ФИЛИАЛ
«СИБИРСКОГО ФЕДЕРАЛЬНОГО УНИВЕРСИТЕТА»

Филологический факультет
Специальность «Русский язык и литература»

Реферат по теории языка:
«Лингвистическая теория Ф. де Соссюра».

Выполнила:
студентка 5 курса
филологического факультета
Арменакян Лилит Аветиковна

Лесосибирск 2011
Оглавление:
Введение………………………………………………………… …………...3
§ 1. Истоки лингвистической концепции Ф. де Соссюра……………..…...5
§ 2. Основные положения лингвистики Ф. де Соссюра……….…………...8
Заключение…………………………………………………… …………….17
Список используемой литературы………………………………………...19

Введение.
Личность Фердинанда де Соссюра в современном научном мире обретает подлинные черты и предстает перед нами в своем истинном величии. Ныне нет лингвиста, который не был бы хоть чем-то ему обязан. Нет такой общей теории, которая не упоминала бы его имени. Его с ранних лет уединенную жизнь окружает некоторая тайна. Сегодня мы воспринимаем Соссюра совсем иначе, чем его современники. Целая сторона его творчества, без сомнения самая важная, стала известна только после его смерти и мало-помалу преобразила всю науку о языке. Что же внёс Соссюр в лингвистику своего времени и в чем проявилось его воздействие на лингвистику наших дней? Для полного ответа на этот вопрос необходимо было бы, разбирая одно его сочинение за другим, анализировать, сравнивать, обсуждать.
Соссюр - прежде всего и всегда человек, ищущий первоосновы. В своих размышлениях он инстинктивно стремится открыть основные признаки, которые определяют все разнообразие эмпирических данных. В том, что касается языка, он предчувствовал его особенности, которые нельзя обнаружить более нигде. С чем бы его ни сравнивать, язык всегда предстает как нечто отличное .
Для начала скажем несколько слов о жизни и творческом пути одного из выдающихся лингвистов 20 века, швейцарского языковеда Соссюра (1857 – 1913). Он родился в Женеве, в семье учёных. Способности к языкам проявлялись с детства. В 1875 г. де Соссюр начал заниматься в Женевском университете, а в 1876 г. переехал в Лейпциг, где сравнительное языкознание преподавали крупнейшие лингвисты того времени Г.Курциуе и А.Лескии. Там он пробыл два года, интересуясь преимущественно сравнительным изучением языков. Результатом его занятий в этой области стало исследование "Мемуар о первоначальной системе гласных в индоевропейских языках" (1879); в этой работе характерное для младограмматиков описание отдельных фактов языка заменено целостным описанием системы языка . В «Мемуаре», котором отмечен структуралистским подходом к языку, Соссюр выдвинул гипотезу о существовании в индоевропейском праязыке гласных, утраченных в дочерних индоевропейских языках, следы которых могут быть обнаружены с помощью изучения индоевропейского корня и чередования гласных. Младограмматики холодно встретили труд де Соссюра. Высокую оценку исследованию молодого ученого дал Н.В. Крушевский, который полученные де Соссюром данные пытался применить к анализу старославянского языка. Сегодня «Мемуар» рассматривается как образец научного предвидения. Вопросам сравнительного языкознания посвящена и докторская диссертация де Соссюра "Родительный абсолютный в санскрите" (1880).
С 1880 г. де Соссюр живет в Париже и принимает активное участие в работе Парижского лингвистического общества (с 1882 г. он заместитель секретари общества). В 1884 г. он приступает к чтению лекций в Высшей практической школе, и с этого времени его научная деятельность ограничивается преподаванием. Однако как иностранец де Соссюр не имел права возглавлять кафедру ни в одном яз высших учебных заведений Франции. В 1891 г. он возвращается в Женевский университет, где становится скачала экстраординарным профессором сравнительно-исторической грамматики индоевропейских языков, затем ординарным профессором санскрита и индоевропейских языков, а с 1907 г. руководит кафедрой обшей лингвистики .
За время преподавательской деятельности де Соссюр не опубликовал ни одной общетеоретической работы, хотя продолжал заниматься теорией языка и логической классификацией языков. Его глубокие размышления над проблемами сущности языка нашли отражение в курсе общей лингвистики. Прочитанные де Соссюром в 1906-1912 гг. три курса по общему языкознанию легли в основу "Курса общей лингвистики" (1916), изданного посмертно; книга представляет собой записи его лекций Ш.Балли и А.Сеше. "Курс общей лингвистики" получил мировую известность, был переведен на многие языки и оказал большое влияние на становление разнообразных направлений лингвистикн XX столетия.
§1. Истоки лингвистической концепции Ф. де Соссюра.
В основе лингвистической концепции Ф.де Соссюра лежит критика взглядов младограмматиков, стремление глубже осмыслить структуру языка и сущность его основных единиц, использовать данные других наук для познания природы языка. Вместе с тем де Соссюр творчески воспринял достижения современного ему языкознания.
В решении основных языковедческих проблем - о природе, сущности и специфике языка – де Соссюра большое влияние оказали идеи французских социологов-позитивистов. В "Курсе позитивной философии" (1830-1842) О.Конт впервые вводит термин "социология".
Проблема сущности социальных явлений подробно разбирается в работе З.Дюркгейма "Метод социологии" (1899); он пишет, что общество – это "своеобразное психическое существо, ассоциация многих сознаний". Дюркгейм выводит "закон принуждения", согласно которому всякий социальный факт является принудительным: заставляя человека подчиниться, он в то же время предписывает человеку определенное поведение. Эти идеалистические положения учения Дюркгейма оказали влияние на лингвистические взгляды де Соссюра. Как Дюркгейм считает, что общество - это механическая ассоциация многих сознаний, так и де Соссюр полагает, что язык - это "грамматическая система, виртуально существующая у каждого в мозгу или, точнее сказать, у целой совокупности индивидов, ибо язык не существует полностью ни в одном из них, он существует в полной мере лишь в коллективе". Де Соссюр рассматривает язык как такой социальный факт, который существует вне человека и "навязывается" ему как члену данного коллектива .
Другой философ-социолог, Г.Тард, в работе "Социальная логика" (1895) объявил основой социальной жизни закон подражания. Соотношение общества и индивидуума - такова основная проблема сочинения Тарда, для решения которой он привлекает и факты языка как социального явления. По Тарду, в обществе нет ничего, чего бы не было в индивидууме. Но меньшинству людей отводится роль изобретателей, а уделом большинства остается подражание . Это положение Тарда сказалось в решении де Соссюром проблемы языка и речи: "Разделяя язык и речь, мы тем самым отделяем: 1) социальное от индивидуального; 2) существенное от побочного и более или менее случайного". Однако де Соссюр не показал диалектики взаимоотношений между языком и речью.
Бодуэн де Куртенэ выдвинул свое понимание системы языка как совокупности, части которой связаны между собой отношениями значения, формы, звучания и т.д. Он считает, что звуки разных языков имеют различное значение, сообразно с отношениями к другим звукам. В системе языка, основанной на отношениях, Бодуэн де Куртенэ выделяет уровни - фонетический, морфологический, семантический. Он постоянно указывает на историческую изменчивость понятия системы. Так же понимает язык и де Соссюр ("язык есть система, все элементы которой образуют целое"). Правда, он основывает свое понимание системы на противопоставлении как "частном случае отношений" .
На становление и развитие научных взглядов де Соссюра оказала влияние и теория о типах отношений в языке Крушевского. Положение слов в системе языка, считал Крушевский, определяется либо ассоциацией по смежности, когда связь между словами осуществляется или в их линейной последовательности, или в тождественности выражаемых ими значений, либо ассоциацией по сходству, когда слова соединяются на основании внешнего сходства или сходства по значению. Де Соссюр также выделяет два типа отношений - синтагматические и ассоциативные. Под синтагматическими отношениями он понимает отношения, основанные на линейном характере, опирающиеся на протяженность; это ассоциации по смежности у Крушевского. Под ассоциативными отношениями де Соссюр понимает отношения слов, имеющих между собой что-то общее, сходных, например, по корню, по суффиксу, по общности значения; это ассоциации по сходству у Крушевского. Де Соссюр признавал только эти виды отношений, а Крушевский отмечал, что два типа отношений не исчерпывают всех средств, которыми располагает наш ум для того, чтобы соединить всю массу разнородных слов в единое целое.
Итак, все проблемы, которые ставит де Соссюр в "Курсе общей лингвистики" уже были поставлены в трудах его предшественников и современников: В.Гумбольдта, У.Уитнея, И.А. Бодуэна де Куртенэ, Н.В. Крушевского, М.Бреаля и др. Заслуга де Соссюра в том, что он, объединив эти проблемы, создал общую теорию языка, правда, не свободную от противоречий и не дающую окончательного ответа на все вопросы.

§2. Основные положения лингвистики Ф. де Соссюра.
Ф. де Соссюр считал, лингвистическая теория может быть упорядоченной и непротиворечивой (несмотря на «хаотичность» языковой материи и семантики). Это можно сделать, по его мнению, путем противопоставления предмета лингвистики ее объекту.
Объектом лингвистики является язык как система знаков. Поэтому лингвистика является семиологической наукой, частью социальной психологии, изучающей жизнь знаков внутри жизни общества. Определяя специфику лингвистики, де Соссюр закончил «Курс» такими словами: «Единственным и истинным объектом лингвистики является язык, рассматриваемый в самом себе и для самого себя» . Основным методом анализа де Соссюр избрал метод антиномий. Этот метод широко использовался лингвистами, однако де Соссюр истолковал антиномии онтологически – как строение лингвистической теории.
Самым главным лингвистическим трудом Ф. де Соссюра является «Курс общей лингвистики», название которого не раз уже встречалось в данной работе. Знаменитый афоризм, венчающий «Курс» - Единственным и истинным объектом лингвистики является язык, рассматриваемый в самом себе и для себя - принадлежит не Соссюру, а его ученикам. Соссюр в области созданной им семиологии не опубликовал ничего, существуют лишь его разрозненные заметки по данной проблематике, которые были найдены и опубликованы только во второй половине XX века. «Курс общей лингвистики» получил большую известность в Европе на рубеже 1910-х и 1920-х годов. Первым языком, на который был переведён «Курс», стал японский язык. В 1920-1930-е годы появились английский, немецкий, нидерландский переводы. В России он стал известен вскоре после выхода благодаря Р. О. Якобсону и опоязовцам, к началу 1920-х г. относится незавершённый русский перевод А. И. Ромма. Первый полный русский перевод (А. М. Сухотина под редакцией и с примечаниями Р. О. Шор) вышел в 1933 году, впоследствии, в 1970-е годы, был отредактирован А. А. Холодовичем; в настоящее время переиздаются обе редакции перевода.

