Очень важно понимать, что Л. Н. Толстой фактически был противником не только современной ему Церкви (как, скажем, Мартин Лютер), но и христианства в целом...В письме учителю А.И. Дворянскому от 13 декабря 1899 г. Толстой пишет: …«преподавание так называемого закона божия детям, есть самое ужасное преступление, которое можно только представить себе. Истязание, убийство, изнасилование детей ничто в сравнении с этим преступлением…»

Толстой не верил в подлинность, т.е.

«боговдохновенность» Евангелия, а исповедь считал поощрением безнравственности, так как покаянием и «прощением уничтожаются опасения перед согрешением». Безнравственны выдумки о рае и аде, обесценивающие значение доброй земной жизни, бескорыстной, а не построенной на хитром расчете после всех грехов обрести спасение с помощью покаяния. По Толстому все исторически сложившиеся религии препятствуют нравственности. Человек не может быть «рабом Божьим», потому что «Бог обязательно бы воспрепятствовал такой гнусности». Личность сама ответственна за свои поступки и не должна перекладывать её на Бога. Толстой отрицал догмат о Троице как противоречащий здравому смыслу вариант языческого многобожия.

В письме А.И. Дворянскому 13 декабря1899 года Толстой писал: «…Я ясно увидал, как должно и может счастливо жить человечество и как бессмысленно оно, мучая себя, губит поколения за поколениями, я все дальше и дальше отодвигал коренную причину этого безумия и этой погибели: сначала предоставлялось этой причиной ложное экономическое устройство, потом государственное насилие, поддерживающее это устройство; теперь же я пришел к убеждению, что основная причина всего - это ложное религиозное учение, передаваемое воспитанием».

Толстой действительно не верил в «личного живого Бога». Христос был человеком, зачатым и рождённым естественным образом. Толстой пытался освободить нравственность от сверхъестественных сил. Он считал, что сакральный объект веры - Бог есть, но это всего лишь лучшие личностные качества человека: любовь, добро, совесть, честность, труд. Достоинство, свобода, ответственность…

Выход в свет в 1899 году романа «Воскресение» и одновременное издание его за границей с сохранением всех текстов, изъятых цензурой в русских изданиях, привел в негодование и замешательство правительственные и высшие церковные сферы. Назначение в 1900 году первоприсутствующим в синоде митрополита петербургского и ладожского Антония, неоднократно ранее пытавшегося ускорить церковную расправу сТолстым, наконец, крайнее озлобление обер-прокурора Победоносцева, представленного в романе отталкивающей реакционной личностью под фамилией Топорова, - все это ускорило приготовления к отлучению Толстого. К концу февраля 1901 года многолетние усилия «отцов церкви» увенчались скандальным актом, ставшим на долгое время предметом недоумения и осуждения всеми нормально мыслящими людьми всех стран, народов и сословий.

С отлучением от церкви кончается первый период сопротивления правительства и церкви просветительной и обличительной деятельности Толстого, характерный отсутствием крайних мер преследования писателя. Самодержавие и церковь переходят к открытому наступлению на Толстого, поставив его церковным отлучением вне защиты силой религиозных догматов и даже как бы вне гражданских законов, что было крайне опасным, принимая во внимание бескультурье, религиозный фанатизм и черносотенный квасной патриотизм «истинно русских» людей, усиленно подогреваемые правительством и церковью в отсталых и реакционно-монархических слоях населения.

Итак, определение синода не было безобидным пастырским посланием, «свидетельством об отпадении от церкви», но являлось замаскированным призывом темной толпы изуверов и черносотенцев к физической расправе с Толстым. Подобно евангельскому Понтию Пилату синод выдал Толстого толпе фанатиков и «умыл руки». Охраняемая всеми установлениями и законами Российской империи, направленными к утверждению самодержавия и православия, церковь была оплотом и вдохновителем черносотенной реакции, и данный «отлучением» сигнал к расправе с Толстым представлял собой недвусмысленную и реальную угрозу.

Полицейско-жандармский аппарат и царская цензура замкнули кольцо вокруг Толстого. Было установлено особо тщательное наблюдение за каждым его шагом. Газетам и журналам запрещено печатание сведений и статей, имеющих отношение к отлучению. Принимались все меры к тому, чтобы пресечь какие бы то ни было выступления о солидарности с Толстым.

В романе «Воскресение» Толстой с присущей ему беспощадностью и потрясающей силой изображения осуществил давно задуманное им обличение церкви – лживость ее догматов и церковной обрядности, рассчитанной на обман народа, разоблачил порочность системы государственного управления, ее антинародную сущность.В ответ на это церковники стали особенно настойчиво требовать расправы с писателем. Победоносцев, пользуясь своим влиянием на царя, как его преподаватель в прошлом, а затем советник по церковным вопросам в связи с занимаемой им должностью обер-прокурора синода, добился согласия Николая II на эту расправу.

