеевского. Этим незаметно завлекали в магазин будущую покупательницу: получив удовольствие от угощения, дама замечала и другие продукты, которые ей внезапно становились необходимыми к своему столу… Пирожные выпекались в собственной пекарне во дворе и словно хранили ее тепло. Их не коснулся холод ледника - он хорошо хранит, но вкуса не прибавляет. Десятки сортов колбас изготавливались в своей колбасной тоже во дворе, который когда-то расчистил Малкиель…

21. Москва оценила и новинку: грибы из Франции - трюфели. Они, конечно, стоили дорого, но очень годились для торжественного обеда. А анчоусы? Таким красивым словом называлась маленькая подкопченная, специального посола рыбка, бурая на спинке, с серебряным брюшком. Глядя на восторженных людей, по достоинству оценивших его вкус и размах, Григорий Григорьевич спокойно, но многозначительно улыбался, потому что готовился удивить публику чем-то еще более значительным.

41. У Григория Григорьевича Елисеева было пятеро сыновей, и он гордился ими. А еще у него была любимица-дочка, и хранительница очага - мать его детей, жена, Мария Андреевна.

И вдруг в семье разразился скандал. О нем заговорили все, кто знал и не знал Елисеевых. Стряслось великое несчастье. Жена Григория Григорьевича, пятидесятилетняя Мария Андреевна, из рода известных купцов Дурдиных, внезапно покончила жизнь самоубийством - повесилась на собственной косе…

Это случилось 1 октября 1914 года. И все сразу узнали причину: миллионер Елисеев давно тайно любил Веру Федоровну Васильеву, замужнюю молодую даму (она была моложе Григория Григорьевича почти на двадцать лет). Кто-то донес сыновьям, слух дошел до их матери, и она не перенесла позора.

42. Выяснилось чудовищное для сыновей обстоятельство: 26 октября, всего через три недели после смерти жены, Григорий Григорьевич, только что отметивший свое пятидесятилетие, обвенчался в Бахмуте с виновницей семейной трагедии. На этом фоне высочайшее повеление внести в первую, самую почетную, часть Дворянской родословной книги новую жену - Веру Федоровну - они восприняли как оскорбление покойной матери. Недавно еще дружная большая семья распалась. В доме отца осталась жить только младшая - дочь Машенька, которой шел пятнадцатый год. Братья поклялись отнять у отца Машу.

Григорий Григорьевич, зная твердый характер сыновей - у него самого был такой же, - нанял телохранителей. Они сопровождали девочку в гимназию, на прогулках с бонной, сидели в подъезде, прохаживались круглые сутки возле опустевшего роскошного дома.

В это время братья составили хитрый план похищения и выполнили его успешно. На повороте улицы, когда Машенька с надоевшими ей телохранителями возвращалась в экипаже из гимназии домой, произошло столкновение: какой-то лихач, словно слепой, наехал прямо на карету. Охранники только на минуту выскочили из экипажа, чтобы разобраться с наглецом, как тут же из подъезда дома выскочили нанятые молодцы, подхватили девочку и заперли за собой дверь. Войти в дом никто не имел права - частная собственность. Явилась полиция, а вскоре прибыл и сам Григорий Григорьевич, но и ему, теперь потомственному дворянину, главе всех санкт-петербургских купцов, бессменному гласному городской думы, человеку со связями в высшем свете, богатому и могущественному, не удалось вернуть свою дочь.

И тут разразилась революция. В 1918 году у Григория Григорьевича отобрали все имущество и, конечно, любимые магазины в Москве, Петрограде, Киеве, шоколадную фабрику «Новая Бавария»… Григорий Григорьевич уехал во Францию. Он умер в 1949 году в почтенном возрасте - 84-х лет, пережив свою жену на три года. Они похоронены на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа.

По разному сложилась жизнь сыновей Григория Елисеева.

Старший, Григорий Григорьевич, стал хирургом. После революции он не покинул Россию, за что и поплатился жизнью: после истории с убийством Кирова его вместе с братом Петром Григорьевичем, также оставшимся в России, в 1934 году сослали в Уфу, где в декабре 1937-го арестовали и, осудив по статьям 58-10 и 58-11 (контрреволюционная деятельность и агитация), оперативно расстреляли.