«Курс общей лингвистики» был сразу же расценен как основополагающий труд и манифест нового научного направления, которое получило впоследствии название структурализм. Основные положения Соссюра были позже применены и в других науках, в том числе в антропологии и культурологии (Клод Леви-Стросс, который называл лингвистику «пилотной наукой» структуралистского метода, science pilote). Положения Соссюра непосредственно развивала Женевская лингвистическая школа, крупнейшими представителями которой были Балли и Сеше.
Переходя непосредственно к изложению основных положений концепции Соссюра, вспомним цитату И. Иордана, в которой он сравнивает лингвиста с истинным учителем, спокойно и обстоятельно рассматривающим то, что «он должен сказать своим ученикам, стараясь на каждом шагу обращать их внимание на ошибки, которых следует избегать, и указывать им дорогу, по которой они могут идти, ничего не опасаясь. Трудно представить себе более глубокого и более объективного наблюдателя языковых фактов, чем Соссюр. Поэтому его объяснения в большинстве случаев очень четки, почти математически точны и часто убеждают».
Основные положения концепции Соссюра следующие:
1. Соссюр различает «язык» (1апзие), «речь» (раго!е) и «речевую деятельность» (1ап§а§е). Речевая деятельность- система выразительных возможностей данного народа- весьма многообразна и соприкасается с рядом областей: физикой, физиологией, психологией. В обшей совокупности речевых процессов Соссюр выделяет два полярных аспекта: язык и речь. Язык - это грамматическая система и словарь, т. е. инвентарь языковых средств, без овладения которыми невозможно речевое общение. Язык как лексическая и грамматическая система потенциально существует в сознании индивидов, принадлежащих к одной языковой общности. Как общественный продукт и как средство взаимопонимания людей, язык не зависит от индивида, который на нем говорит. Напротив, индивид должен прилагать немалые усилия, чтобы в совершенстве овладеть системой языка. Поэтому изучение языка - это чисто психологический процесс. Речь означает акт, посредством которого индивид пользуется языком для выражения своих мыслей, это использование средств языка в целях общения; она состоит из индивидуальных актов говорения и слышания, осуществляемых в круговороте общения. Поэтому ее изучение должно быть психофизиологическим. Язык и речь «тесно между собою связаны и друг друга взаимно предполагают: язык необходим, чтобы речь была понятна и производила все свое действие; речь, в свою очередь, необходима для того, чтобы установился язык: исторически факт речи всегда предшествует языку». Следовательно, развитие языка обнаруживается в речи, живая речь есть форма существования и развития языка. Но, признавая все это, Соссюр заявляет: «все это не мешает тому, что это две вещи совершенно различные» , противопоставляет язык речи и утверждает, будто нужны даже две науки - «лингвистика языка» и «лингвистика речи».
Какие же свойства языка и речи ведут к их противопоставлению? Во-первых, язык отличается от речи, как явление социальное от индивидуального. Язык - это своего рода кодекс, навязываемый обществом всем его членам в качестве обязательной нормы. Как социальный продукт, он усваивается каждым индивидом в готовом виде. Речь же всегда индивидуальна. Каждый акт речи имеет автора-говорящего, импровизирующего речь по своему усмотрению. «Язык не есть функция говорящего субъекта, он пассивно регистрируется индивидом», который «сам по себе не может ни создать, ни изменять его». Напротив, «речь есть индивидуальный акт воли и понимания». Во-вторых, язык противостоит речи как потенция ее реализации. В-третьих, язык является устойчивым и долговечным и отличается от речи, которая неустойчива и однократна. В-четвертых, язык отличается от речи, как «существенное от побочного и более или менее случайного». Отмеченные Соссюром отличия языка и речи действительно существуют, но они не дают основания абсолютизировать их, ибо эти два аспекта речевой деятельности в каждом отдельном случае представляют неразрывное диалектическое единство: ни один из них нельзя себе представить независимо от другого, оба они взаимно обусловлены, ибо «язык» - это общее, а «речь» - частное, особенное .
Более серьезным по своим последствиям является ошибочное мнение Соссюра, считающего язык абстракцией, «системой чисто лингвистических отношений», своего рода игрой нашего разума, наподобие игры в шахматы, к сравнению с которой он часто прибегает в рассуждениях о природе языка. Глоссематики, например, пошли дальше Соссюра в отрыве «языка» от «речи» и признании его чистой абстракцией, системой чистых отношений.
2. Важным достижением Соссюра было установление специфики языкознания как науки. До него языковеды подходили к изучению языка с позиции или логики, или психологии, или физиологии, или социологии. Он заключает свой «Курс» следующим выводом: «Из сделанных нами экскурсов в смежные нашей науке области вытекает нижеследующий принцип чисто отрицательного свойства, но тем более интересный, что совпадает с основной мыслью этого курса: единственным и истинным объектом лингвистики является язык, рассматриваемый в самом себе и для себя» .
Первая часть этого вывода абсолютно справедлива, установление объекта изучения и выработка соответствующих методов создают специфику языкознания, необходимую для него как самостоятельной науки. Второй тезис, что язык следует рассматривать «в самом себе и для себя», вызывает возражения. Язык ведь существует для определенных целей - как орудие общения, средство выражения и мыслей и всей человеческой культуры. Отрывать его от его общественных функций и замыкать в самом себе - ошибочный путь. Впрочем, Соссюр в данном случае мог вкладывать в термин «язык» содержание, раскрытое выше, но общий контекст противоречит этому предположению.
3. Рассматривая факторы, влияющие на развитие языка, Соссюр стремится, в духе предыдущего определения, «устранить из понятия языка все, что чуждо его организму, его системе». Он резко отделяет внутреннюю лингвистику (саму языковую систему) от внешней лингвистики (внешних условий функционирования и развития языка).
Соссюр отмечает связь истории языка с историей общества н цивилизации. Он признает, что «обычаи нации отражаются на ее языке, а с другой стороны, в значительной мере именно язык формирует нацию». Политическая история, связанная с завоеваниями, колонизацией, миграцией, языковой политикой, развитие материальной культуры и производства влияют на язык: определяют его границы, взаимодействие с другими языками, определяют особенности литературного языка, приводят к заимствованиям и т. п. Однако, по мнению Соссюра, экстралингвистические факторы не затрагивают внутреннюю систему языка: «ошибочно думать, что, минуя их, нельзя познать внутренний организм языка». Более того: нет никакой надобности знать условия, в которых развивается тот или иной язык. Это деление лингвистики на внешнюю и внутреннюю выдвигает на первый план последнюю, ибо «язык есть система, подчиняющаяся своему собственному порядку», так как «внутренним является все то, что в какой-либо степени видоизменяет систему». Между тем ясно, что язык и его развитие следует изучать в связи с обществом, создавшим его и непрерывно его развивающим. Поэтому противопоставление, отрыв двух лингвистик друг от друга и признание истинной только внутренней лингвистики едва ли правомерно. Вместе с тем нужно отметить, что Соссюр таким делением способствовал расчленению проблемы отношения системы языка к истории общества. Эта важная проблема до сих пор не получила историко-материалистического обоснования .
4. Соссюр различал в языке два аспекта – синхронию и диахронию. Синхрония - это единовременное существование языка, статический аспект, язык в его системе. Диахрония - это последовательность языковых фактов во времени, исторический или динамический аспект. Из этого противопоставления он делал категорический вывод: «Противопоставление двух точек зрения - синхронической и диахронической-совершенно абсолютно и не терпит компромисса». В итоге, по мнению Соссюра, следует выделить новую пару независимых дисциплин - синхроническую и диахроническую лингвистику. Отделенный от истории, синхронический аспект позволяет исследователю изучить отношения между сосуществующими фактами, познать систему языка, т. е. изучить язык «в самом себе и для себя». Историческая точка зрения (диахрония), на взгляд Соссюра, разрушает языковую систему и превращает ее в собрание разрозненных фактов.
Методически подобный подход к языку, вызванный реакцией на атомизм и несистемное рассмотрение языка младограмматиками, объясним и допустим, но в теоретическом плане это, конечно, ошибочная постановка вопроса, связанная с нарушением законов диалектики и ведущая к антиисторическому рассмотрению явлений языка.
Можно согласиться с Соссюром, когда он заявляет: «Вполне ясно, что синхронический аспект важнее диахронического, так как для говорящей массы только он - подлинная и единственная реальность». Действительно, коллектив говорящих овладевает языком в его современном состоянии, с существующей системой языка следует знакомиться до изучения его истории и связей с родственными языками. Но это не значит, что следует принципиально отказать системе языка в развитии. Пражская лингвистическая школа и советское языкознание не допускают противопоставления синхронии и диахронии .
5. Соссюр всячески подчеркивал системный характер языка и обосновал знаковую природу языка. По Соссюру, языковые факты как элементы системы взаимно определяют друг друга. По его мнению, системные отношения характеризуют только синхроническую лингвистику, так как «не может быть системы, охватывающей одновременно несколько периодов». Таким образом, язык есть система знаков. Каждый языковой знак имеет две стороны: означающее (план выражения) и означаемое (план содержания). В связи с этим следует объяснить тезис Соссюра, что «язык есть форма, а не субстанция». Поскольку, по Соссюру, языковой знак двусторонен и включает в себя как означающее (звуковой образ), так и означаемое (значение), то этим тезисом утверждается, что язык есть форма, средство выражения всякого содержания и что язык не следует смешивать с содержанием высказываемого.
Языковой знак, с одной стороны, произволен, условен (это относится к выбору знака), но, с другой стороны, он обязателен для языкового коллектива. «Если по отношению к изображаемой им идее означающее (т. е. знак) представляется свободно выбранным, то, наоборот, по отношению к языковому коллективу, который им пользуется, оно не свободно, оно навязано». Соссюр следующим образом характеризует социальную обусловленность знака: «Языку как бы говорят: «Выбирай!», но прибавляют: «Ты выбираешь вот этот знак, а не другой».
Разрабатывая теорию языкового знака, Соссюр детально и всесторонне исследовал все свойства знака и показал, что знаки образуют систему отношений. Двоякий характер этой системы Соссюр обозначил в виде противопоставления синтагматики и парадигматики. Синтагматические отношения в системе знаков совпадают с линейным, последовательным расположением языковых элементов. Парадигматические отношения обусловлены выбором, селекцией определенного языкового элемента из более или менее обширной парадигмы, которая известна говорящему.
Рассматривая язык как систему произвольных знаков, Соссюр уподобляет его любой другой знаковой системе, выражающей идеи. «Язык есть система знаков, выражающих идеи, а следовательно, его можно сравнить с письмом, с азбукой для глухонемых, с символическими обрядами, с формами учтивости, с военными сигналами и т. п.». В связи с этим Соссюр предлагает создать особую пауку, изучающую жизнь знаков внутри общества, - семиологию, или семиотику, в которую как составная часть вошло бы и языкознание.
Лингвистика «как наука о знаках особого рода», по Соссюру, является важнейшим разделом семиотики, ибо языковой знак занимает исключительное место среди знаковых систем: язык, как пишет Соссюр, - «самая сложная и самая распространенная семиологическая система».
Важным для системного понимания языка было и подчеркивание Соссюром различных признаков в языковой системе: «Важен в слове не звук как таковой, но звуковые различия, позволяющие отличать это слово от всех других, так как только эти звуковые различия значимы». Это положение также развивается различными направлениями структурализма.
Из понятия системности вытекает и важное для концепции Соссюра понятие значимости. Поскольку языковой знак-явление психическое, постольку для него важны не материальные (субстанциональные) отличия, а реляционные (функциональные, системные) свойства. Переоценивая значимость, Соссюр отрывает язык от существующих связей и превращает его в имманентную систему .
Ученики и последователи Соссюра не образуют единства, так как многие положения его концепции противоречивы и допускают неоднозначное толкование. Непосредственно развивали взгляды своего учителя Ш. Балли, А. Сеше, русский языковед С. О. Карцевский (обычно их именуют Женевской школой). Более обширную группу языковедов представляют ученые, усвоившие социологические идеи Соссюра и соединившие их с принципами сравнительно-исторического языкознания (А. Мейе, Ж. Вандриес, А. Соммерфельт, Э. Бенвенист и др.). И наконец, некоторые положения концепции Ф. де Соссюра послужили теоретической базой для различных направлений наиболее влиятельного в настоящее время лингвистического направления в зарубежном языкознании - структурализма. К последним относятся Пражская лингвистическая школа, учение глоссематиков (датский структурализм) и отчасти дескриптивная лингвистика в США. Термин «структурализм» был пущен в обращение в 1939 г. голландским лингвистом Посом. Это направление объединяется рядом принципов: 1) изучение языка как знаковой системы с упором на ее кодовые свойства; 2) разграничение синхронии и диахронии; 3) поиски формальных методов изучения и описания языка.
Окидывая взглядом всю жизнь и творческий путь Соссюра, мы можем сказать, что он выполнил своё предназначение. Его земная жизнь окончилась, но его идеи получили такое широкое признание, какое он вряд ли мог себе представить, и эта посмертная судьба стала его второй жизнью, которая теперь сливается с современной жизнью лингвистики и её представителей.

Заключение.
В 1963 г., когда отмечалось пятидесятилетие со дня смерти Ф. де Соссюра, известный французский языковед Э.Бенвенист писал, что в наше время едва ли найдется лингвист, который не был бы чем-то обязан де Соссюру, как едва ли найдется такая общая теория языка, в которой не упоминалось бы его имя. Несмотря на некоторое преувеличение этой оценки, следует сказать, что положения теории де Соссюра оказали большое влияние на последующее развитие лингвистики.
Многие из теоретических положений де Соссюра были высказаны еще в работах представителей Казанской лингвистической школы.
Следует указать, что проблемы языкознания, рассматривавшиеся предшествующими поколениями ученых, де Соссюр решал по-новому, и в этом его заслуга. Прежде всего, он решительно указал на социальную значимость общего языка и зависимость от него индивидуальной речи. Де Соссюр понимает язык как систему, как совокупность взаимодействующих и взаимообусловленных единиц. Проблема системности языка лежит в основе его лингвистической теории. Заслуга де Соссюра также в том, что он привлек внимание языковедов к изучению внутренних закономерностей системы языка. В зависимости от того, какое из теоретических положений де Соссюра бралось за основу, существуют различные оценки его концепции .
Утверждение де Соссюром социального характера языка, определение языка как общественного явления (правда, при определенной психологической окрашенности этих понятий) дали основание провозгласить де Соссюра основателем социологического направления в языкознании. Эти положения де Соссюра развивались впоследствии А.Мейе, Ш.Балли и А.Сеше, которые изучали в основном лингвистику речи. Балли разработал основы лингвистической стилистики и создал теорию актуализации в речи знаков языка, а Сеше занимался проблемами синтаксиса. Среди других представителей социологического направления во французской лингвистике следует указать Ф.Брюно, М.Граммона, А.Доза и Ж.Вандриеса.
И наконец, существует прямая преемственность между положениями де Соссюра и представителей структурализма в современном языкознании. Одни структуралисты (Н.С, Трубецкой) развивали учение де Соссюра о языке и речи применительно к фонетике, другие (Л.Ельмслев) сосредоточили свое внимание на понимании языка как системы чистых отношений, за которыми не скрывается ничего реального. Тот факт, что европейский структурализм заимствовал некоторые общие идеи де Соссюра, послужил основанием для признания де Соссюра предтечей структурализма.

Список используемой литературы:

Бенвенист Э. Общая лингвистика. М., 1974.
Березин Ф.М. История лингвистических учений. М., 1984.
Кодухов В.И. Общее языкознание. М., 1974.
Де Соссюр Ф. Курс общей лингвистики.
и т.д.................

Общее положение языкознания в конце XIX - начале XX вв.