Ничто больше не сдерживало «святых отцов» русской православной церкви, синод получил свободу действий…

24 февраля. 1901 года «Церковные ведомости при святейшем правительствующем синоде» опубликовали нижеследующее определение святейшего синода от 20–22 февраля 1901 года о графе Льве Толстом, тотчас же перепечатанное всеми газетами и многими журналами:

Изначала Церковь Христова терпела хулы и нападения от многочисленных еретиков и лжеучителей, которые стремились ниспровергнуть ее и поколебать в существенных ее основаниях, утверждающихся на вере в Христа, Сына Бога Живого. Но все силы ада, по обетованию Господню, не могли одолеть Церкви святой, которая пребудет неодоленною во веки. И в наши дни Божиим попущением явился новый лжеучитель, граф Лев Толстой. Известный миру писатель, русский по рождению, православный по крещению и воспитанию своему, граф Толстой в прельщении гордого ума своего дерзко восстал на Господа и на Христа Его и на святое Его достояние, явно пред всеми отрекся от вскормившей и воспитавшей его Матери, Церкви Православной, и посвятил свою литературную деятельность и данный ему от Бога талант на распространение в народе учений, противных Христу и Церкви, и на истребление в умах и сердцах людей веры отеческой, веры православной, которая утвердила вселенную, которою жили и спасались наши предки и которою доселе держалась и крепка была Русь святая. В своих сочинениях и письмах, во множестве рассеиваемых им и его учениками по всему свету, в особенности же в пределах дорогого Отечества нашего, он

А) проповедует, с ревностью фанатика, ниспровержение всех догматов Православной Церкви и

Б) самой сущности веры христианской:

1. отвергает личного живого Бога во святой Троице славимого,

2 отвергает Бога - Создателя вселенной,

3 отвергает Бога - Промыслителя вселенной

4. отрицает Господа Иисуса Христа – Богочеловека

5. отрицает Иисуса Христа как Искупителя, пострадавшего нас ради человеков и нашего ради спасения

6. отрицает Иисуса Христа как Спасителя мира

7. отрицает воскресшение Иисуса Христа из мертвых

8. отрицает бессеменное зачатие по человечеству Христа Господа и девство до рождества Пречистой Богородицы и Приснодевы Марии

9. отрицает девство после рождества Пречистой Богородицы и Приснодевы Марии

10. не признает загробной жизни

11. не признает мздовоздаяния;

12. отвергает все таинства Церкви и благодатное в них действие Святого Духа и, ругаясь над самыми священными предметами веры православного народа, не содрогнулся подвегнуть глумлению величайшее из таинств, святую Евхаристию (причащение – одно из семи таинств).

Все сие проповедует граф Толствой непрерывно, словом и писанием к соблазну и ужасу всего православного мира, и тем не прикровенно, но явно перед всеми, сознательно и намеренно отторг себя от всякого общения с Церковию Православною. Бывшие же к его вразумлению попытки не увенчались успехом. Посему Церковь не считает его своим членом и не может считать, доколе он не раскается и не восстановит своего общения с нею. Ныне о сем свидетельствует перед всей Церковию к утверждению правостоящих и к вразумлению самого графа Толстого. Многие из ближних его, хранящих веру, со скорбию помышляют о том, что он на конце дней своих остается без веры в Бога и Господа Спасителя нашего, отвергшись от благословений и молитв Церкви и от всякого общения с нею.

Посему, свидетельствуя об отпадении его от Церкви, вместе и молимся, да подаст ему Господь покаяние и разум истины. Молим ти ся милосердный Господи, не хотяй смерти грешных, услыши и помилуй, и обрати его ко святой Твоей Церкви. Аминь.

П о д л и н н о е п о д п и с а л и:

Смиренный Антоний, митрополит С.-Петербургский и Ладожский

Смиренный Феогност, митрополит Киевский и Галицийский

Смиренный Владимир, митрополит Московский и Коломенский

Смиренный Иероним, архиепископ Холмский и Варшавский

Смиренный Иаков, епископ Кишиневский и Хотинский

Смиренный Маркел, епископ

Смиренный Борис, епископ”.

Л.Н. Толстой отрицал догматы 1-5,7-9,12 всего 8(7) (помечены знаком +), и не отрицал а) ,б),6, 8,9 (помечены -)

“Постановление синода... незаконно или умышленно двусмысленно; оно произвольно, неосновательно, неправдиво и, кроме того, содержит в себе клевету и подстрекательство к дурным чувствам и поступкам.”

Ту зиму семья Толстых проводила в Москве, в своем доме в Хамовническом переулке. Известие об отлучении было получено вместе с очередными номерами газет. В тихий переулок тотчас устремился людской поток, хлынули пачки писем и телеграмм.