Наиболее удачно сложилась жизнь Сергея Григорьевича. Уже к 1917 году он был известным ученым-японоведом, дипломатом и приват-доцентом Петроградского университета. В 1920 году ему удалось на лодке переплыть из Питера в Финляндию, откуда он перебрался сначала во Францию, а потом и в США.

А та самая Машенька Елисеева прожила долгую жизнь и скончалась в конце шестидесятых годов. Ее первый муж штабс-капитан Глеб Николаевич Андреев-Твердов был расстрелян большевиками как заложник во второй половине 1918 года.

43. Вот так закончилась знаменитая династия Елисеевых, и только имя их по-прежнему звучит громко, потому что до сих пор люди, затаив дыхание, заходят в этот сказочный дворец-магазин!

Трудно найти человека, который не знал бы, не слышал бы о самом "вкусном" в стране магазине с ласкающим слух именем - "Елисеевский".
С детства, с начала 70-х, помню этот совершенно фантастический аромат кофе, шоколада, чего-то ещё очень вкусного...

И конечно, все знали, что именуется этот дворец (магазином его назвать язык не поворачивается) в честь бывшего хозяина - купца Елисеева, а официально он называется Гастроном №1. (Скажите, а почему бы не назвать Эрмитаж музеем №1?)

А знаете ли вы, что к моменту национализации (экспроприации) фирма "Братья Елисеевы" имела славную вековую историю?
Впрочем, и у Гастронома №1 была своя громкая история - его директора Юрия Соколова за хищения в особо крупных размерах, приговорили к высшей мере. Очень показательно - о, времена, о, нравы!

Но, вернёмся к истокам. Оказывается, знаменитый на всю Россию "Елисеевский" магазин вполне мог бы называться иначе - "Касаткинский", если бы не любовь сыновей к своему батюшке, который своим примером и наставлениями научил их трудолюбию и тем вывел в люди. В прославление не подлинной своей фамилии - Касаткины, а имени батюшки они назвали основанное ими дело по общему отчеству: "Товарищество братьев Елисеевых". А внуки закрепили дедово имя в памяти России, передав через полвека это название двум магазинам, самым роскошным во всем государстве и похожим, как братья-близнецы, - в Санкт-Петербурге и Москве. И третьему - в Киеве...

Все началось с графа Шереметева. Его крепостными были Касаткины, а глава семейства Пётр Елисеевич Касаткин работал у графа садовником. Согласно легенде, известный экстравагантными поступками граф Шереметев, поражённый свежей земляникой, принесённой умелым садовником в зимнюю стужу, воскликнул: "Проси чего хочешь!"

Так Пётр Елисеевич Касаткин получил вольную, и начал удивительную, головокружительную карьеру, которю подхватили его родственники - брат Григорий, сыновья...

Торговля шла в гору, апельсины, заморские фрукты, табак, и Пётр Елисеевич, оставив Григория на хозяйстве, уезжает в далёкую Испанию, потом в Португалию, на остром Мадейра. Там он развивает кипучую деятельность, изучает технологию приготовления вина, открывает склады, и налаживает поставки самого лучшего вина прямо в Петербург.
Фирма процветает, и вдруг...умирает не дожив до 50 лет в 1825 году.

Но, дело развивается, и главенствующая роль переходит к его среднему сыну Григорию Петровичу.

В 1873 году, когда во главе всех дел стоял Григорий Петрович (уже действительный статский советник и гласный городской Думы), он представил в Вене свою коллекцию вин и получил почетный диплом, в Лондоне - Золотую медаль.

А продолжателем славных дел уже становится сын Григория Петровича - Григорий Григорьевич Елисеев.

Именно при нём фирма достигла апогея в своём развитии, именно он открыл этот самый-самый знаменитый магазин на Тверской, и именно он стал последним владельцем знаменитой компании...