К началу XX века растет недовольство младограмматизмом. Впрочем, необходимо обратить внимание на недовольство всей сравнительно-исторической парадигмой. Как пишет российский лингвист В.М. Алпатов, «основная задача языкознания XIX века - построение грамматики и фонетики индоевропейских языков - была в основном решена младограмматиками», но вместе с тем становится понятно, что задачи лингвистики не исчерпываются реконструкцией праязыков и построением сравнительных фонетик и грамматик. В XIX веке был накоплен значительный фактический материал. Но для описания большинства языков не существовало разработанного научного метода. В начале XX века появляются мнения, что языкознание «оторвано от жизни», «погружено в старину». В первой четверти XX века младограмматизм продолжает безраздельно властвовать в Германии. Но в России (Н.В. Крушевский, И.А. Бодуэн де Куртене), в Англии (Г. Суит), в США (У.Д. Уитни, Ф. Боас) и во Франции начинают появляться новые и альтернативные течения в лингвистике. Однако решающий вклад вносит основанная на лекциях Ф. де Соссюра книга ""Курс общей лингвистики"", опубликованная его учениками Ш. Балли и А. Сеше в 1916 году, давшая начало новому этапу в развитии мировой науки о языке.

Фердинанд де Соссюр (1857-1913) считается основателем социологической школы языкознания (ее также называют французской школой). Однако, как пишет советский лингвист В. А. Звегинцев, многие положения учения Ф. де Соссюра «послужили основанием и для другого направления, которое затем оформилось в так называемый структурализм», а «ряд выдвинутых им положений связан непосредственно с самим Ф. де Соссюром (соссюрианство в языкознании)», и именно поэтому его принято рассматривать отдельно, а не только как представителя социологической школы.

Звегинцев не случайно называет Ф. де Соссюра «чрезвычайно своеобразным и выдающимся явлением в языкознании, оказавшим глубокое и сильное влияние на последующее развитие науки о языке». Сила этого учёного была заключена в новом взгляде на уже поднятые лингвистические проблемы.

«Курс общей лингвистики», содержащий изложение оригинального учения Ф. де Соссюра, вызывает оживленную, незатухающую дискуссию и в наши дни. После её опубликования развернулась острая полемика между последователями Ф. де Соссюра и противниками его концепции, послужившая кристаллизации принципов структурного языкознания. К идеям или даже просто к имени Ф. де Соссюра обращались представители самых разных школ. Ф. де Соссюр стал в XX в. наиболее критически читаемым лингвистом. Он ориентируется на философско-социологические системы Огюста Конта и Эмиля Дюркгейма и выносит на широкое обсуждение проблемы построения синхронического языкознания. Как пишет Будагов Р.А., «Соссюр был одним из первых (хотя у него были и выдающиеся предшественники, прежде всего - Гумбольдт и Потебня), кто понял всю важность изучения внутренней системы языка. И в этом его бесспорная заслуга».

Основные положения лингвистической концепции Ф. де Соссюра.

В построении своей лингвистической теории Соссюр производит ступенчатое выделение на дихотомической основе признаков, характеризующих лингвистику. Языкознание в целом отнесено к ведению психологии, а именно к ведению социальной психологии. В социальной психологии выделяется особая общественная наука - семиология, призванная изучать знаковые системы, наиболее важной из которых является язык.

Три компонента языка.

В книге «Курс общей лингвистики» авторы раскрывают понимание Ф. де Соссюром языка в целом как системы, состоящей из трёх частей: собственно язык (langue), речь (parole), и речевую деятельность (langage). Понятие речевой деятельности исходно, и ему не даётся чёткого определения. К ней относятся любые явления, традиционно рассматриваемые лингвистикой: акустические, понятийные, индивидуальные, социальные и т.д. Вместе с тем это и система выразительных возможностей данного народа, которая весьма разнообразна и соприкасается с физикой, физиологией, психологией.

Соссюр писал, что язык - это только часть - правда, важнейшая часть - речевой деятельности. Он является социальным продуктом, совокупностью необходимых условностей, принятых коллективом, чтобы обеспечить реализацию, функционирование способности к речевой деятельности, существующей у каждого носителя языка. Язык представляет собою целостность сам по себе. Язык - это грамматическая система и словарь, т.е. инвентарь языковых средств, без овладения которыми невозможно речевое общение. Язык как грамматическая и лингвистическая система потенциально существует в сознании индивидов, принадлежащих к одной языковой общности. Как общественный продукт и как средство взаимопонимания людей, язык не зависит от индивида, который на нём говорит. Индивид должен прилагать усилия, чтобы в совершенстве овладеть системой языка. Изучение языка - чисто психологический процесс. Тем самым впервые реализуется подход к языку как к явлению, внешнему по отношению к исследователю и изучаемому с позиции извне. В качестве примера Соссюр напоминает, что мы не говорим на мёртвых языках, но можем овладеть их механизмом.

Опасным заблуждением Соссюра было понимание языка как абстракции, игры разума. Наконец, учёный считал, что язык - не деятельность говорящего, а готовый продукт, пассивно регистрируемый говорящим, что полностью противоречит концепции Гумбольдта, считавшего, что язык - это непрерывный творческий процесс.

Языку Соссюр противопоставляет речь. Причины такого противопоставления в следующем: язык социален, это общее достояние всех говорящих на нём, тогда как речь индивидуальна; речь связана с физическими параметрами, вся акустическая сторона речевой деятельности относится к речи; язык же независим от способов физической реализации: устная, письменная, жестовая речь отражает один и тот же язык. Психическая часть речевого акта тоже включается Соссюром в речь, но ему не удаётся последовательно провести такую точку зрения. Речь состоит из отдельных актов говорения и «слышания», осуществляемых в круговороте общения. Несмотря на антитезис языка и речи, Соссюр замечает, что они тесно связаны между собой и друг друга взаимно предполагают: развитие языка обнаруживается в речи, живая речь есть форма существования и развития языка.

Разграничение языка и речи сузило объект лингвистики, сделало его более конкретным. Новизна таких рассуждений была в разграничении языковых фактов, в рассмотрении каждого из них в отдельности.

Языкознание как наука

Важным и, пожалуй, самым главным достижением «Курса общей лингвистики» Соссюра было установление специфики языкознания как науки и выделение круга её первоочередных задач. До Соссюра языковеды подходили к изучению языка с позиции или логики, или психологии, или физиологии, или социологии. Теперь же главным стал вопрос «Как развивается язык?» Заключительная мысль «Курса» гласит, что единственным и истинным объектом лингвистики является язык, рассматриваемый в самом себе и для себя. Первая часть этого вывода полностью справедлива, так как установление объекта изучения и выработка методов создают специфику языкознания, необходимую для него как для самостоятельной науки. Но мы не можем рассматривать язык «в самом себе и для себя», так как он существует для определённых целей - как орудие общения, средство выражения мыслей и человеческой культуры, средство познания окружающего мира. Нельзя отрывать его от собственных функций и рассматривать изолированно.

Внутренняя и внешняя лингвистика.

Рассматривая факторы, влияющие на развитие языка, Соссюр стремится устранить из понятия языка всё, что чуждо его организму, его системе. Поэтому он резко отделяет лингвистику внутреннюю (языковую систему) от лингвистики внешней (внешние условия развития и функционирования языка, в том числе, все связи, которые могут существовать между историей языка и историей цивилизации; отношения, существующие между языком и политической системой; история литературных языков и всё, что имеет касательство к географическому распространению языков и к их дроблению на диалекты).

Соссюр всё же отмечает связь истории языка с историей цивилизации и общества. Он также признаёт, что «обычаи нации отражаются на её языке, а с другой стороны, в значительной мере язык формирует нацию». Но экстралингвистические факторы, по его мнению, не затрагивают внутреннюю систему языка: «ошибочно думать, что, минуя их, нельзя познать внутренний организм языка».

Учёный подчёркивал, что внешняя лингвистика не менее важна и нужна, чем внутренняя, но такое разграничение давало возможность сосредоточиться на внутренней и выводило её на передний план, так как «язык есть система, подчиняющаяся своему собственному порядку; внутренним является всё то, что изменяет систему». Однако ясно, что язык и его развитие следует изучать в связи с обществом, создавшим и непрерывно его развивающим. Поэтому такое разграничение и признание внутренней лингвистики истинной едва ли правомерно. В свою очередь Соссюр поднял важную проблему отношения системы языка и истории общества.

Два аспекта языка.

Соссюр различал в языке два аспекта, две оси - синхронию (единовременно существование языка, статический аспект, язык в его системе) и диахронию (последовательность языковых факторов во времени, исторический или динамический аспект). Эти два понятия учёный считал основополагающими для всех наук, пользующихся понятием значимости. Следовательно, нужно выделить две независимых лингвистики - синхроническую и диахроническую. Он справедливо замечает синхронический характер грамматики Пор-Рояля, как и всей лингвистики XVIII века. До него к такому выводу приходил Герман Пауль, но разграничение Соссюра имело методологическое значение.

Во-первых, дососсюровская лингвистика часто смешивала синхронию и диахронию (традиционное описание словообразования, где смешивались действующие в данный момент и устаревшие остатки моделей прошлого).

Во-вторых, менялась система приоритетов. Описательная лингвистика, если и учитывалась, то только как базис языкознания, более практичная, нежели научная, дисциплина. Ей полагалось лишь регистрировать языковые факты, объяснение которых может быть, по мнению науки XIX века, только историческим. Соссюр же на первое место ставил синхронический аспект языкознания.

Он полагал, что отделённый от истории синхронический аспект позволяет исследователю изучить отношения между сосуществующими фактами, познать систему языка. Диахронический подход, по мнению Соссюра, разрушает языковую систему и превращает её в собрание разрозненных фактов. Системное представление синхронии ставит её выше «хаотичной» диахронии. «Лингвистика уделяла слишком большое место истории, теперь ей предстоит вернуться к статической точке зрения традиционной грамматики, но уже понятой в новом духе, обогащённой новыми приёмами и обновлённым историческим методом, который, таким образом, помогает лучше осознать состояние языка». Таким образом, рождалась новая концепция, в которой разграничение языка и речи давало возможность отвлечься от лингвистики речи, так и разграничение синхронии и диахронии открывало путь к сосредоточению на синхронической лингвистике. Такой подход казался слишком нетрадиционным даже для языковедов, стремившихся выйти за рамки младограмматизма.

Концепция Соссюра не только не разрешила вопрос о причинах языковых изменений, но просто не включила его в себя. Автор подчёркивал «случайный характер всякого состояния». При произвольной связи означаемого с означающим языковое изменение может быть каким угодно, лишь бы оно было принято языковым коллективом.

Понятие синхронии у Соссюра было двойственным. С одной стороны оно понималось как существование тех или иных явлений, как некоторое состояние языка, «языковой срез». Но в один и тот же момент в языке могут существовать разносистемные явления, а так же явления с диахронической окраской: архаизмы, неологизмы и т. д. Таким образом, синхронию можно было представить как систему и как состояние языка. Обе концепции впоследствии были восприняты лингвистами, но никто не смог рассматривать их в концепции Соссюра.

Двоякий характер системы знаковых отношений Соссюр показал в виде противопоставления синтагматики (линейный характер языка, отношение элементов, которые выстраиваются один за другим в потоке речи), и парадигматики (языковые единицы ассоциируются с другими единицами в памяти).

Системный характер языка, его знаковость

Соссюр всячески подчёркивал системный характер языка и обосновал его знаковую природу. По его мнению, языковые факты как элементы взаимно определяют друг друга. Системные отношения характеризуют только синтетическую лингвистику, так как «не может быть системы, охватывающей одновременно несколько периодов». Таким образом, язык есть система знаков. Каждый знак имеет две стороны: означающее (план выражения) и означаемое (план содержания). В связи с этим надо объяснить тезис Соссюра, что «язык есть форма, а не субстанция». Поскольку языковой знак двусторонен и включает в себя как звуковой образ (означающее), так и значение (означаемое), то этим тезисом утверждается, что язык есть форма, средство выражения всякого содержания и что язык не следует смешивать с содержанием высказываемого.

Языковой знак, с одной стороны, произволен, условен (это относится к выбору знака), но, с другой, он обязателен для языкового коллектива. Соссюр подчёркивает, что составляющие язык знаки представляют собой не абстракции, а реальные объекты, находящиеся в мозгу говорящих. Однако он говорит, что единицы языка нам непосредственно не даны, что нельзя считать таковыми слова или предложения. Соссюр вводит новое понятие - значимость. Для уяснения этого понятия Соссюр приводит аналогию языка с шахматами. Любой элемент сам по себе ничего не значит. Он становится реальным и конкретным лишь постольку, поскольку он наделён значимостью и неразрывно связан с ней. То же и в языке - не важно, имеет ли языковая единица звуковую или какую-либо иную природу, важна её противопоставленность другим единицам.

Рассматривая язык как систему произвольных знаков, Соссюр сравнивает его с любой другой «знаковой системой, выражающей идеи, а следовательно, его можно сравнить с азбукой для глухонемых, с символическими обрядами, с формами учтивости, с военными сигналами и т. п.» Следовательно, нужно создать науку о знаках в обществе - семиологию. Язык в ней должен занимать исключительное положение, так как он - самая сложная и распространённая семиологическая система.

Другое основополагающее понятие концепции - понятие формы, противопоставленной субстанции. Мыслительная и звуковая субстанции сами по себе аморфны и неопределённы, но язык служит посредствующим звеном между мыслью и звуком, облекая их в форму.