Вот что записала 6 марта в своем дневнике Софья Андреевна Толстая:«Пережили много событий, не домашних, а общественных. 24 февраля было напечатано во всех газетах отлучение от церкви Льва Николаевича…Бумага эта вызвала негодование в обществе, недоумение и недовольство среди народа. Льву Николаевичу три дня подряд делали овации, приносили корзины с живыми цветами, посылали телеграммы, письма, адресы. До сих пор продолжаются эти изъявления сочувствия Л. Н. и негодование на Синод и митрополитов. Я написала в тот же день и разослала свое письмо Победоносцеву и митрополитам… Несколько дней продолжается у нас в доме какое-то праздничное настроение; посетителей с утра до вечера – целые толпы»…

Таким образом, первым откликом на определение синода было негодующее письмо С. А. Толстой митрополиту Антонию и Победоносцеву.Последний оставил письмо без ответа, но Антонию, подпись которого под определением стояла на первом месте, трудно было хранить молчание, тем более, что, как это будет видно дальше, письмо Толстой получило широкую известность.Более двух недель медлил Антоний, надеясь, что определение найдет поддержку в обществе, которая даст возможность синоду, не теряя престижа, выйти из нелепого положения, в какое поставила его слепая злоба к писателю. Однако эти надежды не оправдались. Напротив, недовольство синодом в стране день ото дня возрастало, о чем свидетельствовали получаемые им письма от представителей разных слоев русского общества, решительно осуждающие отлучение.Произошло небывалое в истории синода.

Первоприсутствующий член синода митрополит Антоний под давлением общественного мнения был вынужден выступить на страницах официального синодального органа с объяснением действий синода и оправданием «определения» и в заключение просить у жены Толстого прощения за то, что не сразу ей ответил.

24 марта 1901 года в «Прибавлении к № 12 неофициальной части «Церковных Ведомостей» приведены полностью письмо С. А. Толстой и ответ на него Антония.

Отменить анафему Л. Н. Толстого предлагали обновленцы в 1923 г.

За что Льва Толстого отлучили от церкви
В 1901 г. случилось событие, породившее множество домыслов и имевшее значительный резонанс в обществе, – писателя Льва Толстого отлучили от Русской Православной Церкви. Вот уже более ста лет длятся споры о причинах и масштабах этого конфликта. Лев Толстой стал единственным литератором, отлученным от церкви. Но дело в том, что ни в одном из храмов анафема ему не провозглашалась.

«Нераскаявшийся грешник», отлученный от церкви
«Анафема» состоит в лишении церковного общения, анафеме предавали еретиков и нераскаявшихся грешников. При этом отлучение от церкви подлежит отмене в случае покаяния отлученного. Однако в акте об отлучении Льва Толстого термин «анафема» не употреблялся. Формулировка была куда более деликатной.

А. Соломатин. Беседа о религии, 1993
Газеты опубликовали Послание Священного Синода, в котором говорилось: «Известный миру писатель, русский по рождению, православный по крещению и воспитанию своему, граф Толстой, в прельщении гордого ума своего, дерзко восстал на Господа и на Христа Его и на святое Его достояние, явно перед всеми отрекся от вскормившей и воспитавшей его матери, Церкви Православной, и посвятил свою литературную деятельность и данный ему от Бога талант на распространение в народе учений, противных Христу и Церкви, и на истребление в умах и сердцах людей веры отеческой, веры православной».
По сути, это была констатация отречения от церкви самого писателя.

Единственный отлученный от Церкви русский писатель
Лев Толстой действительно в течение длительного времени проповедовал идеи, кардинально расходившиеся с православным учением. Он отвергал веру в Святую Троицу, считал невозможным непорочное зачатие Девы Марии, подвергал сомнению божественную природу Христа, называл мифом Воскресение Христово – в целом, писатель пытался найти рациональные объяснения основным религиозным постулатам. Его идеи имели такое влияние в народе, что они даже получили свое наименование – «толстовщина».

В ответ на определение Священного Синода Лев Толстой опубликовал свое послание, в котором писал: «То, что я отрекся от Церкви, называющей себя Православной, это совершенно справедливо. …И я убедился, что учение Церкви есть теоретически коварная и вредная ложь, практически же – собрание самых грубых суеверий и колдовства, скрывающего совершенно весь смысл христианского учения.
То, что я отвергаю непонятную Троицу и басню о падении первого человека, историю о Боге, родившемся от Девы, искупляющем род человеческий, то это совершенно справедливо».

Лев Толстой рассказывает внукам сказку
Толстой не был единственным писателем, открыто выступавшим против Церкви. Чернышевский, Писарев, Герцен также высказывались критично, однако в проповедях Толстого видели больше опасности – у него было много последователей среди тех, кто был в числе убежденных христиан. Больше того, он сам считал себя истинным христианином и пытался изобличить «ложное» учение.

Реакция общества на отлучение Толстого была неоднозначной: кто-то негодовал на Синод, кто-то публиковал в газетах заметки о том, что писатель принял «сатанинский облик». За этим событием последовали заявления в Синод с просьбой об отлучении от разных лиц. Толстой получал как сочувственные письма, так и письма с призывами опомниться и покаяться.

Сын Толстого, Лев Львович, говорил о последствиях этого события: «Во Франции говорится часто, что Толстой был первой и главной причиной русской революции, и в этом есть много правды. Никто не сделал более разрушительной работы ни в одной стране, чем Толстой.
Отрицание государства и его авторитета, отрицание закона и Церкви, войны, собственности, семьи. Что могло произойти, когда эта отрава проникла насквозь мозги русского мужика и полуинтеллигента и прочих русских элементов. К сожалению, моральное влияние Толстого было гораздо слабее, чем влияние политическое и социальное».