К 100-летию основания вышел фото-буклет с очень красноречивыми снимками.

И вот наступил погожий летний день 1901 года, на который был назначен торжественный молебен в честь открытия "Магазина Елисеева и погреба русских и иностранных вин". К утру разобрали деревянный ящик, и преисполненная любопытства публика ахнула, увидав великолепный фасад, а через огромные блистающие чистотой окна - роскошную внутреннюю отделку магазина: высокий, в два этажа, зал, свисающие с потолка великолепные хрустальные люстры, потолок и стены, отделанные сказочным декором. Магазин действительно словно бы явился из "1001 ночи".

Среди тех, кто вошел в царство гурманов через устланный коврами Козицкий переулок, была вся московская знать во главе с военным генерал-губернатором (сыном императора Александра II) Великим князем Сергеем Александровичем с супругой, гласные городской Думы. Разнообразие винных, гастрономических, колониальных товаров не поддавалось описанию. Обо всем можно было узнать у галантных приказчиков, почтительно отвечавших на всевозможные вопросы покупателей.

В России был популярен чай. И Елисеевский магазин предлагал богатейший выбор чаев из Китая, Японии, Индии, Цейлона. Тонкие знатоки предпочитали покупать у "Елисеева" чай с Явы.

Очень высоко ценили покупатели сырный отдел. В любое время года выбор разнообразных сыров казался безграничным. Твердые - швейцарский, честер, эментальский, эдамский и, конечно, итальянский "гранитный" пармезан. Еще более разнообразным представал прилавок мягкого сыра: на непромокаемом пергаменте лежали в соседстве "жидкий" бри, невшатель, лимбургский, эдамер, шахтель... (Кстати, его заметил Гиляровский, и именно его предпочитала вся богатая Москва.)

Григорий Григорьевич Елисеев открыл москвичам "деревянное масло" (так тогда называлось оливковое). Оно из Прованса шло через Одессу и Таганрог.

В трех залах магазина было пять отделов: гастрономический, сверкавший всевозможными бутылками и хрусталем "баккара", колониальных товаров, бакалея, кондитерский и самый обширный - фруктовый. На редкость аппетитны были кондитерские изделия - большие и малые торты или маленькие "дамские пирожные" (птифуры), которыми хорошо угостить спутницу, проезжая мимо Елисеевского. Этим незаметно завлекали в магазин будущую покупательницу: получив удовольствие от угощения, дама замечала и другие продукты, которые ей внезапно становились необходимыми к своему столу... Пирожные выпекались в собственной пекарне во дворе и словно хранили ее тепло. Их не коснулся холод ледника - он хорошо хранит, но вкуса не прибавляет. Десятки сортов колбас изготавливались в своей колбасной тоже во дворе, который когда-то расчистил Малкиель...

Москва оценила и новинку: грибы из Франции - трюфели. Они, конечно, стоили дорого, но очень годились для торжественного обеда. А анчоусы? Таким красивым словом называлась маленькая подкопченная, специального посола рыбка, бурая на спинке, с серебряным брюшком. Глядя на восторженных людей, по достоинству оценивших его вкус и размах, Григорий Григорьевич спокойно, но многозначительно улыбался, потому что готовился удивить публику чем-то еще более значительным.

У Григория Григорьевича Елисеева было пятеро сыновей, и он гордился ими. А ещё у него была любимица-дочка, и хранительница очага - мать его детей, жена, Мария Андреевна.

Выяснилось чудовищное для сыновей обстоятельство: 26 октября, всего через три недели после смерти жены, Григорий Григорьевич, только что отметивший свое пятидесятилетие, обвенчался в Бахмуте с виновницей семейной трагедии. На этом фоне высочайшее повеление внести в первую, самую почетную, часть Дворянской родословной книги новую жену - Веру Федоровну они восприняли как оскорбление покойной матери. Недавно еще дружная большая семья распалась. В доме отца осталась жить только младшая - дочь Машенька, которой шел пятнадцатый год. Братья поклялись отнять у отца Машу.