Соссюр не отрицал важности проблемы языковых единиц, в частности, слова; он замечал: «Слово, несмотря на все трудности, связанные с определением этого понятия, есть единица, неотступно представляющаяся нашему уму как нечто центральное в механизме языка». Представление слова как психолингвистически важного явления противоречит утверждению, что в языке нет ничего, кроме различий. Но для учёного в первую очередь была важна языковая структура - термин, возникший впоследствии, и соссюровская лингвистика получила название структурной. Единицы при таком подходе - явление производное. Как и в случае с синхронией и диахронией, можно было рассматривать эти утверждения с разных точек зрения, отталкиваясь от разных высказываний Соссюра, либо считая язык системой чистых отношений, либо признавая за единицами собственные свойства.

Книга Ф. де Соссюра содержит немало противоречий. Некоторые из них определялись историей подготовки к печати «Курса», составленного из разнородных и читавшихся в разное время лекций. Некоторые положения своей теории автор не успел довести до конца, но издание «Курса» в то время было необходимым и важным, т.к. работа отражала общее развитие лингвистической мысли своего времени, а многие вопросы в ней были впервые чётко сформулированы.

Научная и педагогическая деятельность Ф. де Соссюра

Выдающийся лингвист Фердинанд де Соссюр (1857–1913) учился в Лейпцигском университете в 1876–1878 гг., где в то время работали известные младограмматики К. Бругман, Г. Остхоф, А. Лескин. В 1878–1880 гг. он стажи- ровался в Берлине. В период пребывания в Германии он опубликовал книгу

«Мемуар о первоначальной системе гласных в индоевропейских языках», кото- рая не была признана лейпцигскими младограмматиками. Внимание в этой ра- боте сосредоточено на системе звуков. Основываясь на чисто структурных со- ображениях, Соссюр предположил, что в индоевропейском праязыке имелись особые фонемы, исчезнувшие в дочерних индоевропейских языках (таких как санскрит, древнегреческий и латинский). Эта гипотеза, известная как ларин- гальная теория (утраченные фонемы были впоследствии условно названы ла- рингалами), помогла объяснить многие проблемы в изучении эволюции индо- европейской фонологической системы.

В 1880 г., защитив в Лейпциге диссертацию на тему «Об использовании родительного абсолютного в санскрите», Соссюр уехал в Париж, где работал со своим учеником А. Мейе. Он принимал активное участие в работе Парижского лингвистического общества. В 1884 г. он начал вести занятия в Высшей прак- тической школе, и с этого времени его научная деятельность ограничивалась преподаванием. Соссюр читал курс сравнительной грамматики германских языков и вел семинары по готскому и древневерхнемецкому языкам до 1887 г. Затем в курс была включена сравнительная грамматика греческого, латинского и литовского языков, и он обрел широкую индоевропейскую ориентацию. Од- нако как иностранец Фердинанд де Соссюр не имел права возглавлять кафедру ни в одном из высших учебных заведений Франции.

В 1891 г. он вернулся на родину, где до конца жизни преподавал в Же-

невском университете в качестве профессора. Сначала он занимал должность экстраординарного профессора сравнительно-исторической грамматики индо- европейских языков, затем ординарного профессора санскрита и индоевропей- ских языков, заведовал кафедрой сравнительной грамматики индоевропейских языков. С 1905 г. возглавил кафедру общей лингвистики и филологии. За время преподавательской деятельности Соссюр не опубликовал ни одной общетеоре- тической работы.

В 1906–1907, 1908–1909, 1910–1911 гг. он читал курс по общей лингвис- тике. На основе сделанных студентами записей этих лекций, его младшие кол- леги Шарль Балли и Альбер Сеше подготовили и издали в 1916 году (после смерти Ф.де Соссюра) книгу «Курс общей лингвистики» (Cours de linguistique generale). «Издатели сами не слушали курсы по общей лингвистике, но Балли занимался у Соссюра по ряду дисциплин с 1895 по 1905 год, а Сеше – с 1891 по

1893г. <...>. Общий курс в 1910–1911 годы слушала супруга А. Сеше, записи которой были использованы, так же как и записи А. Ридлингера, при подготов- ке «Курса» к печати» .

Книга быстро стала популярной и сыграла большую роль при становле- нии разнообразных направлений лингвистики. В этой работе сформулированы взгляды на язык, оказавшие огромное влияние на языкознание XX века, в част- ности на развитие структурной лингвистики. В основе лингвистической теории Соссюра лежит проблема системности языка.

Соссюр поддерживает идеи психологической и социологической лин- гвистики. Его концепция будет продолжена в лингвосемиотике, системной лин- гвистике и в учениях структуралистских школ.

Если И. А. Бодуэн де Куртенэ и Ф. Ф. Фортунатов уделяли основное вни- мание единицам языка – фонемам и морфемам, формам слов и словосочетани- ям, то Ф. Соссюр основным считал изучение языковых отношений, поскольку язык понимался им как знаковая система, где «суффиксы и основы обладают значимостью лишь в меру своих синтагматических и ассоциативных противо- поставлений».

Сама лингвистика, по мнению Соссюра, является совокупностью не- скольких наук: лингвистики языка и речи, внутренней лингвистики и внешней, лингвистики синхронической и диахронической .

Язык и речь

Основные положения Соссюра по этой проблеме сводятся к следующему:

«Изучение речевой деятельности распадается на две части; одна из них, основная, имеет своим предметом язык, то есть нечто социальное по существу и независимое от индивида; это наука чисто психическая; другая, второстепен- ная, имеет предметом индивидуальную сторону речевой деятельности, то есть речь, включая фонацию; она психофизична. Несомненно, оба эти предмета тес- но связаны между собой и предполагают друг друга: язык необходим, чтобы речь была понятна и тем самым была эффективна; речь, в свою очередь, необ- ходима для того, чтобы сложился язык; исторический факт речи всегда пред- шествует языку» .

Для Соссюра соотнесены три понятия: речевая деятельность (в перево- де Н. А. Слюсаревой – языковая деятельность) (langage), язык (1а langue) и речь (la parole). Речевая деятельность имеет характер разнородный, понятие языка не совпадает с понятием речевой деятельности вообще. Язык – только определенная часть речевой деятельности, ее социальный элемент. Язык

– основание для всех проявлений речевой деятельности. Речевая деятельность – это реализация возможностей языка. Языку противопоставляется речь. Речь – это индивидуальный акт воли и понимания. Соссюр подчеркивает, что «именно явлениями речи обусловлена эволюция языка: наши языковые навыки изменя- ются от впечатлений, получаемых при слушании других» .

Язык как явление социальное есть система знаков, служащая для обще- ния в данном человеческом коллективе. Однако, признавая социальный харак- тер языка, Соссюр подчеркивает и его психическую природу. «Язык существу- ет в коллективе как совокупность отпечатков, имеющихся у каждого в голове, наподобие словаря, экземпляры которого, вполне тождественные, находились бы в пользовании многих лиц» [там же, с. 27.]

Соссюр считает необходимым строить две самостоятельные дисциплины: лингвистику языка и лингвистику речи, причем только лингвистика языка, по его мнению, может считаться лингвистикой в строгом смысле слова. Фоноло- гия относится, по его мнению, к лингвистике речи.

По отношению к индивиду язык является внешним в том смысле, что ин- дивид не может ни создавать язык, ни изменять его. В соответствии с этим Сос- сюр определяет понятие языка: «язык <…> – это система знаков, в которой

единственно существенным является соединение смысла и акустического об-

раза, причем оба эти компонента знака в равной мере психичны» [там же, с. 22].

Согласно Соссюру, язык как система знаков, унаследованная от прошло- го, доступен целостному изучению, и наряду с этим каждый знак, входящий в систему, подвержен изменению, т. е. смещению отношения между составляю- щими его элементами, – что также доступно изучению, но совершенно иного порядка. Это приводит к необходимости строго отличать «лингвистику синхро- ническую» от «лингвистики диахронической» .

По мнению Ф. де Соссюра, из понятия языка устраняется все, что являет- ся экстралингвистическим, т. е. все то, что находится вне языка как системы знаков, «что чуждо его организму <…>, что известно под названием «внешней лингвистики» . Области рассмотрения собственно языковых фактов образуют внутреннюю лингвистику [см. 1, с. 517].

Итак, Соссюр считает, что язык обладает знаковой природой и что суще- ствуют две основные дихотомии: 1) дихотомия языка и речи и 2) дихотомия синхронии и диахронии. В своей концепции Соссюр исходит из противоречи- вости и сложности реального языка и его конкретных единиц. Новым было не то, что Соссюр заметил противоречивую природу языка, а то, что он истолко- вал лингвистическую теорию как науку о знаковой системе языка, изучающую, прежде всего, его внутреннюю структуру.

Природа языкового знака

Первостепенное значение для понимания лингвистической концепции де Соссюра имеет его учение о языковом знаке. По Соссюру, обе стороны языко- вого знака психичны и связываются ассоциативной связью. Языковой знак свя- зывает не вещь и ее название, а понятие (означаемое, signifie) и акустический образ (означающее, signifiant), психический отпечаток в звучании. Термины оз- начаемое и означающее были взяты Соссюром из «Грамматики Пор-Рояля» и введены для того, «чтобы противопоставить их психологической ориентации понятия и акустического образа, т. е. выделить особенности языковых фено- менов» .

Основные свойства языкового знака:

Его произвольность (в смысле немотивированности для говорящих).

Слово произвольный … не должно пониматься в том смысле, что означающее

может свободно выбираться говорящим <…>; мы хотим лишь сказать, что оз- начающее немотивировано, то есть произвольно по отношению к данному оз- начаемому, с которым у него нет в действительности никакой естественной связи .

Его линейный характер (способность развиваться лишь в одном измере- нии – во времени). «Означающее, являясь по своей природе воспринимаемым на слух, развертывается только во времени и характеризуется заимствованными у времени признаками: а) оно обладает протяженностью и б) эта протяженность имеет одно измерение – это линия» .

Его традиционность (навязанность коллективу).

Статистическая и эволюционная лингвистика

По Соссюру, существует синхроническая (статистическая) лингвистика и диахроническая (эволюционная). Синхронично все, что относится к статисти- ческому аспекту данной науки. Диахронично все, что касается эволюции.

Хотя идеи синхронии и диахронии сначала выдвигались И. А. Бодуэном де Куртенэ и Л. В. Щербой, новые термины «синхрония» и «диахрония» были предложены Ф. де Соссюром и закрепились за его именем. Соссюр критиковал утверждения младограмматика Германа Пауля и стремился доказать, что науч- ному изучению подлежит не только история языка и историческая грамматика, но и система языка в том состоянии, в котором засвидетельствована в данную эпоху.

Статистическая лингвистика изучает язык в определенный временной пе- риод без учета развития языковых форм и значений, то есть то, что восприни- мается в данный момент языковым коллективом.

Эволюционная лингвистика изучает языковые формы и значения во вре- мени, анализирует системные отношения в перспективе различных коллектив- ных сознаний, т. е. с позиции разделенных во времени языковых коллективов. Согласно Соссюру, диахроническое исследование должно основываться на тщательно выполненных синхронических описаниях. Ученый полагал, что ис- следование изменений, происходящих в историческом развитии языка, невоз- можно без внимательного синхронного анализа языка в определенные моменты его эволюции. Сопоставление же двух разных языков возможно лишь на основе предварительного тщательного синхронного анализа каждого из них. Лингвис-

тическое исследование, по Соссюру, только тогда адекватно своему предмету,

когда учитывает как диахронический, так и синхронический аспекты языка .

Отношение единиц языка в системе

Отношения развертываются в двух сферах, каждая из которых образует свой ряд значимости. Они соответствуют двум формам нашей умственной дея- тельности. Как и Н. В. Крушевский, он выделяет два типа отношений. «С одной стороны, слова в речи, соединяясь друг с другом, вступают между собой в от- ношения, основанные на линейном характере языка, который исключает воз- можность произнесения двух элементов одновременно» . Эти элемен- ты выстраиваются один за другим в потоке речи, образуя синтагмы. Синтагма всегда состоит минимум из двух следующих друг за другом единиц. Отноше- ния между элементами синтагмы Соссюр называет синтагматическими (это ассоциации по смежности у Н. В. Крушевского).

С другой стороны, вне процесса речи слова, имеющие между собой что- то общее, ассоциируются в памяти. Вследствие этих ассоциаций образуются ассоциативные отношения (Н. В. Крушевский называл такие отношения ас- социациями по сходству), опирающиеся не на протяженность, а локализирую- щиеся в мозгу и принадлежащие памяти каждого человека или индивида. Ассо- циативные отношения возникают вследствие общности по смыслу, по форме, по цвету, например, по корню (обучать, обучаю, обучение) и так далее. Любое слово способно вызвать в памяти все, что может тем или иным способом с ним ассоциироваться.

Сильные и слабые стороны учения Ф. Соссюра

Сильные стороны учения Соссюра:

1. Он выдвинул важное положение о системном характере языка, оп-

ределяя язык как систему, подчиняющуюся своему внутреннему

порядку, как совокупность взаимозависимых элементов, связанных между собой отношениями.