Примирения писателя с Церковью так и не произошло, покаяния – тоже. Поэтому до сегодняшнего дня он считается отлученным от Православной Церкви.

В этот день 20 ноября 1910 года великий искатель истины Лев Николаевич Толстой ушёл от нас, оставшись навсегда в наших сердцах. Последними словами Льва Толстого были: «…истину… я люблю много, я люблю всех…»
В сентябре 2006 года в день рождения Льва Толстого я посетил усадьбу Ясная Поляна, где познакомился с правнуком графа – Владимиром Толстым – ныне управляющим музеем-усадьбой великого писателя.
Я узнал, что правнук направил письмо к Патриарху Алексию II с просьбой пересмотреть синодальное определение. В ответ на письмо в Московском Патриархате заявили, что решение об отлучении Льва Толстого от Церкви, вынесенное ровно 105 лет назад, пересмотреть невозможно.
Я подарил Толстому мой роман-быль «Странник»(мистерия), в котором описал своё общение с великим писателем. Приглашаю посмотреть мой видеоролик посещения Ясной Поляны.

«В наше время жизнь мира идёт своим ходом, совершенно независимо от учения церкви. Учение это осталось так далеко назади, что люди мира не слышат уже голосов учителей церкви. Да и слушать нечего, потому что церковь только даёт объяснения того устройства жизни, из которого уже вырос мир и которого или уже вовсе нет, или которое неудержимо разрушается».

«Жизнь наша до такой степени удалилась от учения Христа, что самое удаление это становится теперь главной помехой понимания его».

«Церковь, на словах признавая учение Христа, в жизни прямо отрицала его. Вместо того чтобы руководить миром в его жизни, церковь в угоду миру перетолковала метафизическое учение Христа так, что из него не вытекало никаких требований для жизни, так что оно не мешало людям жить так, как они жили. Церковь раз уступила миру, а раз уступив миру, она пошла за ним».

«И я убедился, что церковное учение, несмотря на то, что оно назвало себя христианским, есть та самая тьма, против которой боролся Христос и велел бороться своим ученикам».

«Всё устройство нашей жизни, весь сложный механизм наших учреждений, имеющих целью насилие, свидетельствует о том, до какой степени насилие противно природе человека».

«Для христианина требование правительства есть требование людей, не знающих истины. И потому христианин, знающий её, не может не свидетельствовать о ней перед людьми, не знающими её».

«То, что мне представлялось хорошим и высоким – любовь к отечеству, к своему народу, к своему государству, служением им в ущерб блага других людей, военные подвиги людей, – всё это мне показалось отвратительным и жалким».

«Если я и могу теперь в минуту забвения содействовать больше русскому, чем чужому, желать успеха русскому государству или народу, то не могу я уже в спокойную минуту служить тому соблазну, который губит меня и людей. Не могу признавать никаких государств или народов, не могу участвовать ни в каких спорах между народами и государствами, ни разговорами, ни писаниями, ни тем более службой какому-нибудь государству».

«Только бы люди перестали себя губить и ожидать, что кто-то придёт и поможет им: Христос на облаках с трубным гласом, или исторический закон, или закон дифференциации и интеграции сил. Никто не поможет, коли сами не помогут. А самим и помогать нечего. Только не ждать ничего ни с неба, ни с земли, а самим перестать губить себя».

«Я верю в учение Христа и вот в чём моя вера.
Я верю, что жизнь моя по учению мира была мучительна и что только жизнь по учению Христа даёт мне в этом мире то благо, которое предназначил мне Отец жизни.
Я верю, что учение это даёт благо всему человечеству, спасает меня от неизбежной погибели и даёт мне здесь наибольшее благо. А потому я не могу не исполнять его».

После рождения Лев Толстой был окрещён в православие. В юности и молодости он был равнодушен к религиозным вопросам. Но в середине 70-х годов Толстой перечитал всё, что мог об учении православной церкви, строго следовал более года всем предписаниям церкви, соблюдая все посты и посещая все церковные службы. Но в результате полностью разочаровался в церковной вере. В романе «Воскресение» он критически изобразил духовенство, механически и наскоро исполняющим обряды.

С конца 1880-х годов ряд церковных иерархов обращались к Синоду и к императору с призывом наказать Льва Толстого и отлучить его от Церкви. Однако император отвечал, что «не желает прибавлять к славе Толстого мученического венца».

Когда зимою 1899 года граф серьёзно заболел, Святейший Синод издал секретный циркуляр, в котором признавалось, что Толстой решительно отпал от общения с Церковью и не может быть в случае смерти погребён по православному обряду, если пред смертью не восстановит общения с нею чрез таинства.