В это время братья составили хитрый план похищения и выполнили его успешно. На повороте улицы, когда Машенька с надоевшими ей телохранителями возвращалась в экипаже из гимназии домой, произошло столкновение: какой-то лихач, словно слепой, наехал прямо на карету. Охранники только на минуту выскочили из экипажа, чтобы разобраться с наглецом, как тут же из подъезда дома выскочили нанятые молодцы, подхватили девочку и заперли за собой дверь. Войти в дом никто не имел права - частная собственность. Явилась полиция, а вскоре прибыл и сам Григорий Григорьевич, но и ему, теперь потомственному дворянину, главе всех санкт-петербургских купцов, бессменному гласному городской Думы, человеку со связями в высшем свете, богатому и могущественному, не удалось вернуть свою дочь.

И тут разразилась революция. В 1918 году у Григория Григорьевича отобрали все имущество и, конечно, любимые магазины в Москве, Петрограде, Киеве, шоколадную фабрику "Новая Бавария"... Григорий Григорьевич уехал во Францию. Он умер в 1949 году в почтенном возрасте - 84-х лет, пережив свою жену на три года. Они похоронены на кладбище Сент-Женевьев-де Буа..

По разному сложилась жзнь сыновей Григория Елисеева.

Вот так закончилась знаменитая династия Елисеевых, и только имя их по прежнему звучит громко, потому что до сих пор люди затаив дыхание заходят в этот сказочный дворец-магазин!

(1864-08-21 )

Григорий Григорьевич Елисеев (21 августа , Санкт-Петербург - 11 января , Париж) - русский предприниматель, коннозаводчик русских рысистых пород , почётный генеральный консул Дании в Санкт-Петербурге, действительный статский советник (1914).

Биография

Получил домашнее образование, изучал виноделие за границей. После возвращения в Россию в 1893 возглавил семейное дело Елисеевых . В 1896 преобразовал семейную фирму в торговое товарищество «Братья Елисеевы» (осн. капитал - 3 млн рублей). До 1914 наряду с А. М. Кобылиным и Н. Е. Якунчиковым входил в состав Правления. При нём дело достигло наибольшего размаха: в 1913 в СПб. Елисеевым принадлежали кондитерская фабрика, 5 магазинов (наиболее известный - на Невском проспекте) и две лавки в Апраксином дворе, где велась торговля винами, фруктами, гастрономией, кондитерскими и табачными изделиями. Г. Г. Елисеев был в 1903 помощником Генерального комиссара по устройству международной выставки в Сан-Луи. В 1898-1914 гласный Петербургской городской думы .

Был также председателем Правления Товарищества Петергофского пароходства, членом Правления Общества для постройки и эксплуатации экипажей и автомобилей «Фрезе и К°», директором Правления Санкт-Петербургского Общества пивоварения «Новая Бавария» (в 1909 выпущено 670 тыс. вёдер пива на 1 млн рублей), состоял кандидатом в члены Правления Общества «Санкт-Петербургская химическая лаборатория» (учр. в 1890). Общество владело парфюмерной фабрикой, открытой в 1860 г. Владел домами на Биржевой линии, 12, 14 и 16 (в д. 14 - правление т-ва, конд. ф-ка и др., в д. 16 - винные склады), в Биржевом пер., 1 и 4, на наб. Макарова, 10, Невском просп., 56, наб. Адмиралтейского кан., 17, наб. р. Фонтанки, 64 и 66.

Был владельцем Гавриловского конного завода в Бахмутском уезде Екатеринославской губернии , имел крупный пакет акций Санкт-Петербургского учётного и ссудного банка. В 1882 г. основал в Могилевской губ. конный завод рысистых пород «Привалионы» . В последние годы жизни в России внёс большой вклад в дело выведения рысистых пород лошадей .

В 1910 г. возведён в потомственное дворянство. В 1914 г. после развода, самоубийства первой жены и нового брака уехал в Париж .

Похоронен на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа под Парижем.