2. Он выделил в языке два вида отношений (ассоциативные и синтаг-

матические).

3. Одним из главных моментов лингвистической теории Соссюра яв- ляется его учение о ценности (значимости, valeur) лингвистического знака. Различие между значением и значимостью заключается в том, что значимость отличает значение слова в одном языке от со- ответствующего значения в другом языке. «Значение» слова воз- можно лишь постольку, поскольку существуют все прочие слова- знаки языка, что существует язык как система. Наличие двоякого рода отношений (внутри знака и данного знака к системе) опреде- ляет «значимость» слова. То, что сказано о словах, распространяет- ся и на грамматические категории: их значимость определяется не только их значением, но и их ролью в системе» [см. 9, с. 142].

4. Важным положением теории Соссюра является разграничение язы- ка и речи. Однако, признавая взаимосвязь языка и речи, Соссюр за- являет, что язык и речь – абсолютно различные понятия. Он проти- вопоставляет язык речи и говорит о необходимости двух наук: лин- гвистики языка и лингвистики речи.

5. Соссюр различал внутреннюю и внешнюю лингвистику. К внешней лингвистике Соссюр относил факторы географического распро- странения языков, завоевание, миграцию, языковую политику. Внешние факторы, по мнению Соссюра, не затрагивают внутрен- нюю систему языка, не являются определяющими, так как не каса- ются самого механизма языка, его строения. Преимущественное внимание Соссюр уделял внутренней лингвистике, считая, что она видоизменяет систему. Разграничение Соссюром лингвистики на внутреннюю и внешнюю содержит в себе противоречия. Ведь язык является социальным по своему характеру, он связан с обществом, являясь средством общения в этом обществе. Признавать истинной только внутреннюю лингвистику – значит недооценивать общест- венный характер языка.

Все проблемы, которые ставит Ф. Соссюр в «Курсе общей лингвистики»

уже были поставлены в трудах его предшественников и современников (В. Гумбольдта, У. Д. Уитни, И. А. Бодуэна де Куртенэ, Н. В. Крушевского, М. Бреаля). Заслуга де Соссюра в том, что он, объединив эти проблемы, создал общую теорию языка, правда, не свободную от противоречий и не дающую окончательного решения всех вопросов. Успеху книги в значительной мере со- действовали и строгая логичность изложения, и яркие, неожиданные сравнения.

Слабые стороны учения Соссюра:

1. Соссюр рассматривал языковой знак как двустороннее психическое образование, а не идеально-материальное образование, репрезенти- рующее предмет, свойства, отношение действительности.

2. Нельзя согласиться с исключением фонологии из лингвистики на том основании, что звуки являются элементами речи, а не языка, так как они не имеют значения. Нельзя смешивать теорию звуков речи с теорией фонем как элементов языка. К теории фонем Соссюр подходил довольно близко, но в сам термин фонема вкладывал не- достаточно ясное содержание .

Основная

1. Амирова Т.А. и др. История языкознания: Учеб. пособие для студ. высш.

учеб. заведений / Т. А. Амирова, Б. А. Ольховиков, Ю. В. Рождественский

/ Под ред. С. Ф. Гончаренко. – М.: Издательский центр «Академия», 2003.

– С. 508-521.

2. Амирова Т.А. Из истории лингвистики XX века. Структурно- функциональное языкознание (истоки, направления, школы): Учебное по- собие. 2-е изд., испр. – М.: МГЛУ, 2000. – С. 10-22.

3. Соссюр Ф. де. Курс общей лингвистики // Редакция Ш. Балли и А. Сеше / Пер. с фр. А. Сухотина. Де Мауро Т. Биографические и критические за- метки о Ф. де Соссюре. Примечания / Пер. с франц. С. В. Чистяковой. Под общ. ред. М. Э. Рут. – Екатеринбург: Изд-во Урал. университета,

1999. – 432 с.

Дополнительная литература

4. Зализняк А.А. О «Мемуаре» Ф. Де Соссюра // Ф. Де Соссюр. Труды по

языкознанию. – М., 1977. – С. 289-301.

5. Засорина Л.Н. Введение в структурную лингвистику. – М., 1974. – С. 45-

6. Кацнельсон С.Д. Общее и типологическое языкознание. – Л., 1986. – С.

7. Слюсарёва Н.А. Теория Ф. Де Соссюра в свете современной лингвистики.

8. Слюсарёва Н.А. О заметках Ф. Де Соссюра по общему языкознанию // Соссюр Ф. де. Заметки по общей лингвистике: Пер. с фр. / Общ. ред., вступ. сл. и коммент. Н. А. Слюсаревой. – М.: Издательская группа «Про- гресс», 2000. – С. 7-28.

9. Сухотин A.M. Тезисы к докладу-реферату о «Курсе общей лингвистики»

Ф.де Соссюра // Вопросы языкознания. – 1994. – № 6. – С. 140-143.

10. Холодович А.А. О «Курсе общей лингвистики» Ф. де Соссюра // Ф. де

Соссюр. Труды по языкознанию. – М., 1977. – С. 9-29.

11. Холодович А.А. Фердинанд де Соссюр. Жизнь и труды // Ф. де Соссюр.

Труды по языкознанию. – М., 1977. – С. 600-671.

Домашнее задание

1. На каких примерах Ф. де Соссюр доказывает принцип изменчивости язы-

2. Составьте таблицу сравнения основных языковых концепций

Ф. де Соссюра и И. А. Бодуэна де Куртенэ.

Вопросы для подготовки к экзаменам

1. Что является основой лингвистической теории Соссюра?

2. По мнению Соссюра, совокупностью каких наук является лингвистика?

3. Каковы центральные суждения Ф. де Соссюра в книге «Курс общей лин-

гвистики»?

4. Понятия «язык» и «речь» в лингвистической концепции Ф. де Соссюра.

5. Как характеризует Соссюр языковой знак?

6. Каковы сильные и слабые стороны учения Соссюра?

7. В чем заключается значение трудов Ф. де Соссюра для современной лин-

гвистики?

8. В чьих трудах нашли продолжение проблемы лингвистики, разработан-

ные Соссюром?

Темы рефератов

1. Вклад Фердинанда де Соссюра в развитие теории и истории языкознания.

2. Анализ постулатов Ф. де Соссюра.

3. Ф. де Соссюр – основатель социологического направления в языкознании.

К началу 20 века недовольство не только младограмматизмом, но, и всей сравнительно-исторической парадигмой стало широко распространённым.
Основная задача языкознания 19 века – построение грамматики и фонетики индоевропейских языков – была в основном решена младограмматиками, но для детальных реконструкций не хватало первичного материала. Становилось ясно, что одним только построением праязыков задачи лингвистики не исчерпываются.
В начале 20 века возникали мнения, что языкознание оторвано от жизни и погружено в старину — методы компаративистов, доведённые до совершенства младограмматиками, имели ограниченную применимость, не могли помочь в решении практических задач.

В первой четверти 20 века младограмматизм продолжает безраздельно властвовать в Германии, но и в России (Н.В. Крушевский, И. А. Бодуэн де
Куртене) и в США (У. Д. Уитни, Ф. Боас) и во Франции начинают появляться новые и альтернативные течения в лингвистике. Особенно сильным этот процесс был заметен во Франции, где традиции грамматики Пор-Рояля никогда не исчезали, учёные сохраняли интерес к изучению общих свойств языка, к универсальным теориям. Здесь и возник »Курс общей лингвистики Ф. де
Соссюра», ставший началом нового этапа в развитии мировой науке о языке.

Фердинанд де Соссюр (1857-1913) – один из выдающихся языковедов, которого можно сравнить с Ф. Боппом, В. Гумбольдтом, А. Шлейхером и И. А.
Бодуэном де Куртене. Учёный родился и вырос в Женеве. Уже в юности основным его интересом была лингвистика индоевропейских языков. В 1876 г. в Лейпциге он слушал лекции Остгофа, Лескина, Бругмана – создателей младограмматики. В
1878-1880 гг. Ф. де Соссюр стажируется в Берлине, откуда он вынужден уехать из-за конфликта с Остгофом и Бругманом, которые не приняли новаторских концепций учёного. В 1880 г. он переезжает в Париж, где его учениками становятся А. Мейе и М. Граммон. Там же он знакомится с Бодуэном де
Куртене. В 1881 г. Соссюр возвращается в Женеву, где до конца жизни был профессором. Главный и единственный изданный при жизни труд – » Трактат о первоначальной системе гласных в индоевропейских языках» – закончен автором в возрасте 21 года.

Концепция Соссюра была направлена против младограмматиков, у которых не было чёткого понимания специфики и системного характера языка, и которые были эмпириками, боявшихся общетеоретических построений. Сила этого учёного была заключена в новом взгляде на уже поднятые лингвистические проблемы. Й.
Иордан писал, что »трудно представить себе более глубокого и более объективного наблюдателя языковых фактов, чем Соссюр. Поэтому его объяснения почти чётки, почти математически точны и часто убеждают».

После смерти учителя Ш. Балли и А. Сеше в 1916 г. публикуют книгу
»Курс общей лингвистики», основанную на записях лекций Ф. де Соссюра. Эта книга вызвала широкий резонанс в мировой науке. Развернулась острая полемика между последователями Ф. де Соссюра и противниками его концепции, послужившая кристаллизации принципов структурного языкознания. К идеям или даже просто к имени Ф. де Соссюра обращались представители самых разных школ. Ф. де Соссюр стал в 20 в. наиболее критически читаемым лингвистом. Он ориентируется на философско-социологические системы Огюста Конта и Эмиля
Дюркгейма и вынес на широкое обсуждение проблемы построения синхронического языкознания, решение которых уже намечалось в трудах У.Д. Уитни, И.А.
Бодуэна де Куртене, Н.В. Крушевского, А. Марти. Он использует в построении своей лингвистической теории методологический принцип редукционизма, в соответствии с которым в исследуемом объекте выделяются только существенные моменты, противопоставляясь моментам несущественным, второстепенным, не заслуживающим внимания. Производится ступенчатое выделение на дихотомической основе признаков, характеризующих лингвистику. Языкознание в целом отнесено к ведению психологии, а именно к ведению социальной психологии. В социальной психологии выделяется особая общественная наука — семиология, призванная изучать знаковые системы, наиболее важной из которых является язык.

В этой работе авторы раскрывают понимание Ф. де Соссюром языка в целом как системы, состоящей из трёх частей: собственно язык (langue), речь
(parole), и речевую деятельность (langage). — Понятие речевой деятельности исходно, и ему не даётся чёткого определения. К ней относятся любые явления, традиционно рассматриваемые лингвистикой: акустические, понятийные, индивидуальные, социальные и т. д. Вместе с тем это и система выразительных возможностей данного народа, которая весьма разнообразна и соприкасается с физикой, физиологией, психологией.

— Соссюр писал: »Язык – только часть – правда, важнейшая часть – речевой деятельности. Он является социальным продуктом, совокупностью необходимых условностей, принятых коллективом, чтобы обеспечить реализацию, функционирование способности к речевой деятельности, существующей у каждого носителя языка. Язык представляет собою целостность сам по себе». Язык – это грамматическая система и словарь, т.е. инвентарь языковых средств, без овладения которыми невозможно речевое общение. Язык как грамматическая и лингвистическая система потенциально существует в сознании индивидов, принадлежащих к одной языковой общности. Как общественный продукт и как средство взаимопонимания людей, язык не зависит от индивида, который на нём говорит. Индивид должен прилагать усилия, чтобы в совершенстве овладеть системой языка. Изучение языка – чисто психологический процесс. Тем самым впервые реализуется подход к языку как к явлению, внешнему по отношению к исследователю и изучаемому с позиции извне. Соссюр приводит такой пример:
»… мы не говорим на мёртвых языках, но можем овладеть их механизмом».

Опасным заблуждением Соссюра было понимание языка как абстракции, игрой разума. Наконец, учёный считает, что язык – не деятельность говорящего, а готовый продукт, пассивно регистрируемый говорящим, что полностью противоречит концепции Гумбольдта. Согласно Соссюру, язык – именно ergon.

Языку противопоставляется речь. Это всё, что имеется в речевой деятельности минус язык. Причины такого противопоставления в следующем: язык социален, это общее достояние всех говорящих на нём, тогда как речь индивидуальна; речь связана с физическими параметрами, вся акустическая сторона речевой деятельности относится к речи; язык же независим от способов физической реализации: устная, письменная, жестовая речь отражает один и тот же язык. Психическая часть речевого акта тоже включается
Соссюром в речь, но ему не удаётся последовательно провести такую точку зрения, потому что язык включает в себя только существенное, а всё случайное и побочное относится к речи. Речь состоит из отдельных актов говорения и слышания, осуществляемых в круговороте общения. Несмотря на антитезис языка и речи, Соссюр замечает, что они: »тесно связаны между собой и друг друга взаимно предполагают: язык необходим, чтобы речь была понятна; речь, в свою очередь, необходима для того, чтобы установился язык». Следовательно, развитие языка обнаруживается в речи, живая речь есть форма существования и развития языка.

Разграничение языка и речи сузило объект лингвистики, сделало его более конкретным. Новизна таких рассуждений была в разграничении языковых фактов, в рассмотрении каждого из них в отдельности.