Наконец 24 февраля 1901 года было опубликовано Определение с посланием святейшего синода №557 от 20-22 февраля того же года об отпадении графа Льва Толстого от Церкви.
«И в наши дни, Божиим попущением, явился новый лжеучитель, граф Лев Толстой. Известный миру писатель, русский по рождению, православный по крещению и воспитанию своему, граф Толстой, в прельщении гордого ума своего, дерзко восстал на Господа и на Христа Его и на святое Его достояние, явно пред всеми отрёкся от вскормившей и воспитавшей его Матери, Церкви православной, и посвятил свою литературную деятельность и данный ему от Бога талант на распространение в народе учений, противных Христу и Церкви, и на истребление в умах и сердцах людей веры отеческой, веры православной, которая утвердила вселенную, которою жили и спасались наши предки и которою доселе держалась и крепка была Русь святая».

В синодальном акте говорилось, что Толстой может вернуться в Церковь, если он принесёт покаяние. Анафема Толстому не провозглашалась ни в одном из храмов Российской империи.
Определение Синода на следующий день было опубликовано во всех основных газетах России.

4 апреля 1901 года Лев Толстой написал «Ответ Синоду», в котором подтвердил свой разрыв с церковью. «То, что я отрёкся от церкви, называющей себя православной, это совершенно справедливо. Но отрёкся я от неё не потому, что я восстал на Господа, а напротив, только потому, что всеми силами души желал служить ему».
«Верю я в следующее: верю в Бога, которого понимаю как дух, как любовь, как начало всего. Верю в то, что он во мне и я в нём. Верю в то, что воля Бога яснее, понятнее всего выражена в учении человека Христа, которого понимать Богом и которому молиться считаю величайшим кощунством».
«Если бы Он пришёл теперь и увидел то, что делается Его именем в церкви, то ещё с большим и более законным гневом, наверное, повыкидывал бы все эти ужасные антиминсы, и копья, и кресты, и чаши, и свечи, и иконы, и всё то, посредством чего они, колдуя, скрывают от людей Бога и Его учение».

В 2009 году была проведена судебная экспертиза, в заключение которой была приведена цитата из «Ответа Синоду» Льва Толстого: «Я убедился, что учение [Русской православной] церкви есть теоретически коварная и вредная ложь, практически же собрание самых грубых суеверий и колдовства, скрывающее совершенно весь смысл христианского учения».
Эта фраза была охарактеризована экспертами как «формирующая негативное отношение к Русской Православной Церкви», сам Л.Н.Толстой назван «противником Русского Православия».

Лев Толстой получил немало писем, которые содержали проклятия, увещевания, призывы покаяться и примириться с церковью, и даже угрозы.
Известный протоиерей Иоанн Кронштадский в 1902 году писал: «Поднялась же рука Толстого написать такую гнусную клевету на Россию, на её правительство!.. Дерзкий, отъявленный безбожник, подобный Иуде предателю… Толстой извратил свою нравственную личность до уродливости, до омерзения… о, как ты ужасен, Лев Толстой, порождение ехидны…»

Фреска: ТОЛСТОЙ В АДУ

Известный православный философ В.В.Розанов, не оспаривая Определение Синода по существу, высказал мнение, что Синод, как орган скорее бюрократический, чем религиозный, не имеет права судить Толстого: «Но дуб, криво выросший, есть, однако, дуб, и не его судить механически формальному «учреждению»… Акт этот потряс веру русскую более, чем учение Толстого».

В России тогда говорили, что у нас два царя: Николай второй и Лев Толстой.

Философ Д.С.Мережковский заявил: «Религиозного учения Л. Толстого я не разделяю… Всё-таки мы говорим: если вы отлучили от церкви Л.Толстого, то отлучите и нас всех, потому что мы с ним, а мы с ним потому, что верим, что с ним Христос».

Софья Андреевна Толстая 26 февраля 1901 года направила по поводу публикации в газетах Определения письмо первенствующему члену Синода:
«Жизнь души человеческой, с религиозной точки зрения - никому, кроме Бога, неведома и, к счастью, не подвластна… Для меня церковь есть понятие отвлечённое, и служителями её я признаю только тех, кто истинно понимает значение церкви. Если же признать церковью людей, дерзающих своей злобой нарушать высший закон любви Христа, то давно бы все мы, истинно верующие и посещающие церковь, ушли бы от неё».

Митрополит Антоний вскоре написал ей ответ; оба текста были опубликованы 24 марта 1901 года в «Церковных Ведомостях»:
«И не от клочка, конечно, печатной бумаги гибнет муж Ваш, а от того, что отвратился от Источника жизни вечной. Для христианина не мыслима жизнь без Христа, по словам Которого «верующий в Него имеет жизнь вечную, и переходит от смерти в жизнь, а неверующий не увидит жизни, но гнев Божий пребывает на нём» (Иоанн III, 1. 16.36У, 24), и поэтому об отрекающемся от Христа одно только и можно сказать, что он перешёл от жизни в смерть. В этом и состоит гибель вашего мужа, но в этой гибели повинен только он сам один, а не кто-либо другой».

Но Толстой не отрекался от Христа! Он верил в Христа даже более, чем кто-либо другой – потому что исполнял заповеди не на словах, а на деле!