Семья

Напишите отзыв о статье "Елисеев, Григорий Григорьевич"

Примечания

Литература

Краско А.В. Петербургское купечество: страницы семейных историй. - М.-СПб.: Центрполиграф, 2010. - С. 85-134. - 414 с. - 3000 экз. - ISBN 978-5-227-02298-1 .
// Коммерсантъ -«Деньги» № 10 (365) от 20.03.2002
// Российский энциклопедический словарь

См. также

Отрывок, характеризующий Елисеев, Григорий Григорьевич

Но еще он не договорил, как почувствовал, что шутка его не принята и не вышла. Он смутился.
– Извольте отправляться, – сказал штаб офицер, стараясь удержать серьезность.
Князь Андрей еще раз взглянул на фигурку артиллериста. В ней было что то особенное, совершенно не военное, несколько комическое, но чрезвычайно привлекательное.
Штаб офицер и князь Андрей сели на лошадей и поехали дальше.
Выехав за деревню, беспрестанно обгоняя и встречая идущих солдат, офицеров разных команд, они увидали налево краснеющие свежею, вновь вскопанною глиною строящиеся укрепления. Несколько баталионов солдат в одних рубахах, несмотря на холодный ветер, как белые муравьи, копошились на этих укреплениях; из за вала невидимо кем беспрестанно выкидывались лопаты красной глины. Они подъехали к укреплению, осмотрели его и поехали дальше. За самым укреплением наткнулись они на несколько десятков солдат, беспрестанно переменяющихся, сбегающих с укрепления. Они должны были зажать нос и тронуть лошадей рысью, чтобы выехать из этой отравленной атмосферы.
– Voila l"agrement des camps, monsieur le prince, [Вот удовольствие лагеря, князь,] – сказал дежурный штаб офицер.
Они выехали на противоположную гору. С этой горы уже видны были французы. Князь Андрей остановился и начал рассматривать.
– Вот тут наша батарея стоит, – сказал штаб офицер, указывая на самый высокий пункт, – того самого чудака, что без сапог сидел; оттуда всё видно: поедемте, князь.
– Покорно благодарю, я теперь один проеду, – сказал князь Андрей, желая избавиться от штаб офицера, – не беспокойтесь, пожалуйста.
Штаб офицер отстал, и князь Андрей поехал один.
Чем далее подвигался он вперед, ближе к неприятелю, тем порядочнее и веселее становился вид войск. Самый сильный беспорядок и уныние были в том обозе перед Цнаймом, который объезжал утром князь Андрей и который был в десяти верстах от французов. В Грунте тоже чувствовалась некоторая тревога и страх чего то. Но чем ближе подъезжал князь Андрей к цепи французов, тем самоувереннее становился вид наших войск. Выстроенные в ряд, стояли в шинелях солдаты, и фельдфебель и ротный рассчитывали людей, тыкая пальцем в грудь крайнему по отделению солдату и приказывая ему поднимать руку; рассыпанные по всему пространству, солдаты тащили дрова и хворост и строили балаганчики, весело смеясь и переговариваясь; у костров сидели одетые и голые, суша рубахи, подвертки или починивая сапоги и шинели, толпились около котлов и кашеваров. В одной роте обед был готов, и солдаты с жадными лицами смотрели на дымившиеся котлы и ждали пробы, которую в деревянной чашке подносил каптенармус офицеру, сидевшему на бревне против своего балагана. В другой, более счастливой роте, так как не у всех была водка, солдаты, толпясь, стояли около рябого широкоплечего фельдфебеля, который, нагибая бочонок, лил в подставляемые поочередно крышки манерок. Солдаты с набожными лицами подносили ко рту манерки, опрокидывали их и, полоща рот и утираясь рукавами шинелей, с повеселевшими лицами отходили от фельдфебеля. Все лица были такие спокойные, как будто всё происходило не в виду неприятеля, перед делом, где должна была остаться на месте, по крайней мере, половина отряда, а как будто где нибудь на родине в ожидании спокойной стоянки. Проехав егерский полк, в рядах киевских гренадеров, молодцоватых людей, занятых теми же мирными делами, князь Андрей недалеко от высокого, отличавшегося от других балагана полкового командира, наехал на фронт взвода гренадер, перед которыми лежал обнаженный человек. Двое солдат держали его, а двое взмахивали гибкие прутья и мерно ударяли по обнаженной спине. Наказываемый неестественно кричал. Толстый майор ходил перед фронтом и, не переставая и не обращая внимания на крик, говорил:
– Солдату позорно красть, солдат должен быть честен, благороден и храбр; а коли у своего брата украл, так в нем чести нет; это мерзавец. Еще, еще!
И всё слышались гибкие удары и отчаянный, но притворный крик.
– Еще, еще, – приговаривал майор.
Молодой офицер, с выражением недоумения и страдания в лице, отошел от наказываемого, оглядываясь вопросительно на проезжавшего адъютанта.
Князь Андрей, выехав в переднюю линию, поехал по фронту. Цепь наша и неприятельская стояли на левом и на правом фланге далеко друг от друга, но в средине, в том месте, где утром проезжали парламентеры, цепи сошлись так близко, что могли видеть лица друг друга и переговариваться между собой. Кроме солдат, занимавших цепь в этом месте, с той и с другой стороны стояло много любопытных, которые, посмеиваясь, разглядывали странных и чуждых для них неприятелей.
С раннего утра, несмотря на запрещение подходить к цепи, начальники не могли отбиться от любопытных. Солдаты, стоявшие в цепи, как люди, показывающие что нибудь редкое, уж не смотрели на французов, а делали свои наблюдения над приходящими и, скучая, дожидались смены. Князь Андрей остановился рассматривать французов.
– Глянь ка, глянь, – говорил один солдат товарищу, указывая на русского мушкатера солдата, который с офицером подошел к цепи и что то часто и горячо говорил с французским гренадером. – Вишь, лопочет как ловко! Аж хранцуз то за ним не поспевает. Ну ка ты, Сидоров!
– Погоди, послушай. Ишь, ловко! – отвечал Сидоров, считавшийся мастером говорить по французски.