— Важным и, пожалуй, самым главным достижением »Курса общей лингвистики» Соссюра было установление специфики языкознания как науки и выделение круга её первоочередных задач. До Соссюра языковеды подходили к изучению языка с позиции или логики, или психологии, или физиологии, или социологии. Теперь же главным стал вопрос »Как развивается язык?»
Заключительная мысль »Курса» гласит, что единственным и истинным объектом лингвистики является язык, рассматриваемый в самом себе и для себя. Первая часть этого вывода полностью справедлива, так как установление объекта изучения и выработка методов создают специфику языкознания, необходимую для него как для самостоятельной науки. Но мы не можем рассматривать язык »в самом себе и для себя», так как он существует для определённых целей – как орудие общения, средство выражения мыслей и человеческой культуры, средство познания окружающего мира. Нельзя отрывать его от собственных функций и рассматривать изолированно.

— Рассматривая факторы, влияющие на развитие языка, Соссюр стремится
»Устранить из понятия языка всё, что чуждо его организму, его системе».
Поэтому он резко отделяет лингвистику внутреннюю (языковую систему) от лингвистики внешней (внешние условия развития и функционирования языка, в том числе, все связи, которые могут существовать между историей языка и историей цивилизации; отношения, существующие между языком и политической системой; история литературных языков и всё, что имеет касательство к географическому распространению языков и к их дроблению на диалекты»).

Однако Соссюр отмечает связь истории языка с историей цивилизации и общества. Он также признаёт, что »обычаи нации отражаются на её языке, а с другой стороны, в значительной мере язык формирует нацию». Но экстралингвистические факторы не затрагивают внутреннюю систему языка:
»ошибочно думать, что, минуя их, нельзя познать внутренний организм языка».

Учёный подчёркивал, что внешняя лингвистика не менее важна и нужна, чем внутренняя, но такое разграничение давало возможность сосредоточиться на внутренней и выводило её на передний план, так как »язык есть система, подчиняющаяся своему собственному порядку; внутренним является всё то, что изменяет систему». Однако ясно, что язык и его развитие следует изучать в связи с обществом, создавшим и непрерывно его развивающим. Поэтому такое разграничение и признание внутренней лингвистики истинной едва ли правомерно. В свою очередь Соссюр поднял важную проблему отношения системы языка и истории общества.

— Соссюр различал в языке два аспекта, две оси – синхронию
(единовременно существование языка, статический аспект, язык в его системе) и диахронию (последовательность языковых факторов во времени, исторический или динамический аспект). Эти два понятия учёный считал основополагающими для всех наук, пользующихся понятием значимости. Следовательно, нужно выделить две независимых лингвистики – синхроническую и диахроническую. Он справедливо замечает синхронический характер грамматики Пор-Рояля, как и всей лингвистики 18 века. До него к такому выводу приходил Герман Пауль, но разграничение Соссюра имело методологическое значение.

Во-первых, дососсюровская лингвистика часто смешивала синхронию и диахронию (традиционное описание словообразования, где смешивались действующие в данный момент и устаревшие остатки моделей прошлого, в равной степени рассматривались реальные корни и старые опрощённые элементы).

Во-вторых, менялась система приоритетов. Описательная лингвистика, если и учитывалась, то только как базис языкознания, более практичная, нежели научная, дисциплина. Ей полагалось лишь регистрировать языковые факты, объяснение которых может быть, по мнению науки 19 века, только историческим. Равность синхронической лингвистики с диахронической выдвигало первую на передний план.

Соссюр пошёл ещё дальше. Он полагал, что отделённый от истории синхронический аспект позволяет исследователю изучить отношения между сосуществующими фактами, познать систему языка. Диахронический подход, по мнению Соссюра, разрушает языковую систему и превращает её в собрание разрозненных фактов. Системное представление синхронии ставит её выше
»хаотичной» диахронии. »Лингвистика уделяла слишком большое место истории, теперь ей предстоит вернуться к статической точке зрения традиционной грамматики, но уже понятой в новом духе, обогащённой новыми приёмами и обновлённым историческим методом, который, таким образом, помогает лучше осознать состояние языка». Таким образом, рождалась новая концепция, в которой разграничение языка и речи давало возможность отвлечься от лингвистики речи, так и разграничение синхронии и диахронии открывало путь к сосредоточению на синхронической лингвистике. Такой подход казался слишком нетрадиционным даже для языковедов, стремившихся выйти за рамки младограмматизма.

Концепция Соссюра не только не разрешила вопрос о причинах языковых изменений, но просто не включила его в себя. Автор подчёркивал »случайный характер всякого состояния». При произвольной связи означаемого с означающим языковое изменение может быть каким угодно, лишь бы оно было принято языковым коллективом.

Понятие синхронии у Соссюра было двойственным. С одной стороны оно понималось как существование тех или иных явлений, как некоторое состояние языка, »языковой срез». Но в один и тот же момент в языке могут существовать разносистемные явления, а так же явления с диахронической окраской: архаизмы, неологизмы и т. д. Таким образом, синхронию можно было представить как систему и как состояние языка. Обе концепции в последствии были восприняты лингвистами, но никто не смог рассматривать их в концепции
Соссюра.

Также, в аспекте противопоставления, рассматриваются лингвистические законы. Закон в диахронии понимается Соссюром почти так же, как и младограмматиками: он императивен, »навязан языку», не является всеобщим и имеет частный характер. Прямо противоположный характер имеют законы синхронические, не признанные наукой 19 века, они общи, но не императивны.
Впрочем, Соссюр относился к понятию закона осторожно и подчёркивал, что следует говорить о просто синхронических и диахронических фактах, которые не являются законами в полном смысле слова.

— Соссюр всячески подчёркивал системный характер языка и обосновал его знаковую природу. По его мнению, языковые факты как элементы взаимно определяют друг друга. Системные отношения характеризуют только синтетическую лингвистику, так как »не может быть системы, охватывающей одновременно несколько периодов». Таким образом, язык есть система знаков.
Каждый знак имеет две стороны: означающее (план выражения) и означаемое
(план содержания). В связи с этим надо объяснить тезис Соссюра, что »язык есть форма, а не субстанция». Поскольку языковой знак двусторонен и включает в себя как звуковой образ (означающее), так и значение
(означаемое), то этим тезисом утверждается, что язык есть форма, средство выражения всякого содержания и что язык не следует смешивать с содержанием высказываемого.

Языковой знак, с одной стороны, произволен, условен (это относится к выбору знака), но, с другой, он обязателен для языкового коллектива. Соссюр подчёркивает, что составляющие язык знаки представляют собой не абстракции, а реальные объекты’, находящиеся в мозгу говорящих. Однако он говорит, что единицы языка нам непосредственно не даны, что нельзя считать таковыми слова или предложения. В этой главе »Курса» он порывает со сложившимся определением языковых единиц (хотя и не отрицает её см. далее), прежде всего слов, как заранее заданных. Соссюр вводит новое понятие – значимость.
Для уяснения этого понятия Соссюр приводит аналогию языка с шахматами.
Любой элемент сам по себе ничего не значит. Он становится реальным и конкретным лишь постольку, поскольку он наделён значимостью и неразрывно связан с ней. То же и в языке – не важно, имеет ли языковая единица звуковую или какую-либо иную природу, важна её противопоставленность другим единицам.

Понятие значимости для Соссюра было исключительно важным: »Понятие значимости покрывает и понятие единицы, и понятие конкретной языковой сущности, и понятие языковой реальности». Язык – система чистых значимостей. Язык есть система, все элементы которой образуют целое, а значимость одного элемента проистекает только из одновременного наличия прочих». Такое понимание языка не согласуется с ранними представлениями
Соссюра, согласно которым язык – хранящаяся в мозгу система, а обозначающее
– »акустический образ». Знак или имеет собственные свойства, или в нём ничего нет?

Знаки образуют систему отношений. Двоякий характер этой системы Соссюр показал в виде противопоставления синтагматики (линейный характер языка, отношение элементов, которые выстраиваются один за другим в потоке речи), и парадигматики (языковые единицы ассоциируются с другими единицами в памяти). Ф. де Соссюр при любой конкретизации своей теории, при выделении типов отношений, выделял два вида пути: »от отношений к единицам» и »от единиц к отношениям», предпочитая последний. Остаётся неясным, как можно было определить два типа отношений при последовательном проведении принципа
»в языке нет ничего, кроме различий». Но само выделение двух типов отношений выявляло 2 основных класса явлений, которые описывались в традиционных грамматиках, начиная с александрийской. Соссюр предлагает деление языка на теорию синтагм и теорию ассоциаций.

Рассматривая язык как систему произвольных знаков, Соссюр сравнивает его с любой другой »знаковой системой, выражающей идеи, а следовательно его можно сравнить с азбукой для глухонемых, с символическими обрядами, с формами учтивости, с военными сигналами и т. п.» Следовательно нужно создать науку о знаках в обществе – семиологию. Язык в ней должен занимать исключительное положение, так как он – самая сложная и распространённая семиологическая система.

Другое основополагающее понятие концепции – понятие формы, противопоставленной субстанции. Мыслительная и звуковая субстанции сами по себе аморфны и неопределённы, но язык служит посредствующим звеном между мыслью и звуком, облекая их в форму.

Соссюр не отрицал важности проблемы языковых единиц, в частности, слова; он замечал: »Слово, несмотря на все трудности, связанные с определением этого понятия, есть единица, неотступно представляющаяся нашему уму как нечто центральное в механизме языка». Представление слова как психолингвистически важного явления противоречит утверждению, что в языке нет ничего, кроме различий. Но для учёного в первую очередь была важна языковая структура – термин, возникший впоследствии, и соссюровская лингвистика получила название структурной. Единицы при таком подходе – явление производное. Как и в случае с синхронией и диахронией, можно было рассматривать эти утверждения с разных точек зрения, отталкиваясь от разных высказываний Соссюра, либо считая язык системой чистых отношений
(глоссематика), либо признавая за единицами собственные свойства (пражцы,
Московская школа).

Книга Ф. де Соссюра содержит немало противоречий. Некоторые из них определялись историей подготовки к печати »Курса», составленного из разнородных и читавшихся в разное время лекций. Некоторые положения своей теории автор не успел довести до конца, но издание »Курса» в то время было необходимым и важным. Многие вопросы были чётко сформулированы, некоторые, перед которыми отступали поколения лингвистов, были более или менее убедительно разрешены (социальное и индивидуальное в языке) или просто »закрыты» (проблемы естественной связи звучания и значения, причины изменения в языке).

Ученики и последователи Соссюра не образуют единства, так как многие положения его концепции противоречивы и допускают неоднозначное толкование.
Непосредственно развивали взгляды своего учителя Ш. Балли, А. Сеше, русский языковед О. Карцевский (Женевская школа). Учёные, работавшие с методом сравнительно-исторического языкознания (А. Мейе, А. Соммерсфельт и др.) также взяли некоторые социологические положения концепции Соссюра. Но главный его вклад в мировую лингвистику заключается в том, что многие его идеи стали основой наиболее влиятельных лингвистических учений настоящего времени – структурализма (пражская школа, глоссематики – датский структурализм) и отчасти дескриптивная лингвистика США.

Одним из наиболее видных учёных, продолжавших работу по проблемам
»Курса» был специалист по общему и романскому языкознанию датчанин Вигго
Брёндаль. К 1939 году структурализм занял прочные позиции в мировом языкознании, и стали достаточно ясны его основные черты, противостоящие лингвистике предшествующей эпохи – младограмматизму. Статья Брёндаля
»Структуральная лингвистика» интересна чётким суммированием основных черт и подходов в изучении языка.

Во-первых, автор замечает исторический характер науки 19 в., и историческую необходимость появления идей Соссюра, в особенности понятий синхронии и структуры. Он выделяет внутри синхронии ещё два элемента – статический и динамический. Однако возможно и другое понимание синхронии, согласно двоякому взгляду Соссюра на эту проблему – выделение ахронии и панхронии – факторы общечеловеческие, стойко действующие на протяжении истории и дающие о себе знать в строе языка.

Во-вторых, наука 19 в. была чисто позитивистской. Учёные интересовались только фактами, даже мельчайшими, забыв про теоретический подход. В 20 в. структурализм включает в себя понятие структуры, избегая трудностей узкого позитивизма. Брёндаль приходит к выводу, что каждая наука должна обладать структурой и быть системной.

В-третьих, наука 19 в. законополагающая. Закон занимает в ней центральное место, он имеет абсолютный характер – не имеет исключений и содержит истинные законы лингвистики, непосредственно отображает действительность. В лингвистике 20 в. стараются не приписывать такую значимость отдельным законам: »Изолированный закон имеет только относительную и предварительную ценность. Закон, даже общий, не что иное как средство для понимания, для объяснения изучаемого предмета.»
Центральное место занимает модель, которая как=то отражает действительность, но не столь непосредственно, как полагали младограмматики.

В-четвёртых, позитивистская лингвистика считала, что »единственно ценным методом является метод индукции. »Опыт и экспериментирование покоятся на гипотезах, на начатках анализа, абстракции и обобщения, следовательно, индукция есть не то иное, как замаскированная дедукция».
Наука 20 века это доказала и основывается на дедукции.