И в мыслях своих и даже во внешнем облике Лев Толстой во многом походил на старца. Старчество в те времена было очень популярно в русском обществе. Старцы осуществляли живой поиск истины в условиях жёсткой бюрократизации и огосударствления русской православной церкви.
Как многие старцы и раскольники, Толстой воспринимался РПЦ как лжеучитель и еретик.
А Толстой просто говорил правду о церкви, правду о власти и о властителях. За это его и отлучили!

Лев Толстой предупреждал о гибельном состоянии русского общества, и в этом смысле он действительно был «зеркалом русской революции», по выражению В.И.Ленина. Ленин писал, что Толстой смешон, как пророк, открывший новые рецепты спасения человечества. А также, что Толстой оригинален, так как его взгляды выражают особенности революции как крестьянской буржуазной революции.

В Российской империи Синод и РПЦ выполняли функции идеологического министерства, контролирующего настроения в умах. Священники были обязаны доносить в полицию о рассказанном на исповеди готовящемся или совершённом преступлении. Многие об этом знали, и потому критически относились к батюшкам.

В школе нам рассказывали об отлучении Льва Толстого от церкви и о его трактате «В чём моя вера». Помню, как поразила меня «Исповедь» Толстого. На всю жизнь Лев Николаевич Толстой стал для меня духовным авторитетом, и я решил пойти по его пути.
Я посетил Оптину Пустынь, побывал в Дивеево у Серафима Саровского, совершил паломничество по Святой Земле. Когда мы были в Оптиной, то поселились у одной сердобольной женщины. Там среди прочих книг, я увидел дневники Льва Толстого.

Лев Толстой шесть раз приезжал в Оптину. Встреча Толстого и старца Амвросия была в 1890 году. Войдя к старцу, Толстой принял благословение и поцеловал его руку, а выходя поцеловал в щёку, чтобы избежать благословения. Разговор между ними был столь острым и тяжёлым, что старец оказался в полном изнеможении и еле дышал. "Он крайне горд", – отозвался о Толстом старец Амвросий.

Когда Л.Н.Толстой перед смертью приезжал в Оптину Пустынь, на вопрос о том, почему он не пошел к старцам, он ответил, что не мог пойти, так как отлучён. Игуменом монастыря и скитоначальником был старец Варсонофий. Толстой не решился зайти в скит, и старец поехал за ним на станцию Астапово, чтоб дать ему возможность примириться с Церковью. Но его не пустили к писателю. Толстой не проявлял никакого желания вызвать священника, чтобы исповедаться и причаститься.

В ноябре 2010 года президент Российского книжного союза С.В.Степашин обратился с письмом к Патриарху Кириллу с просьбой проявить к Толстому сострадание. В ответе на письмо Степашина архимандрит Тихон (Шевкунов) заявил, что «поскольку примирение писателя с Церковью так и не произошло (Л.Н. Толстой публично не отказался от своих трагических духовных заблуждений), отлучение, которым он сам себя отверг от Церкви, снято быть не может».

Правнук писателя Владимир Толстой так сказал: «И у меня возникло ощущение, что этот акт дал сигнал к тотальному расколу российского общества. Раскололись и царствующая семья, и высшая аристократия, и поместное дворянство, и интеллигенция, и разночинские слои, и простой люд. Трещина прошла по телу всего русского, российского народа».

Отношения русского общества и русской православной церкви всегда были сложными. Государство пыталось опереться на церковь, используя православие в качестве официальной идеологии и национальной идеи. В самые трудные периоды русской истории и правители, и народ обращались к вере православной. Так было и перед битвой с ханом Мамаем, когда Дмитрий Донской просил благословения у Сергия Радонежского, так было и в 1612 году, и в 1812 году, и в 1914, и в 1941 году.

Недавно в Санкт-Петербурге после 95-летнего перерыва состоялся Крестный ход от Казанского собора до Александро-Невской Лавры. Кто-то с удивлением смотрел на собравшихся людей, кто-то говорил «наконец-то, дождались», кто-то возмущался. А мне было интересно, какова вера этих людей, пришедших на Крестный ход.
В чём же наша вера сегодня?

Invalid video URL.

P.S. Посвящаю этот пост памяти Льва Николаевича Толстого.

А В ЧЁМ ВАША ВЕРА?

Лев Толстой в последние десятилетия своей жизни отверг православие. Так называемое Толстовство, созданное великим русским писателем, критиковало христианство, являясь смесью буддизма, конфуцианства, ислама и других религиозных течений. Естественно, отношение Толстого к официальной религии просочилось и в его произведения: так, например, в романе «Воскресение», как считают литературоведы, писатель в образе Топорова изобразил обер-прокурора Синода Константина Победоносцева. В романе он описал его тупым фанатиком, лжецом и лицемером. Ещё более откровенно об обер-прокуроре Толстой говорит в своём письме Николаю II: «Из всех этих преступных дел самые гадкие и возмущающие душу всякого честного человека, это дела, творимые отвратительным, бессердечным, бессовестным советчиком вашим по религиозным делам, злодеем, имя которого, как образцового злодея, перейдет в историю — Победоносцевым».