Григорий Григорьевич Елисеев (21 августа 1864, Санкт-Петербург - январь 1949 (или 1942), Париж) - русский предприниматель, коннозаводчик русских рысистых пород, почётный генеральный консул Дании в Санкт-Петербурге, действительный статский советник (1914).

Магазин братьев Елисеевых на Невском проспекте. Фото 1906 года

При нём дело достигло наибольшего размаха: в 1913 в СПб. Елисеевым принадлежали кондитерская фабрика, 5 магазинов (наиболее известный - на Невском просп.) и две лавки в Апраксином дворе, где велась торговля винами, фруктами, гастрономией, кондитерскими и табачными изделиями. Г. Г. Елисеев был в 1903 помощником Генерального комиссара по устройству междунар. выставки в Сан-Луи. В 1898-1914 гласный Петербургской городской думы.

Биржевая линия, дом 6 - дом Елисеевых (арх. Н. П. Гребёнка, 1861-1862 гг.; перестроен по проекту арх.Г. В. Барановского в 1892-1893 гг.; ныне здание студенческой столовой и Университетского общественно-культурного центра Санкт-Петербургского государственного университета). Биржевая линия, дом 14 - бывшее здание товарищества Елисеевых. С 1920-х до 1990-х - один из корпусовГосударственного оптического института. В настоящее время (2011) - один из корпусов СПбГУ ИТМО.

Был владельцем Гавриловского конного завода в Бахмутском уезде Екатеринославской губернии, имел крупный пакет акций Санкт-Петербургского учётного и ссудного банка. В 1882 г. основал в Могилевской губ.конный завод рысистых пород «Привалионы». В последние годы жизни в России внёс большой вклад в дело выведения рысистых пород лошадей.

Похоронен на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа под Парижем.

Дом № 14 по Тверской улице в Москве (известный как дом Е. И. Козицкой или дом Г. Г. Елисеева ) - памятник истории и культуры Москвы XVIII века; в нём расположен знаменитый Елисеевский магазин , а также Мемориальный музей Н. А. Островского .