В-пятых, во многом под влиянием общенаучной парадигмы своего времени лингвистика 19 в. считала, что »всякий язык постоянно изменяется, эволюционирует», изменения в языке рассматривались как непрерывные.
Лингвистика 20 в. учитывает прерывистые изменения и резкие скачки из одного состояния в другое. Сравнивая две научные парадигмы в языкознании, Брёндаль отдаёт предпочтение новой, позволяющей более правильно и адекватно понимать природу языка.

Алан Гардинер (1879-1963). Английский учёный-египтолог, также занимавшийся работами Соссюра. Он уточняет и делает точку зрения своего предшественника более последовательной. Он не считал, что язык это система чистых отношений; что противопоставление индивидуального и коллективного основополагающее, так как язык может быть и тем, и другим. Гардинер соглашается, что язык – это объективная реальность, хранящаяся в мозгу: »… язык-собрание лингвистических привычек». Противопоставленная языку речь – обыкновенный текст. Язык содержится в речи и может быть вычленен из неё.
Речь – кратковременная, исторически неповторимая деятельность, использующая слова. Гардинер считал предложения сами по себе относящимися к речи. К языку относятся слова, из которых состоят предложения и »общие схемы, лингвистические модели». Гардинер признаёт принадлежность языку таких комбинаций слов, »которые язык так тесно сплотил вместе, что невозможны никакие варианты их», — то есть фразеологизмов. Однако, согласно психологическим основам лингвистических традиций, именно слова, их устойчивые сочетания и модели предложений хранятся в мозгу, а предложения каждый раз создаются заново.

Идеи Гардинера оказали влияние на ряд языковедов, на Брёнделя и Карла
Бюлера, немецкого психолога и лингвиста. Его наиболее известная работа называлась »Теория языка». В книге учёный пытался рассмотреть очень широкий круг вопросов, но не создал собственной теории. Например, говоря о принципах науки о языке, Бюлер высказал лишь некоторые элементы теории, однако, несомненно важные. Испытав влияние Соссюра, он стремился уточнить и сделать более последовательными идеи известного швейцарца.

В основу его идей Бюлер положил аксиоматический метод, который он позаимствовал у математика Д. Гильберта. Бюлер впервые применил его к лингвистике. Бюлер выдвигает 4 аксиомы. 2 из них основываются на мыслях его предшественников, а другие 2 представляют собой оригинальный подход к наследию Соссюра.

— Первая аксиома. Предлагается »модель языка как органона (собрание правил или принципов научного исследования)». Бюлер понимает язык как нечто находящееся в центре условного пространства, а с трёх сторон от него находятся: предметы и ситуации; отправитель; получатель. Следовательно, имеется 3 смысловых отношения: репрезентация, экспрессия, апелляция.
Сложный языковой знак обладает 3 семантическими функциями: символ в силу своей соотнесённости с предметом и положением дел; симптом в силу своей зависимости от отправителя, внутреннее состояние которое он выражает; сигнал в силу своего обращения к слушателю, чьим поведением или внутренним состоянием он управляет. Репрезентация, экспрессия, апелляция – семантические понятия. Разные знаки нацелены на разные функции: в научных текстах – на репрезентацию, в командах – на апелляцию и т.д. Но в каждом знаке можно выделить все три функции. Это разграничение функций и типов знаков стало наиболее известным пунктом концепции Бюлера – раньше знак имел только репрезентативную функцию. Выделение двух других в качестве равноправных повлияло на изучение модальных элементов языка, форм обращения к собеседнику…
— Вторая аксиома говорит о знаковой природе языка.

— Третья аксиома связана с кругом вопросов, касающихся выделения языка и речи. Концепцию Соссюра, которая противопоставляла язык и речь Бюлер считал недостаточной, предлагая выделять четыре понятия: речевое действие, языковое произведение, речевой акт и речевую структуру. Эти понятия противопоставлены по 2 признакам: речевое действие и речевой акт соотнесены с субъектом, языковое произведение и структура отвлечены от него; формализация: речевое действие и языковое произведение находятся на низшей ступени формализации, речевой акт и языковая структура – на высшей.

— Четвёртая аксиома выделяет 2 основные единицы языка, не совпадающие по свойствам: слово и предложение. И, соответственно, 2 типа языковых структур.

Основная мысль книги такова – языковая структура в наибольшей степени соответствует языку в соссюровском смысле. Всё то, что имеют в виду говоря о речи, соотносится с речевыми действиями. Но те же речевые действия, взятые в отвлечении от условий произнесения и личности говорящего, относятся к языковым произведениям. Непонятно, что подразумевается под термином »речевой акт», но видимо автор хотел выразить уточнение значения той или иной языковой единицы в результате его соотнесения с действительностью. Обобщённое значение знака, не зависящее от контекста, относится к языковой структуре, а точнее – к речевому акту.

Книга Бюлера, из-за пересечения проблем лингвистики, философии, психологии, оказала влияние как на философов, так и на лингвистов. Роман
Якобсон говорил, что эта книга, пожалуй, самый ценный вклад психологии в лингвистику. Однако, по ряду причин, она оставалась в тени, в основном из- за невостребованности изложенных в книге идей в то время.

Список используемой литературы:

1) Кондрашов Н.А. »История лингвистических учений».
2) Алпатов В. М. »История лингвистических учений»
3) Сусов И. П. »История языкознания» Тверь Тверской гос. ун-т, 1999.
4) Березин Ф. М. История лингвистических учений.

§ 1. Определение языка

Что является целостным и конкретным объектом лингвистики? Вопрос этот исключительно труден, ниже мы увидим, почему. Ограничимся здесь показом этих трудностей.

Другие науки оперируют заранее данными объектами, которые можно рассматривать под различными углами зрения; ничего подобного нет в лингвистике. Некто произнес французское слово пи «обнаженный»: поверхностному наблюдателю покажется, что это конкретный лингвистический объект; однако более пристальный взгляд обнаружит в пи три или четыре совершенно различные вещи в зависимости от того, как он будет рассматривать это слово: только как звучание, как выражение определенного понятия, как соответствие латинскому nudum «нагой» и т. д. В лингвистике объект вовсе не предопределяет точки зрения; напротив, можно сказать, что здесь точка зрения создает самый объект; вместе с тем ничто не говорит нам о том, какой из этих способов рассмотрения данного факта является первичным или более совершенным по сравнению с другими.

Кроме того, какой бы способ мы ни приняли для рассмотрения того или иного явления речевой деятельности, в ней всегда обнаруживаются две стороны, каждая из которых коррелирует с другой и значима лишь благодаря ей.

Приведем несколько примеров:

1. Артикулируемые слоги - это акустические явления, воспринимаемые слухом, но сами звуки не существовали бы, если бы не было органов речи: так, звук п существует лишь в результате корреляции этих двух сторон: акустической и артикуляционной. Та ким образом, нельзя ни сводить язык к звучанию, ни отрывать звучание от артикуляторной работы органов речи; с другой стороны, нельзя определить движение органов речи, отвлекаясь от акустического фактора (см. стр. 75 и сл.).

2. Но допустим, что звук есть нечто простое: исчерпывается ли им то, что мы называем речевой деятельностью? Нисколько, ибо он есть лишь орудие для мысли и самостоятельного существования не имеет. Таким образом возникает новая, осложняющая всю картину корреляция: звук, сложное акуетико-артикуляционное единство, образует в свою очередь новое сложное физиолого-мыслительное единство с понятием. Но и это еще не все.

3. У речевой деятельности есть две стороны: индивидуальная и социальная, причем одну нельзя понять без другой.

4. В каждый данный момент речевая деятельность предполагает и установившуюся систему и эволюцию; в любой момент речевая деятельность есть одновременно и действующее установление (institution actuelle ) и продукт прошлого. На первый взгляд различение между системой и историей, между тем, что есть, и тем, что было, представляется весьма простым, но в действительности то и другое так тесно связано между собой, что разъединить их весьма затруднительно. Не упрощается ли проблема, если рассматривать речевую деятельность в самом ее возникновении, если, например, начать с изучения речевой деятельности ребенка? Нисколько, ибо величайшим заблуждением является мысль, будто в отношении речевой деятельности проблема возникновения отлична от проблемы постоянной обусловленности. Таким образом, мы продолжаем оставаться в том же порочном кругу.

Итак, с какой бы стороны ии подходить к вопросу, нигде объект не дан нам во всей целостности; всюду мы натыкаемся на ту же дилемму: либо мы сосредоточиваемся на одной лишь стороне каждой проблемы, тем самым рискуя не уловить присущей ей двусторон-ности, либо, если мы изучаем явления речевой деятельности одновременно с нескольких точек зрения, объект лингвистики выступает перед нами как груда разнородных, ничем между собою не связанных явлений. Поступая так, мы распахиваем дверь перед целым "рядом наук: психологией, антропологией, нормативной грамматикой, филологией и т. д., которые мы строго отграничиваем от лингвистики, но которые в результате методологической ошибки могут притязать на речевую деятельность как на один из своих объектов.

По нашему мнению, есть только один выход из всех этих затруднений: надо с самого начала встать на почву языка и считать его основанием ( norme ) для всех прочих проявлений речевой деятельности. Действительно, среди множества двусторонних явлений только язык, по-видимому, допускает независимое (autonome ) определение и дает надежную опору для мысли.

Но что же такое язык? По нашему мнению, понятие языка не совпадает с понятием речевой деятельности вообще; язык-только определенная часть - правда, важнейшая часть - речевой деятельности. Он является социальным продуктом, совокупностью необходимых условностей, принятых коллективом, чтобы обеспечить реализацию, функционирование способности к речевой деятельно

сти, существующей у каждого носителя языка. Взятая в целом, речевая деятельность многообразна и разнородна; протекая одновременно в ряде областей, будучи одновременно физической, физиологической и психической, она, помимо того, относится и к сфере индивидуального и к сфере социального; ее нельзя отнести определенно ни к одной категории явлений человеческой жизни, так как неизвестно, каким образом всему этому можно сообщить единство.

В противоположность этому язык представляет собою целостность сам по себе, являясь, таким образом, отправным началом (principe ) классификации. Отводя ему первое место среди явлений речевой деятельности, мы тем самым вносим естественный порядок в эту совокупность, которая иначе вообще не поддается классификации.

На это выдвинутое нами положение об отправном начале классификации, казалось, можно было бы возразить, утверждая, что осуществление речевой деятельности покоится на способности, присущей нам от природы, тогда как язык есть нечто усвоенное и условное, и что, следовательно, язык должен занимать подчиненное положение по отношению к природному инстинкту, а не стоять над ним.

Вот что можно ответить на это.

Прежде всего, вовсе не доказано, что речевая деятельность в той форме, в какой она проявляется, когда мы говорим, есть нечто вполне естественное, иначе говоря, что наши органы речи предназначены для говорения точно так же, как наши ноги для ходьбы. Мнения лингвистов по этому поводу существенно расходятся. Так, например, Уитни, приравнивающий язык к общественным установлениям со всеми их особенностями, полагает, что мы используем органы речи в качестве орудия речи чисто случайно, просто из соображений удобства; люди, по его мнению, могли бы с тем же успехом пользоваться жестами, употребляя зрительные образы вместо слуховых. Несомненно, такой тезис чересчур абсолютен: язык не есть общественное установление, во всех отношениях подобное прочим (см. стр. 106, а также 108 - 109); кроме того, Уитни заходит слишком далеко, утверждая, будто наш выбор лишь случайно остановился на органах речи: ведь этот выбор до некоторой степени был нам навязан природой. Но по основному пункту американский лингвист, кажется, безусловно прав: язык - условность, а- какова природа условно избранного знака, совершенно безразлично. Следовательно, вопрос об органах речи - вопрос второстепенный в проблеме речевой деятельности.

Положение это может быть подкреплено путем определения того, что разуметь под членораздельной речью ( langage articule ). По-латыни articulus означает «составная часть», «член(ение)»; в отношении речевой деятельности членораздельность может означать либр членение звуковой цепочки на слоги, либо членение цепочки значений иа значимые единицы; в этом именно смысле по-немецки и говорят geglieder

te Sprache . Придерживаясь этого второго определения, можно было бы сказать, что естественной для человека является не речевая деятельность как говорение (langage parle ), а способность создавать язык, то есть систему дифференцированных знаков, соответствующих дифференцированным понятиям.

Брока открыл, что способность говорить локализована в третьей лобной извилине левого полушария большого мозга; и на это открытие пытались опереться, чтобы приписать речевой деятельности естественно-научный характер. Но как известно, эта локализация была установлена в отношении всего, имеющего отношение к речевой деятельности, включая письмо; исходя из этого, а также из наблюдений, сделанных относительно различных видов афазии в результате повреждения этих центров локализации, можно, по-видимому, допустить: 1) что различные расстройства устной речи разнообразными путями неразрывно связаны с расстройствами письменной речи и 2) что во всех случаях афазии или аграфии нарушается не столько способность произносить те или иные звуки или писать те или иные знаки, сколько способность любыми средствами вызывать в сознании знаки упорядоченной речевой деятельности. Все это приводит нас к предположению, что над деятельностью различных органов существует способность более общего порядка, которая управляет этими знаками и которая и есть языковая способность по преимуществу. Таким путем мы приходим к тому же заключению, к какому пришли раньше.

Наконец, в доказательство необходимости начинать изучение речевой деятельности именно с языка можно привеети и тот аргумент, что способность (безразлично, естественная она или нет) артикулировать слова осуществляется лишь с помощью "орудия, созданного и предоставляемого коллективом. Поэтому нет ничего невероятного в утверждении, что единство в речевую деятельность вносит язык.