Обер-прокурор Синода Константин Победоносцев

Очевидно, что такие резкие слова должны были рано или поздно вызвать реакцию у церкви. В конце XIX века предложения отлучить Льва Толстого от церкви сыпались одно за другим, однако, по словам самого императора Александра III, он не хотел «прибавлять к славе Толстого мученического венца». В то же время цензоры то и дело находили в произведениях Толстого «богохульство, глумление, издевательство и кощунство над религией». В начале 60-х годов Толстой пережил инициированный царским правительством обыск, когда Ясную Поляну буквально разворотили жандармы. Судя по всему, больше всего власть не хотела окружить Толстого ореолом страданий, поэтому применить к нему крайние меры так и не решалось.

Речь об отлучении Толстого от церкви зашла ещё в 1888 году, когда архиепископ Никанор в одном из своих писем просил провозгласить по отношению к писателю «торжественную анафему». Ещё через несколько лет к государю публично с этой же просьбой обратился харьковский протоирей Тимофей Буткевич.

Ясная Поляна — имение Толстого, где прошли обыски

«Проповедник неверия и безбожия», как назвал Толстого Буткевич, своих взглядов не изменил и всё так же остро критиковал православие, отвергнув учение о Троице, церковные таинства и непорочное зачатие. «Чтобы ребенок, если умрет, пошел в рай, нужно успеть помазать его маслом и выкупать с произнесением известных слов, чтобы был успех в деле или спокойное житье в новом доме, для того, чтобы хорошо родился хлеб, прекратилась засуха, для того, чтобы путешествие было благополучно, для того, чтобы излечиться от болезни, для того, чтобы облегчилось положение умершего на том свете, для всего этого и тысячи других обстоятельств есть известные заклинания, которые в известном месте и за известные приношения произносит священник», — писал Лев Толстой.

Количество нападок на Толстого увеличивалось с каждым годом, сам Синод поддерживал тех, кто требовал для писателя анафемы. К 1891 году несколько священников по заданию Тульского архиерея собрали ряд документов, обличающих Толстого перед церковью. Софья Андреевна Толстая писала из Москвы мужу, что, по её сведениям, Московский митрополит уже готовит отлучение его от церкви. На сторону обвинителей встал и обер-прокурор Победоносцев, однако все планы церковной верхушки разбились о непреклонность императора Александра III, который, опасаясь волны негодования, отклонил идею торжественно придать Толстого анафеме.

Лев Николаевич и Софья Андреевна

Представителям церкви, чтобы возобновить свои нападки, пришлось ждать смерти Александра III. Уже в 1896 году всё тот же Победоносцев опять заводит разговор об отлучении писателя от церкви. В то же время предпринимается последняя попытка вернуть Льва Николаевича в лоно церкви: к нему в Ясную Поляну направили тюремного священника Дмитрия Троицкого, разговоры с которым, однако, не произвели впечатления на писателя. В самом конце XIX века харьковский архиепископ составил проект отлучения, оставалось только дождаться положительного решения властей. Подходящий момент настал в начале 1900 года, когда Толстой переживал сильнейшую болезнь. Воспользовавшись положением, митрополит Иоанникий разослал по всем епархиям специальный циркуляр «О запрещении поминовения и панихид по Л. Н. Толстом в случае его смерти без покаяния».

Лев Толстой

Это секретное нападение церкви Толстой пережил, излечившись от болезни. Церковный арсенал на этом не был исчерпан — следующим шагом стало торжественное отлучение от церкви. Расправа с писателем состоялась 24 февраля 1901 года, тогда было опубликовано «Определение Святейшего Синода». «В своих сочинениях и письмах он проповедует с ревностью фанатика ниспровержение всех догматов Православной Церкви и самой сущности веры христианской: отвергает личного живого Бога во святой Троице славимого, Создателя и Промыслителя вселенной, отрицает Господа Иисуса Христа», — гласил текст документа. Из источников того времени следует, что обер-прокурор Синода Победоносцев уже на следующий день, 25 февраля, получил выговор от императора Николая II.

О своём отлучении от церкви Лев Толстой, отдыхавший в своём московском доме, узнал, как и все остальные, из газет. К дому в Хамовническом переулке, кстати, буквально тут же устремились люди, несшие туда цветы и несколько дней встречавшие Льва Николаевича овациями. В доме, как пишет в своём дневнике Софья Андреевна, «было праздничное настроение, посетителей — целые толпы».

Дом графа Толстого в Хамовническом переулке

В апреле 1901 года Лев Толстой решил всё-таки отреагировать на решение Синода и опубликовал свой ответ. К слову, публикацию, которую имело право напечатать лишь пару церковных изданий, сократили в тех местах, где писатель «оскорбляет религиозные чувства». Полный текст ответа опубликовали за рубежом, в России — только в 1905 году с пометкой, что автор его — «еретик и страшный враг Христа».