Дом № 14 по Тверской улице был построен на углу Тверской улицы и переулка, носившего тогда название Сергиевского, в конце 80-х годов XVIII века по проекту архитектора Матвея Фёдоровича Казакова. Говорили, что «дворец на Тверской» строил статс-секретарьЕкатерины II Григорий Васильевич Козицкий для своей жены Екатерины Ивановны Козицкой (в девичестве Мясниковой), но это не так: почти за 15 лет до начала строительства Григорий Козицкий, попав в государственную опалу, покончил с собой, нанеся себе 32 ножевые раны. Так что к моменту начала строительства Екатерина Козицкая давно уже была вдовой и самостоятельно занималась домом. Вскоре Сергиевский переулок был переименован в честь новой хозяйки дома в Козицкий.

Новый дом Козицкой воплощал в себе всё совершенство и гармонию архитектуры классицизма. Это лёгкое шестиколонное здание было великолепно и внутри, и снаружи. Интерьеры были так роскошны, что это обстоятельство послужило причиной отказа московских университетских властей от найма его для размещения студентов и профессоров после пожара 1812 года, когда собственный дом университета на Моховой почти полностью выгорел. Ректор Московского университета Иван Андреевич Гейм писал о доме Козицкой: «Только нижний его этаж по простой своей отделке был бы способен для помещения в нём университетских студентов и кандидатов, а второй этаж отделан так богато и убран так великолепно, что никаким чиновникам, а того менее студентам, в оном жить никак не можно, чтоб не испортить штучных полов и штофных обоев, огромных дорогих трюмо и прочее…»

Впоследствии, в качестве приданного дочери Козицких Анны, дом переходит, русскому дипломату Александру Михайловичу Белосельскому-Белозерскому, имевшему от первого брака двух дочерей Зинаиду и Марию.

Зинаида Александровна Белосельская-Белозерская в совершенстве владела французским, итальянским, английским языками, знала греческий, латынь. У неё был литературный талант, она была великолепнейшей певицей. Её редким по красоте голосом восхищался итальянский композитор Россини. Красавица, обладавшая блестящим умом, тонкая ценительница и покровительница искусств, она сочиняла музыку, ставила оперы, где выступала в главных ролях, писала стихи и прозу, увлекалась живописью. В 1811 году Зинаида Александровна вступила в брак с Никитой Григорьевичем Волконским, родным братом будущего декабриста Сергея Григорьевича Волконского.

В 1824 году княгиня Зинаида Александровна Волконская переезжает в Москву и поселяется в доме № 14 по улице Тверской. Она превратила дом в настоящий храм искусств, поместив в нём коллекцию отца, где были оригиналы и копии знаменитейших произведений живописи, а стены комнат были украшены фресками в стиле различных эпох. Княгиня Волконская устраивала у себя в доме литературно-музыкальные вечера. Её салоны пользовались большой известностью. В доме выступали великосветские любители - известный виолончелист граф Михаил Юрьевич Виельгорский, певица Екатерина Петровна Лунина-Риччи, а также другие талантливые музыканты и певцы итальянской оперы. В доме бывали Александр Сергеевич Пушкин иВасилий Жуковский, Пётр Вяземский, Фёдор Тютчев, Денис Давыдов и Александр Одоевский, Иван Тургенев, Александр Алябьев и многие другие.

В 1825 году в этом доме проездом в Сибирь останавливалась невестка Зинаиды Волконской - Мария Николаевна Волконская (в девичестве Раевская), жена сосланного декабриста Сергея Григорьевича Волконского. Чтобы хоть как-то скрасить Марии последние часы перед страшным путешествием, Зинаида Александровна собирает у себя в доме «Прощальный вечер», куда приглашает лучших исполнителей итальянской музыки, которые в то время были в Москве. На том вечере также присутствует и Пушкин.

В 1829 году Волконские уезжают в Италию, но дом остаётся во владении Белосельских-Белозерских. Последующее упоминание о доме относится уже к концу 60х годов, когда в нём размещался пансион Э. Х. Репмана, в котором учились дети богатых родителей.