§ 2. Место языка в явлениях речевой деятельности

Для того чтобы во всей совокупности явлений речевой деятельности найти сферу, соответствующую языку, надо рассмотреть индивидуальный акт речевого общения. Такой акт предполагает по крайней мере двух лиц - это минимум, необходимый для полноты ситуации общения. Итак, пусть нам даны два разговаривающих Друг с другом лица: А и В [см. рис. на. стр. 50].

Отправная точка акта речевого общения находится в мозгу одного из разговаривающих, скажем А, где явления сознания, называемые нами «понятиями», ассоциируются с представлениями языковых знаков, или с акустическими образами, служащими для выражения понятий. Предположим, что данное понятие вызывает в

А В

мозгу соответствующий акустический образ - это явление чисто писхического порядка, за которым следует физиологический процесс: мозг передает органам речи соответствующий образу импульс, затем звуковые волны распространяются из уст А к ушам В -- это уже чисто физический процесс. Далее процесс общения продолжается в В, но в обратном порядке: от уха к мозгу - физиологическая передача акустического образа; в мозгу - психическая ассоциация этого образа с соответственным понятием. Когда В заговорит в свою очередь, во время этого нового акта речи будет проделан в точности тот же самый путь, что и во время первого,- от мозга В к мозгу А речь пройдет через те же самые фазы. Все это можно изобразить следующим образом:

ГМорение, фонация Слушание

Этот анализ не претендует на полноту.. Можно было бы выделить еще чисто акустическое ощущение, отождествление этого ощущения с латентным акустическим образом, двигательный образ в отличие от фонации, говорения и т. д. Но мы приняли во внимание лишь те элементы, которые считаем существенными; наша схема позволяет сразу же отграничить элементы физические (звуковые волны) от элементов физиологических (говорение, фонация и слушание)

И психических (словесные образы й понятия). При этом В Высшей степени важно отметить, что словесный образ не совпадает с самим звучанием и что он столь же психичен, как и ассоциируемое с ним понятие.

Речевой акт, изображенный нами выше, может быть расчленен на следующие части:

а) внешняя часть (звуковые колебания, идущие из уст к ушам)
и внутренняя часть, включающая все прочее;

б) психическая часть и часть непсихическая, из коих вторая
включает как происходящие в органах речи физиологические явле-
ния, так и физические явления вне человека;

в) активная часть и пассивная часть: активно все то, что идет от
ассоциирующего центра одного из говорящих к ушам другого, а
пассивно все то, что идет/От ушей этого последнего к его ассоцииру-
ющему центру.

Наконец, внутри локализуемой в мозгу психической части можно называть экзекутивным все то, что активно" (П О), и рецептивным все то, что пассивно (0->- П),

К этому надо добавить способность к ассоциации и координации, которая обнаруживается, как только мы переходим к рассмотрению знаков в условиях взаимосвязи; именно эта способность играет важнейшую роль в организации языка как системы (см. стр. 155 и сл.).

Но чтобы верно понять эту роль, надо отойти от речевого акта как явления единичного, которое представляет собою всего лишь зародыш речевой деятельности, и перейти к языку как к явлению социальному.

У всех лиц, общающихся вышеуказанным образом с помощью речевой деятельности, неизбежно происходит известного рода выравнивание: все оии воспроизводят, хотя, конечно, и не вполне одинаково, примерно одни и те же знаки, связывая их с одними и теми же понятиями.

Какова причина этой социальной «кристаллизации»? Какая из частей речевого акта может быть ответственна за это? Ведь весьма вероятно, что не все они принимают в этом одинаковое участие.

Физическая часть может быть отвергнута сразу. Когда мы слышим разговор на незнакомом нам языке, мы, правда, слышим звуки, но вследствие непонимания того, что говорится, сказанное, не составляет для нас социального факта.

Психическая часть речевого акта также мало участвует в «кристаллизации»; ее экзекутивная сторона остается вообще непричастной к этому, ибо исполнение никогда не производится коллективом; оно всегда индивидуально, и здесь всецело распоряжается индивид; мы будем называть это речью.

Формирование у говорящих примерно одинаковых для всех психических образов обусловлено функционированием рецептивной и координативной способностей. Как же надо представлять себе

этот социальный продукт, чтобы язык вполне выделился, обособившись от всего прочего? Если бы мы были в состоянии охватить сумму всех словесных образов, накопленных у всех индивидов, мы бы коснулись той социальной связи, которая и образует язык. Язык - это клад, практикой речи отлагаемый во всех, кто принадлежит к одному общественному коллективу, это грамматическая система, виртуально существующая у каждого в мозгу, точнее сказать, у целой совокупности индивидов, ибо язык не существует полностью ни в одном из них, он существует в полной мере лишь в коллективе.

Разделяя язык и речь, мы тем самым отделяем: 1) социальное от индивидуального; 2) существенное от побочного и более или менее случайного.

Язык не деятельность (fonction ) говорящего. Язык - это готовый продукт, пассивно регистрируемый говорящим; он никогда не предполагает преднамеренности и сознательно в нем проводится лишь классифицирующая деятельность, о которой речь будет идти ниже (см. стр. 155 и сл.).

Наоборот, речь есть индивидуальный акт воли и разума; в этом акте надлежит различать: 1) комбинации, в которых говорящий использует код (code ) языка с целью выражения своей мысли; 2) психофизический механизм, позволяющий ему объективировать эти комбинации.

Следует заметить, что мы занимаемся определением предметов, а^ не слов; поэтому установленные нами различия ничуть не страдают от некоторых двусмысленных терминов, не вполне соответствующих друг другу в различных языках. Так, немецкое Sprache соответствует французскому langue «язык» и langage «речевая деятельность»; нем. Rede приблизительно соответствует французскому parole «речь»; однако в нем. Rede содержится дополнительное значение: «ораторская речь» (= франц. discours ); латинское sermo означает скорее и langage «речевая деятельность» и parole «речь», тогда как lingua означает langue «язык» и т. д. Ни для одного из определенных выше понятий невозможно указать точно соответствующее ему слово, поэтому-то определять слова абсолютно бесполезно; плохо, когда при определении вещей исходят из слов.

Резюмируем теперь основные свойства языка:

1. Язык есть нечто вполне определенное в разнородном множестве фактов речевой деятельности. Его можно локализовать в определенном отрезке рассмотренного нами речевого акта, а именно там, где слуховой образ ассоциируется с понятием. Он представляет собою социальный аспект речевой деятельности, внешний по отношению к индивиду, который сам по себе не может ни создавать его, ни изменять. Язык существует только в силу своего рода договора, заключенного членами коллектива. Вместе с тем, чтобы знать его функционирование, индивид должен учиться; ребенок овладевает им лишь мало-помалу. Язык до такой степени есть нечто вполне осо

бое, что человек, лишившийся дара речи, сохраняет язык, поскольку он понимает слышимые им языковые знаки.

2. Язык, отличный от речи, составляет предмет, доступный самостоятельному изучению. Мы не говорим на мертвых языках, но мы отлично можем овладеть их механизмом. Что же касается прочих элементов речевой деятельности, то наука о языке вполне может обойтись без них; более того, она вообще возможна лишь при условии, что эти прочие элементы не примешаны к ее объекту.

3. В то время как речевая деятельность в целом имеет характер разнородный, язык, как он нами определен, есть явление по своей природе однородное - это система знаков, в которой единственно существенным является соединение смысла и акустического образа, причем оба эти компонента знака в равной мере психичны.

4. Язык не в меньшей мере, чем речь, конкретен по своей природе, и это весьма способствует его исследованию. Языковые знаки хотя и психичны по своей сущности, но вместе с тем они - не абстракции; ассоциации, скрепленные коллективным согласием и в своей совокупности составляющие язык, суть реальности, локализующиеся в мозгу. Более того, знаки языка, так сказать, осязаемы: на письме они могут фиксироваться посредством условных написаний, тогда как представляется невозможным во всех подробностях фотографировать акты речи; произнесение самого короткого слова представляет собою бесчисленное множество мускульных движений, которые чрезвычайно трудно познать и изобразить. В языке же, напротив, не существует ничего, кроме акустического образа, который может быть передан посредством определенного зрительного образа. В самом деле, если отвлечься от множества от- деяьЩгШ движений, необходимых для реализации акустического образа в речи, всякий акустический образ оказывается, как мы да лее увидим, лишь суммой ограниченного числа элементов, или фо нем, которые в свою очередь можно изобразить на письме при помощи соответственного числа знаков. Именно возможность фиксировать явления языка позволяет сделать словарь и грамматику верным изображением его: ведь язык - это сокровищница акустических образов, а письмо обеспечивает им осязаемую форму.

§ 3. Место языка в ряду явлений человеческой жизни.

Семиология

Сформулированная в § 2 характеристика языка ведет нас к установлению еще более важного положения. Язык, выделенный таким образом из совокупности явлений речевой деятельности, в отличие от этой деятельности в целом, занимает особое место среди проявлений человеческой жизни.

Как мы только что видели, язык есть общественное установление, которое во многом отличается от прочих общественных установлений: политических, юридических и др. Чтобы понять его специфическую природу, надо привлечь ряд новых фактов.

Язык есть система знаков, выражающих понятия, а следовательно, его можно сравнивать с письменностью, с азбукой для глухонемых, с символическими обрядами, с формами учтивости, с военными сигналами и т. д. и т. п. Он только наиважнейшая из этих систем.

Следовательно, можно представить себе науку, изучающую жизнь знаков в рамках жизни общества; такая наука явилась бы частью социальной психологии, а следовательно, и общей психологии; мы назвали бы ее семиологией (от греч. semeion «знак») *. Она должна открыть нам, что такое знаки и какими законами они управляются. Поскольку она еще не существует, нельзя сказать, чем она будет; но она имеет право на существование, а ее место определено заранее. Лингвистика - только часть этой общей науки: законы, которые откроет семиология, будут применимы и к лингвистике, и эта последняя, таким образом, окажется отнесенной к вполне определенной области в совокупности явлений человеческой жизни.

Точно определить место семиологии - задача психолога ^задача лингвиста сводится к выяснению того, что выделяет язык как особую систему, в совокупности семиологических явлений. Вопрос этот будет рассмотрен нами ниже; пока запомним лишь одно: если нам впервые удается найти лингвистике место среди наук, то это только потому, что мы связали ее с семиологией.

Почему же семиология еще не признана самостоятельной наукой, имеющей, как и всякая другая наука, свой особый объект изучения? Дело в том, что до сих пор не удается выйти из порочного круга: с одной стороны, нет ничего более подходящего для понимания характера семиодогических проблем, чем язык, с другой стороны, для того чтобы как следует поставить эти проблемы, надо изучать язык как таковой; а между тем доныне язык почти всегда пытаются изучать в зависимости от чего-то другого, с чуждых ему точек зрения.

1 Надо остерегаться смешения семиологии с семантикой * 3 , изучающей [изменения] значения. 2 Ср . Adrien N a v i 1 1 е , Nouvelle classification des sciences, 2 e ed. enti-erement refondue, Alcan Paris, 1901, где эта идея принимается в . соображение . 3 Звездочка после соответствующего слова или абзаца отсылает читателя «Курса» к соответствующему примечанию издателей «Курса» Ш. Балли и А. Сеше. Эти примечания в нашем издании помещены в конце «Курса». - Прим, ред.

Прежде всего, существует поверхностная точка зрения широкой публики, усматривающей в языке лишь номенклатуру (см. стр. 98); эта точка зрения уничтожает самое возможность исследования истинной природы языка.

Затем существует точка зрения психологов, изучающих механизм знака у индивида; этот метод самый легкий, но он не ведет далее индивидуального акта речи и не затрагивает знака, по природе своей социального.

Но, даже заметив, что знак надо изучать как общественное явление, обращают внимание лишь на те черты языка, которые связывают его с другими общественными установлениями, более или менее зависящими от нашей воли, и таким образом проходят мимо цели, пропуская те черты, которые присущи только или семиологи-ческим системам вообще, или языку в частности. Ибо знак всегда до некоторой степени ускользает от воли как индивидуальной, так и социальной, в чем и проявляется его существеннейшая, но на первый взгляд наименее заметная черта.

Именно в языке эта черта проявляется наиболее отчетливо, но обнаруживается она в такой области, которая остается наименее изученной; в результате остается неясной необходимость или особая полезность семиологии. Для нас же проблемы лингвистики - это прежде всего проблемы семиологические, и весь ход наших рассуждений получает свой смысл лишь в свете этого основного положения. Кто хочет обнаружить истинную природу языка, должен прежде всего обратить внимание на то, что в нем общего с иными системами того же порядка; а многие лингвистические факторы, кажущиеся на первый взгляд весьма существенными (например, функционирование органов речи), следует рассматривать лишь во вторую очередь, поскольку они служат только для выделения языка из совокупности семиологнческих систем. Благодаря этому не толь ко прдйьется сЬет на проблемы лингвистики, но, как мы полагаем, _йЦ£рассмотрении обрядов, обычаев и т. п. как знаков все эти явле-дага тййже выступят в новом свете, так что явится потребность объ единить их все в рамках семиологии и разъяснить их законами этой науки.