«Возмутительное кощунство — в том, что люди, пользуясь всеми возможными средствами обмана и гипнотизации, — уверяют детей и простодушный народ, что если нарезать известным способом и при произнесении известных слов кусочки хлеба и положить их в вино, то в кусочки эти входит Бог; и что тот, во имя кого живого вынется кусочек, тот будет здоров; во имя же кого умершего вынется такой кусочек, то тому на том свете будет лучше; и что тот, кто съел этот кусочек, в того войдёт Сам Бог. Ведь это ужасно!» — писал в своём «Ответе Синоду» Лев Николаевич Толстой.

Споры об анафеме Толстому не утихают и сегодня, спустя больше века. Постоянный газеты “Известия ” Борис Клин обратился к дневникам и записям Толстого. чтобы понять, переживал ли сам писатель об отлучении, сознавал ли он себя православным, разделял ли он учение Церкви.

В 1901 году Святейший Синод принял Определение, в котором был зафиксирован факт “отпадения” от Церкви Льва Толстого . В храмах не провозглашали ему – просто документ был опубликован в газетах. Потом появился ответ Толстого, в котором он прямо признавал, что от Церкви отрекся, а ее учение называл ложным. Несмотря на это, уже более 100 лет в России находятся люди, требующие “реабилитации” Толстого и удивляющиеся, почему на могиле писателя нет креста.

Собственно говоря, писатель сформулировал гораздо подробнее и яснее в своем ответе Синоду, чем обер-прокурор Победоносцев в самом Определении. В своем письме Толстой не раз подчеркивает: “То, что я отрекся от церкви, называющей себя православной, это совершенно справедливо”. Собственно говоря, одного этого признания достаточно, чтобы понять – он себя не считал членом Церкви. Его не отлучали. Он “отпал”, как и сказано в определении Синода. Но Толстой этим не ограничился.

В ответе на решение Синода он прямо заявил, что отвергает “непонятную Троицу”, “не имеющую смысла басню о падении первого человека” и “кощунственную историю о Боге, родившемся от девы, искупляющем род человеческий”. Учение Церкви он называет “коварной и вредной ложью, собранием самых грубых суеверий и колдовства, скрывающих смысл христианского учения”. Колдовством Толстой считал молитвы и церковные Таинства: “чтобы ребенок, если умрет, пошел в рай, нужно успеть помазать его маслом и выкупать с произнесением известных слов, чтобы был успех в деле или спокойное житье в новом доме, для того, чтобы хорошо родился хлеб, прекратилась засуха, для того, чтобы путешествие было благополучно, для того, чтобы излечиться от болезни, для того, чтобы облегчилось положение умершего на том свете, для всего этого и тысячи других обстоятельств есть известные заклинания, которые в известном месте и за известные приношения произносит священник”.

В романе “Воскресение” Толстой ядовито описал Таинство Евхаристии. По мнению некоторых историков, именно это стало последней каплей, переполнившей чашу терпения Синода. Но писатель не высказывает ни малейшего сожаления по этому поводу: “Кощунство не в том, чтобы назвать перегородку – перегородкой, а не иконостасом, и чашку – чашкой, а не потиром и т.п., а ужаснейшее, не перестающее, возмутительное кощунство – в том, что люди, пользуясь всеми возможными средствами обмана и гипнотизации, – уверяют детей и простодушный народ, что если нарезать известным способом и при произнесении известных слов кусочки хлеба и положить их в вино, то в кусочки эти входит бог; и что тот, во имя кого живого вынется кусочек, тот будет здоров; во имя же кого умершего вынется такой кусочек, то тому на том свете будет лучше; и что тот, кто съест этот кусочек, в того войдет сам бог”.

И наконец, тем, кто возмущается отсутствием креста на могиле Толстого, писатель сам дал ответ: “Я действительно отрекся от церкви, перестал исполнять ее обряды и написал в завещании своим близким, чтобы они, когда я буду умирать, не допускали ко мне церковных служителей и мертвое мое тело убрали бы поскорей, без всяких над ним заклинаний и молитв, как убирают всякую противную и ненужную вещь, чтобы она не мешала живым”.

Все это, однако, не помешало потомкам и почитателям Толстого в 2001 и в 2006 годах – к 100-летию и 105-летию со дня отлучения – обращаться к Церкви с призывом “пересмотреть свое отношение”. Русская православная церковь давала ясный и однозначный ответ: человек может отказаться от своих заблуждений и вернуться через покаяние в лоно Церкви, но ни родственники, ни сочувствующие не могут это сделать за него. Диакон Андрей Кураев считает, что в нашей стране привыкли к посмертным реабилитациям, но в данном случае решение Синода может быть пересмотрено лишь тогда, когда будут представлены доказательства, что Толстой отказался от своих взглядов и примирился с Церковью: “Даже если он это сделал в последние минуты жизни”. А что касается литературных дарований Толстого, то и сто лет назад Синод признавал, что Толстой – “известный всему миру писатель”, но посвятил “данный ему от Бога талант на распространение в народе учений, противных Христу и Церкви”.