В начале 1870 года дом приобретает подрядчик Малкиель, занимающийся поставками обуви для российской армии. Дом переделывается по новой моде архитектором Августом Егоровичем Вебером в 1874 году: снимаются классический портик и колонны, почти полностью изменяется фасад. Но Малкиель быстро прогорел, и дома его, в том числе и дом № 14, перешли к кредиторам.

Со времени Малкиеля нижний этаж дома занимал магазин портного Корпуса, а бельэтаж - богатые квартиры. Внутренность роскошных залов была сохранена. Остались также беломраморная лестница и подъезд, выходивший на парадный двор. Домом по очереди владели купцы Носовы, Ланины, Морозовы.

В 1898 году дом приобретает петербургский купец-миллионер Григорий Григорьевич Елисеев. Дом со всех сторон заключают в деревянные леса, так чтобы никто не мог проникнуть на его территорию, и начинается новая глобальная перестройка. Ходят разные слухи, некоторые даже говорили, что это будет «Храм Бахуса».

В 1901 году таинственная завеса спала: Елисеев открыл роскошный богатейший магазин с названием «Магазин Елисеева и погреба русских и иностранных вин». Всего в «Елисеевском» открылось пять отделов: колониально-гастрономических товаров, хрусталя Баккара, бакалейный, кондитерский и самый большой фруктовый. Кроме того, были ещё винный погреб и производственные цеха. Москвичам пришлось по вкусу оливковое масло, которое Елисеев закупал в Провансе. Приучил он их и к французским трюфелям, и кустрицам. С заморскими товарами успешно соперничали русские окорока,балыки из белой и осетровой рыбы, икра. В кондитерском отделе особой популярностью пользовались «дамские пирожные» из собственной пекарни. Сортов кофе и чая было так много, что покупатели терялись, а уж в винах без приказчиков вообще было не разобраться.

Для переделки дома Елисеевым был приглашён петербургский инженер Гавриил Васильевич Барановский, позднее построивший для Елисеева несколько домов в Петербурге. Отделкой интерьеров вместе с Барановским занимались архитекторы В. В. Воейков иМ. М. Перетяткович. Проходивший когда-то под домом проезд, в который могли въезжать кареты, стал главным входом в магазин, а комнаты первого и второго этажей превратились в огромный торговый зал, сверкающий причудливой декоративной обработкой стен и яркими огнями изящных огромных люстр. Особняк на Тверской принадлежал Елисееву до 1917 года.

С приходом революции Елисеев эмигрировал из России во Францию, а магазин национализировали - он стал государственным Гастрономом №1. Все годы советской власти его продолжали называть «Елисеевским» неофициально. Магазин был своего рода визитной карточкой Москвы. Туда наведывались не только за дефицитными продуктами, но и просто посмотреть на роскошную причуду купца-миллионера - магазин-храм. С «Елисеевским» гастрономом связано и одно из самых громких дел о хищениях в советской торговле. За хищения из «Елисеевского» к расстрелу был тогда приговорен его директор Юрий Соколов.

В 2003 году, к 190-летию Дома Елисеевых, нынешние владельцы гастронома провели реставрацию старинного помещения.

С 1918 года часть дома использовалась под квартиры. В 1935-36 годах в одной из них провёл последний год своей короткой жизни Николай Алексеевич Островский: он прожил 32 года, из которых 9 лет был прикован к постели. В 1940 году в квартире создаётся мемориальный музей Н. А. Островского.

В 1992 году музей был переименован в Государственный музей - Гуманитарный центр «Преодоление» имени Н. А. Островского. Музей стал центром популяризации творчества людей с ограниченными возможностями здоровья. Музей работает в тесном контакте с Всероссийским обществом инвалидов, Всероссийским обществом глухих, Российским обществом слепых;Детским орденом милосердия, Международным фондом милосердия и здоровья, Благотворительным центром реабилитации инвалидов, Региональным благотворительным общественным учреждением «Посох-Мед», Сергиево-Посадским детским домом; Общественным объединением инвалидов «Иван да Марья» (прикладное искусство) и «Отчизна молодая» (художники).